лись. Мы были вместе. Хотя и не собирались, потому что я была зла на него, и он отталкивал меня до тех пор, пока не притянул к себе. Мы занимались любовью. Или, как минимум, я думала, что занимались, но затем что-то… произошло.
В глазах появилась влага, а горло обожгло. Что же произошло?
«Для меня честь стать Вашей Королевой и служить нашему Двору вместе.»
Слова резко всплыли в памяти вместе с лицом… летней Фейри, которая приехала к ним. Его избранная. Его будущая Королева. Он занимался со мной любовью и всё же был обещан другой, более стоящей, прекрасной женщине Фейри…
Я отбросила эти мысли, когда мои щёки намокли. Подняв руку, я смахнула слёзы. Боль от солёных слёз на моих порезанных пальцах ещё сильнее развеяла туман в мыслях. То, что произошло с Королём, сейчас было неважно, потому что я была здесь…
Казалось, у меня ушла вечность, чтобы вспомнить, как я здесь очутилась, и даже когда мне это удалось, детали ускользали от меня. Например, где я была, когда Арик похитил меня и сколько я уже здесь. Казалось, прошли… недели, но я не была в этом уверена. Я медленно осознавала, что упускаю всё больше, когда моя память собиралась по мелким осколкам, и в этом пазле точно не хватало частей. Я помнила Диня и его кота, но как бы не старалась, имени кота вспомнить не могла. Я знала, кем была Айви, но фамилия её осталась загадкой, как и имя её парня. Или это был её муж? Я помнила его фамилию, но не имя. И повторение Оуэнс снова и снова не заставило его имя всплыть в моей голове по волшебству. Я знала, что мне нужно было вспомнить нечто важное, то, что сказал Арик, но что именно я не могла вспомнить. Я знала, кто убил мою маму, но не могла припомнить, когда и как это произошло. Я также знала, что и со мной в ту ночь что-то произошло, но всё это было недоступно для меня. Было ещё много чего, что пропало, я точно это знала потому что…
Потому что части меня отрывались и растворялись с каждым кормлением.
Случилось ли то же самое с моей мамой до того, как её убили, когда она была в плену у Фейри? Ей питались столько раз, что она потеряла часть себя, и время от времени теряла связь с реальностью.
Наверное, это происходит и со мной каждый раз, когда я пытаюсь вспомнить, что случилось. Из раза в раз я вспоминаю всё меньше. Возможно, однажды я не смогу свести воспоминания воедино.
Я содрогнулась.
Паника придала мне силы сесть и проигнорировать боль от движения в каждом сантиметре тела. Мои ноги свесились, по телу прокатилась слабость, а правая часть лица заболела. Я аккуратно ощупала кожу вдоль челюсти. Кожа вокруг левого глаза была не тронута, и когда я смотрела на свои ноги, видела лишь свежие синяки и порезы, они были похожи на уродливую карту из кусков и оттенков красного и фиолетового. Я помнила, как порезы там появились, но не понимала, почему меня ранили.
Я не могла думать об этом. Не могла остановиться на этом. Только ни тогда, когда у меня остались частички разума, а значит, я всё ещё могу сбежать.
Стальная решимость засела внутри подобно пуле. Цель вернулась, а вместе с ней и необходимость продолжать жить.
Я не умру в этом месте.
Не умру от рук Арика.
Не сделаю ему такого подарка.
Но пустота в груди разрасталась, несмотря на то, что я повторяла эти три предложения снова и снова. Осмотрев каменную кладку на одной из стен, я увидела там крошечные царапины, видимо сделанные камнем, что лежал на полу неподалёку, он был не больше моего пальца.
Я посчитала отметки. Двадцать девять. Понимание подняло меня на ноги. Взяв камень, я зачеркнула последние четыре линии. Тридцать.
Тридцать отмеченных мною дней. Как минимум столько я пробыла здесь, и я знала в глубине души, что мне придётся бежать самой, потому что это было не то же самое, что происходило с Айви, когда Кайден похитил её будучи злым Принцем, помешанным на открытии врат в Иной Мир. Ей помогли изнутри и её искали. Люди, которые были готовы пожертвовать своими жизнями. Сколько её держали в плену? Три недели? Невероятно долго, но её нашли.
Внезапно в памяти всплыла галлюцинация… Кайден освободил меня. Это была не реальность.
Пустота росла, грозясь задушить меня безысходностью, которая нависла надо мной, как удручающая тень.
Я уронила камень и встала на колени, свернувшись калачиком.
— Им не всё равно, — прошептала я сама себе. Я знала, что Айви волновалась. Как и Динь, и мужчина Айви. Я знала, что моя пропажа им небезразлична. Может даже Кайдену. Я нравилась ему, просто недостаточно сильно. Но правда была в том, что я знала, как работал Орден. Знала достаточно, чтобы понимать, что если бы Кайден — Король Летних Фейри — искал бы меня, то уже нашёл бы. Парень или уже муж Айви едва не разорвал город на части, когда искал её.
А я всё ещё была здесь.
Потому что никто не собирался меня спасать.
Глава 11
— Я поражён. Правда. — Арик держал кинжал, поворачивая его так, чтобы пламя отражалось от лезвия. Он был весь измазан красными полосами. — Ты всё ещё жива.
Какая-то часть меня тоже не могла поверить, что я всё ещё жива. Как долго я уже здесь нахожусь? Мне трудно вспомнить, сколько маленьких линий я вырезала на камне. Сорок? Может быть, сорок пять. В этих временных рамках было что-то важное. Что-то, что должно было произойти за это время.
— Должен признаться, я в восторге от того, что ты всё ещё здесь. Ты появилась у меня как маленькая птичка, которую я не мог дождаться, чтобы сломать, но теперь ты мой питомец. — Опустив голову, Арик коснулся губами изгиба моей щеки, вызвав во мне волну отвращения. — Моя самая заветная. Как ты к этому относишься?
— Как будто… Как будто моя жизнь теперь закончена, — прохрипела я.
— Не уловил ли я намёк на сарказм? — Его дыхание теперь танцевало на моих губах, так что я отвернулась. В последнее время он, казалось, всё больше погружался в это настолько, что я боялась, что он начал менять свои взгляды, и смертные стали ему привлекательны. — Надеюсь, что так. Мне приятно осознавать, что в тебе ещё осталось столько сил, чтобы бороться.
Закрыв глаза, я искала воспоминания, чтобы потеряться в них. Однажды мама взяла меня с собой в Залив. Я была подростком и знала, что мне там нравилось, но не могла вспомнить, каково это — чувствовать песок между пальцами ног. Я изо всех сил сосредоточилась на том, как выглядит вода, но как только картинка начала формироваться в моём сознании, она рассеялась, как дым.
Было так трудно вспомнить детали… чего-либо.
— Очевидно, ты невероятно сильна, что странно для смертной. — Мои мышцы напряглись, когда я почувствовала прохладное прикосновение лезвия к коже внутренней поверхности бедра. — Невероятно, правда?
Я держала глаза закрытыми, моё сердце колотилось, пока я ждала резкую, жгучую боль. В какой-то момент больше не останется чистого места на коже, чтобы разрезать её, и что тогда? Он перейдёт на моё лицо? Возможно. Он уже покрыл мой живот этими крошечными порезами, и теперь эти шрамы смешались с теми, что он оставил раньше, старые, блестящие, бледные следы зубов и глубокие шрамы, которые Кайден… обожествлял своими губами.
Сорок пять дней.
Дни, которые иногда включали кормление, иногда включали ванны в холодной воде. Дни, когда я не могла вспомнить, что именно произошло, моменты, которые заставляли меня чувствовать, что, возможно, было бы лучше, если бы я не помнила.
— Никто и никогда не держался так долго, как ты. — Лезвие быстро скользнуло по моей коже.
Хриплый крик вырвался из меня, когда я рванула свои путы, пытаясь убежать от лезвия… От боли… Хотя и знала, что это бесполезно.
Его светлые глаза загорелись.
— У меня были люди вдвое больше тебя, которые умирали через нескольких недель и теряли рассудок в течение нескольких дней, и всё же мы с тобой провели вместе не просто несколько недель. Прошло больше месяца, а ты всё ещё здесь.
Моя голова склонилась набок, и я поняла, что смотрю на другую каменную плиту, с пятнами в центре. Неужели там умерли люди вдвое больше меня? Члены Ордена? Беспомощные люди? Другие Фейри? Арик был настоящим психопатом, поэтому я представляла, что у него были равные возможности, когда дело доходило до того, кого он пытал.
Сорок пять дней, и у меня должны были быть… У меня уже должны были быть месячные. Я нахмурилась. По крайней мере, насколько я могла судить. И я решила, что Арик был из тех, кто указал бы на это, если бы было больше крови, чем обычно. Он был таким засранцем.
Вероятно, это был стресс от того, что меня медленно резали до смерти, и недостаток пищи и воды. Арик, казалось, по-прежнему забывал кормить меня регулярно, и я понятия не имела, сколько я сбросила, но мой живот был впалым, а не округлым, и я знала, что мои ребра начали выпячиваться, даже когда я стояла, как и мои бёдра. Я могла чувствовать…
Он схватил меня за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Если ты обратила внимание, я пытаюсь тебе сказать, что начинаю думать, будто в тебе есть… Что-то другое.
Я сердито посмотрела на него.
Арик наклонился так, что наши лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга.
— Тебя не должно быть в живых, и это очень, очень любопытно. Если подумать, я был несколько ошеломлён, узнав, что ты пережила нашу первую встречу. Ты должна была сдохнуть ещё тогда.
Я должна была умереть.
Его бледные глаза скользнул по моему лицу, а затем он отодвинулся. Я проследила за ним, моё сердце замерло, когда он снова опустил голову, на этот раз туда, где только что разрезал мою кожу. Я попыталась вырваться, но деваться было некуда. Желчь подступила к горлу, когда я почувствовала его язык на своей коже.
Он поднял голову, ухмыляясь.
— На вкус ты как смертная.
Мои руки сжались в кулаки. Я собираюсь убить тебя. Я вырву тебе язык и убью тебя.
— Но я больше не верю, что ты обычный человек. — Он опять навис прямо надо мной, его голова была наклонена в сторону. — Скажи мне то, чего я не знаю.