Она решила, что ей нравилось целовать Амона. Его губы были теплыми и упругими – не такими горячими, как у Мики, и не совсем не такими, как у Уила Маттиса с его неуклюжей «влажной техникой».
Парню потребовалось время, чтобы вырваться из объятий девушки. Когда Раиса подняла взгляд, то удивилась: их уже окружили шестеро глазеющих на них кадетов в обычной одежде – все примерно их возраста.
– Хм‑м… капрал, – вымолвил какой-то паренек, наконец. – А вы без ума от своей сестры.
Амон залился краской.
– Прошу прощения. У нее иногда случаются… припадки, – прорычал он. – В детстве ее уронили… головой вниз.
– Меня зовут Ребекка Морли, – промурлыкала принцесса и сделала легкий реверанс. – Кто вы?
– Мы называем себя «серыми волками», – ответила девушка-кадет – крепкая, высокая и, пожалуй, на несколько лет старше Раисы. – Или иногда «волчьей стаей». Меня зовут Хейли Талбот.
Остальные тоже назвали свои имена: Гаррет, Мик, Талия и Воуд.
Теперь, передвигаясь в компании, они пересекли Южный мост без происшествий и приблизились к храму.
Они будто окунулись в другой мир. Храм утопал в пышной зелени: вокруг были разбиты сады и даже имелись огороды с грядками. Дорожки освещали факелы. Безмятежное святилище посреди запустения Южного моста.
Светловолосая послушница в длинном облачении поприветствовала путников у входа неуклюжим реверансом.
– Нас ждут, – сказала Раиса. – Нам нужно увидеться с Джемсоном.
– Торговец прибыл, – ответила послушница, разглядывая парней-гвардейцев в мокрых плащах так, будто те были сладкими булочками на тарелке. – Он в кабинете со служителем Джемсоном. Это – справа по проходу. Позвольте, я заберу ваши плащи?
Гвардейцы сложили промокшую дождевую одежду в руки девушке, и она чуть ли не начала шататься под их весом.
– Нам подождать? – спросил Гаррет у Амона. Он, очевидно, не горел желанием оказаться втянутым в какую-нибудь философскую дискуссию.
– Да, – ответила Раиса за друга.
Амон глянул на принцессу.
– А мне тоже…
– Ты пойдешь со мной, – ответила она. – Думаю, тебе лучше знать, что я собираюсь сделать.
– Наконец-то, – беззастенчиво пробормотал юноша, когда они свернули в коридор. – Это будет чем-то выдающимся.
– Тебе надо принимать участие в беседе, – заявила Раиса. – Мой братец.
Кабинет Джемсона напомнил Раисе храмовую библиотеку в замке Феллсмарча – выстроенные рядами книжные полки и теплый яркий огонь.
Мужчины сидели у камина в уютных креслах – один в одеянии торговца из племени, а другой в облачении служителя. Казалось, они вели оживленный диалог и практически спорили. Когда Раиса и Амон переступили порог кабинета, торговец поднялся и повернулся к вошедшим.
– Отец! Ты вернулся! – воскликнула принцесса.
– Цветок Шиповника! – Аверил пересек комнату в два шага и заключил дочь в объятия.
Девушка прижалась лицом к рубахе из оленьей кожи, ощущая такой родной, свежий и одновременно необычный запах. Она полной грудью вдохнула аромат пряностей, прибывших из дальних земель. О Создательница, как же она по нему соскучилась!
– Я добрался до Демонаи еще позавчера. Мать Елена сказала, что ты попросила прислать торговца. Я не смог отказаться, – произнес Аверил. Он держал дочь на расстоянии вытянутых рук и улыбался. – Раиса, я видел тебя в кожаных штанах, в пышных платьях, но не припомню, чтобы ты вот так наряжалась.
– Я замаскировалась, – призналась дочь дрогнувшим от счастья голосом.
Она положила сумку на стол и стянула мокрый плащ.
– Подарок сеннестре Елены? – Аверил дотронулся до амулета Демонаи, который блестел на шее девушки.
Значит, отец и бабушка говорили о ней. Раиса кивнула и нащупала под рубахой кольцо с бегущими волками.
– Это хорошо, – сказал Аверил.
Он вздохнул. Может, хотел добавить что-то еще, но передумал. Отец выглядел измотанным после странствий, его седеющие волосы пора было постричь.
Джемсон тоже поднялся, и Раиса наконец обратила на него внимание. Он почтительно поклонился, но с некой настороженностью.
– Ваше высочество, господин Демонаи не осведомлял меня о цели вашего визита, но это – огромная честь для нас – видеть вас в нашем храме.
Она протянула ему руку, и служитель поцеловал пальцы девушки.
– Мы никогда с вами не встречались лично, – ответила Раиса. – Но я слушала ваши проповеди в храме. Меня поразило то, что вы говорили о школе и о нашей ответственности за помощь беднякам. Вы сочли, что аристократии необходимо делать гораздо больше, чем сейчас.
Джемсон слегка покраснел, но не отвел взгляда, что понравилось принцессе.
– Ах да, ваше высочество, надеюсь, вы не сочли мои речи дерзкими за слишком резкую критику в адрес королевы и Совета. Я увлечен данным вопросом, однако…
– Ваши слова были резкими, служитель Джемсон, и, вероятно, верными, – кивнула она. – В замке Феллсмарча мы ограждены от невзгод, с которыми приходится справляться жителям королевства каждый день. Мы не интересуемся тем, чем следовало бы. А если и спрашиваем о чем-то, придворные говорят нам то, что мы хотим слышать.
– Полагаю, так оно и есть, – произнес священник, будто понимал, что ему нужно держать язык за зубами, но не смог промолчать. – Но это весьма расстраивает нас – тех, кто погружен в городскую жизнь, кто постоянно видит, сколь велики нужды народа. Мы не можем не задаваться вопросом, почему столько средств идет на поддержку армии и войн на юге. Мне кажется, для нас нет никакой разницы, чем закончатся сражения.
– Мне почти ничего неизвестно по этому вопросу, – смутилась Раиса. – Но я хочу узнать больше, чтобы поступать правильно, когда придет время. Поэтому я здесь. Но я намерена сделать кое-что… правда, не такое значительное, и посодействовать вашему храму.
– Как посодействовать? – растерялся Джемсон.
Девушка покосилась на Амона, который стоял у двери на страже.
– Капрал Бирн очень… откровенно поведал мне о трудностях Южного моста и Тряпичного рынка, – она взяла сумку. – Я собираюсь выделить средства на вашу школу и на еду для голодающих.
Брови служителя взлетели вверх.
– Вы пронесли на Южный мост сумку, полную золотых монет? – спросил он.
– Не совсем, – принцесса посмотрела на отца. – Это то, зачем ты пришел.
– Я не сомневался, что меня ждет поручение, – ответил он.
Раиса открыла сумку и вывалила содержимое на стол. Джемсон, Аверил и Амон, как зачарованные, уставились на горку драгоценностей и прочих безделушек.
– Отец, ты – лучший торговец, – произнесла принцесса. – Могу я попросить тебя отнести это на ярмарку и продать по самой выгодной цене? А затем передать деньги служителю Джемсону на его храм?
Аверил склонился над столом и принялся изучать драгоценности. Он брал украшения и осматривал сверкающие камни на свету. А потом повернулся к дочери.
– Вот это – высокого качества… в основном, – заключил он и продемонстрировал всем бриллиантовую брошь – подарок некоего не слишком знатного лорда из Тамрона. – За исключением камня… он подлинный, а остальное – просто граненое стекло, – мужчина склонил голову. – Откуда это у тебя?
– Ну… – Раиса колебалась. – Подарки на день моего Именования. Их шлют в баснословных количествах.
Аверил рассмеялся грудным смехом, который так любила Раиса.
– То есть ты продаешь мечты своих несчастных воздыхателей?
Она пожала плечами:
– Я не собираюсь выходить за кого-то лишь потому, что он прислал мне побрякушку. – Девушка насупилась и оттолкнула указательным пальцем тамронскую брошь. – Но я не стану женой того, кто считает меня глупой.
– Выходит, я свое дело сделал, дочка, – Аверил снова расхохотался.
Было таким облегчением слышать чей-то смех. Это заставило Раису понадеяться, что все не так уж и плохо.
– Во всяком случае, мне более нечего добавить о том, за кого я собираюсь выйти, – подытожила она и обратилась к отцу: – Как ты считаешь, сколько времени тебе понадобится, чтобы обменять эти вещицы на деньги?
Мужчина задумался.
– Ярмарка в Марисских Соснах откроется через неделю. Там соберется немало равнинных торговцев, поэтому можно будет запросить хорошую цену. Хотя лучше я отправлюсь в Демонаи – подальше отсюда. Вероятно, ты не захочешь, чтобы кто-то обнаружил свои тщательно отобранные подарки на прилавке.
– Мне все равно, – прямо сказала она. – Я оставила те вещи, которые имеют историческую, личную или государственную ценность. Полагаю, многие из побрякушек были выбраны по указанию. Ни один из дарителей не видел меня. Поэтому вряд ли все это можно расценивать как символы вечной любви. Продать их – самое замечательное, что можно сделать. Кроме того, мне от них – никакого толку.
Служитель Джемсон просиял.
– Нам пригодятся даже небольшие деньги! Нам необходимо закупить столько вещей для школы! Сколько учеников смогут ее посещать благодаря вашей поддержке! Мы дадим книги тем детям, у которых их никогда не было. Мы назовем это орденом Цветок шиповника. В вашу честь, ваше высочество!
– О нет! – взмолилась принцесса, представляя, как на такую новость отреагирует ее мать. – Я бы предпочла сохранить все в секрете. Пусть моя помощь останется тайной…
– Но как ты не понимаешь, Раиса, – заговорил отец. – Если люди узнают, что ты занимаешься благотворительностью, твой вклад поощрит придворных и знать к подобной деятельности. И привлечет еще много пожертвований. Люди даже начнут помогать страждущим в твою честь. Если надумаешь – скажи об этом, Раиса.
– Верно, – произнесла она и почувствовала себя буквально зажатой в тиски между двумя волевыми характерами собственных родителей. – Ну, пожалуй. Если ты считаешь, что так будет лучше.
– Великолепно! – провозгласил Джемсон. – Вероятно, вы могли бы навестить нас днем и повидаться с учениками. Они будут рады увидеть своего благодетеля. Это повысит их значимость в собственных глазах – и они поймут, что о них помнят царственные особы.
Раиса кивнула.
– Хорошо. И, полагаю, мы смогли бы увязать воедино ваши уроки с занятиями, которые можно будет организовать где-нибудь возле замка.