чеством или народом, принимая во внимание чрезвычайные опасности, через которые мы благополучно прошли. Поэтому было бы крайне уместно, чтобы на время существования коалиции был выбран премьер-министр, который не обязательно являлся бы лидером Консервативной партии, хотя это вполне могло бы произойти, но который соответствовал бы характеру и мировоззрению, а также пользовался бы общим уважением, оказываемым ему как человеку, способному поддерживать существующее общепартийное правительство.
В этом случае не может быть никаких сомнений в том, что долг премьер-министра – посоветовать вашему величеству послать за сэром Джоном Андерсоном в случае гибели премьер-министра и министра иностранных дел.
Новая ситуация, возможно, возникнет после проведения всеобщих выборов. Если Консервативная партия будет избрана большинством, возможно, таким же значительным, какое у нее есть сегодня, они могли бы пожелать, чтобы сэр Джон Андерсон стал членом их партии, или избрать собственного лидера. Весьма вероятно, что в новом парламенте будет превалирующее консервативное большинство; но из этого ни в коем случае не следует, что это большинство не приняло бы сэра Джона Андерсона в качестве премьер-министра, независимо от того, принял ли он руководство Консервативной партией или нет. Поэтому премьер-министр считает, что вашему величеству следует действовать не только в соответствии с конституционными нормами, но и с практическими потребностями времени, послав за сэром Джоном Андерсоном в упомянутом непредвиденном случае.
Разумеется, по скромному мнению мистера Черчилля, было бы противно духу Конституции посылать за кем-то, кто каким-либо образом неугоден партии, которая в данный момент преобладает в палате общин.
Выполняя свой скромный долг, мистер Черчилль остается верным и преданным слугой вашего величества.
Уинстон С. Черчилль».
Этот весьма примечательный документ представляет интерес с нескольких точек зрения. Безусловно, уникально, что ныне здравствующий премьер-министр определил преемственность премьерства, так сказать, «до третьего и четвертого поколения», и это представляет собой важную интерпретацию взаимосвязанных ролей суверена и министра. Мистер Черчилль, несомненно, был в своем праве дать совет, поскольку король попросил его об этом, но интересно порассуждать о том, какой прием был бы оказан его рекомендации, если бы королю пришлось ее принять. Предложение поставить во главе национального правительства беспартийного человека с выдающимся послужным списком логично, но беспрецедентно и, следовательно, крайне смелое, и возникает вопрос, стал бы король, если бы он решил следовать этому совету, консультироваться с лидерами различных партий, входящих в национальное правительство, прежде чем посылать за сэром Джоном Андерсоном. Разумеется, его действия были бы полностью оправданны, поскольку, как написал сэр Айвор Дженнингс: «За исключением случаев, когда правительство уходит в отставку после поражения, у короля есть выбор, который он должен осуществить таким образом, чтобы обеспечить самое сильное правительство за минимальное время». Для этого он должен получить исчерпывающую доступную информацию, будь то от партийного лидера или высокопоставленных государственных деятелей. С другой стороны, король поступил бы не менее правильно, если бы воспользовался au pied de la lettre (в буквальном смысле) предостерегающим советом мистера Черчилля и без лишних церемоний послал за сэром Джоном Андерсоном.
Однако, к счастью, повода для прагматического решения этих проблем не возникло.
Лето 1942 года принесло королю Георгу личную утрату. 25 августа Джордж, герцог Кентский, его младший брат, погиб при исполнении служебного долга на сороковом году жизни.
Темпераментный, красивый и обаятельный, герцог Кентский проявил себя во время войны настоящим патриотом.
Счастливо женатый на принцессе Марине Греческой, с началом военных действий он был назначен генерал-губернатором Австралийского содружества, но сразу же попросил о более активном участии в британских военных действиях, поскольку его непреодолимым желанием было сослужить полезную службу своему суверену и своей стране. При приеме на должность в военное время у брата короля возникало множество трудностей, и не последней из них послужил тот факт, что его пост предполагал звание маршала авиации. Эту трудность герцог разрешил сам с самого начала. Отказавшись от своего довоенного звания, он принял звание коммодора авиации и в течение некоторого времени выполнял обычные служебные обязанности, связанные с этим званием. Однако его интересы расширились, и сфера деятельности, которую он избрал для себя, заключалась в обеспечении благосостояния и поддержки Королевских военно-воздушных сил как внутри страны, его старания принесли долгосрочные и положительные результаты. Летом 1941 года он совершил обширную инспекционную поездку по программе подготовки имперских кадров в Канаде, которая завершилась кратким визитом в Соединенные Штаты, где, возобновив их первую встречу в 1935 году, он произвел весьма благоприятное впечатление на президента Рузвельта. «Мы так хорошо провели время вместе в Гайд-парке, – написал президент королю Георгу. – Я очень привязался к нему».
Эта привязанность была взаимной, и, когда 4 июля 1942 года, в День независимости, у герцога и герцогини Кентских родился младший сын, было вполне естественно, что президент Соединенных Штатов оказался в числе его крестных отцов.
«Сын Джорджа и Марины был крещен, – записал король в своем дневнике, – в Виндзоре 4 августа. Присутствовали мама, а также дядя Чарльз (король Норвегии), Георг Греческий и другие члены семьи. Малыша назвали Майкл Джордж Чарльз Франклин. Ф.Д.Р. стал его крестным отцом, так как он родился 4 июля».
Три недели спустя герцог должен был отправиться в очередную поездку с инспекцией Королевских ВВС. Во вторник, 25 августа, он вылетел самолетом из Шотландии в Исландию; вскоре после этого он и все остальные пассажиры, за исключением одного из его спутников, погибли в авиационной катастрофе[167].
Король находился в Балморале вместе с королевой, герцогом и герцогиней Глостерскими. Погода была отвратительная: низкий туман, дождь и восточный ветер – самая плохая погода для полетов, – но король и его свита провели весь день на вересковых пустошах.
В тот вечер за ужином его величество был вызван из-за стола, чтобы принять срочное личное сообщение от госсекретаря авиации.
«Арчи Синклер позвонил мне и сообщил, что Джордж погиб в авиакатастрофе по пути в Исландию. Он вылетел из Инвергордона на военном самолете-амфибии „Сандерленд“ и после получасового полета врезался в гору в Морвене, в поместье Лэнгвелл (Портленд). Эта новость стала для меня большим потрясением, и я должен был сообщить ее Элизабет, а также Гарри и Элис, которые гостили у нас. Он погиб на действительной службе.
Вечером мы отбыли из Балморала в Лондон».
Король действительно был очень расстроен, поскольку он питал глубокую привязанность и любовь к своему младшему брату и восхищался постоянными и добросовестными усилиями, которые тот прилагал, чтобы сыграть свою роль в войне. «Я буду ужасно скучать по нему и его помощи», – написал он Луизе Грейг и с глубоким чувством описал в дневнике похороны, состоявшиеся в часовне Святого Георгия в Виндзоре 29-го числа: «Меня очень тронула служба, краткая и выразительная. Королевские ВВС выделили носильщиков, все младшие офицеры, пилоты-истребители, а также маршалы и вице-маршалы авиации были задействованы в качестве носильщиков гроба. Я присутствовал на очень многих семейных похоронах в часовне, но ни одни из них не тронули меня так сильно… Всех присутствующих я хорошо знал, но не хотел смотреть ни на кого из них, опасаясь потерять над собой контроль. Его смерть и то, как она произошла, потрясли всех, и я получил бесчисленное количество писем от друзей, восхваляющих его заслуги. Война во многом изменила его. Он всегда был обаятелен с людьми всех слоев общества».
Король вернулся в Балморал 1 сентября, чтобы возобновить столь трагически прерванный отпуск. Но он не мог успокоиться, пока не побывал на месте гибели брата и лично не поблагодарил некоторых из тех людей, кто помогал искать тела. Сделал он это в понедельник, 14 сентября, в сопровождении сэра Пирса Лега. Он записал в своем дневнике: «Я поехал на машине в Берридейл, а оттуда пешком добрался до места авиакатастрофы „Сандерленда“, где погиб Джордж. Я познакомился с доктором Кеннеди, который нашел его, фермером Моррисоном и его сыном, которые возглавляли поисковые отряды и группу капитана Притчетта с военно-воздушной базы в Уике. Остатки самолета были убраны, но земля длиной 200 ярдов и шириной 100 ярдов была изранена и выжжена его следом и пламенем. Удар, должно быть, был ужасным, поскольку самолет не походил на самолет, когда его нашли. Я чувствовал, что должен совершить это паломничество».
«Потеря такого доблестного и красивого принца, находившегося в расцвете сил, стала потрясением и горем для жителей Британской империи, прискорбно выделяясь даже в эти тяжелые военные дни, – высказался мистер Черчилль в палате общин. – Его величество короля эта потеря горячо любимого брата очень болезненно затронула».
В своем горе король Георг не забыл позаботиться о вдовствующей герцогине Кентской. С присущей ему сердечностью он сразу же организовал возвращение ее сестры, принцессы Ольги (жены регента Югославии Павла Карагеоргиевича), в Англию из Южной Африки, чтобы она могла составить компанию опечаленной герцогине.
Когда король и королева покинули Гайд-парк в Нью-Йорке в июне 1939 года, они горячо и искренне приглашали президента и миссис Рузвельт нанести им ответный визит. Исторические события отодвинули эту возможность на неопределенный срок, но всякий раз, когда мистер Черчилль посещал Белый дом, он говорил о том времени, когда этот визит станет возможным, чтобы отпраздновать победу. Но победа оставалась еще далеко, а тем временем возникло предположение, что миссис Рузвельт могла бы с пользой приехать в Великобританию с двойной целью: узнать из первых рук о роли, которую играли в британской борьбе женщины, и об условиях содержания войск Соединенных Штатов, дислоцированных в Великобритании. С момента начала войны королева и миссис Рузвельт обменивались письмами с выражениями сопереживания и взаимопонимания, и идея ее приезда горячо приветствовалась.