[173]. Ликование по поводу этой победы было велико, и посредством серии публичных митингов по всей Великобритании была проведена подготовка к празднованию Дня Красной армии (23 февраля), который в этом году ознаменовал 25-ю годовщину создания армии.
По этому поводу королю Георгу было предложено вручить какую-нибудь награду жителям Сталинграда в знак признания их доблестного и длительного сопротивления немецкому наступлению и их роли в окончательной победе русских. Его величество благосклонно отнесся к этой идее, но с принятием решения, какую форму должна иметь подобная награда, возникли трудности. Имели место прецеденты: Военный крест был вручен королем Георгом V во время Первой мировой войны городам Верден и Ипр, а король Георг VI лично наградил остров Мальта Георгиевским крестом. В этом, собственно, и заключалась одна из главных сложностей. Не могло быть и речи о награждении Сталинграда Георгиевским крестом, и все же возникали опасения, что русские могут почувствовать себя обиженными, если их славный город получил бы Военный крест, менее значимую награду.
Несколько надуманное предложение о том, что для этой цели следует изготовить специальный Военный крест, украшенный бриллиантами, было отвергнуто королем, равно как и предложение о шкатулке, подобной той, в которой городскому округу предоставлялась свобода, не получило одобрения. И казалось, что ситуация зашла в тупик, но тут представитель министерства иностранных дел предложил совершенно иную и гораздо более подходящую форму награды в виде Почетного меча, который будет специально изготовлен в качестве подарка его величества городу Сталинграду в знак восхищения британского народа.
Эта идея показалась королю «просто превосходной», и он предложил, чтобы в День Красной армии он направил мистеру Калинину послание, в котором было бы сообщено о предстоящем подарке. Соответственно, это было сделано в следующих выражениях:
«Председателю Президиума Верховного Совета
Союза Советских Социалистических Республик,
Москва.
Сегодня я и мои народы присоединяемся к народам Советского Союза в искреннем воздании должного героическим качествам и великолепному руководству, благодаря которым Красная армия в своей борьбе против наших общих врагов своими славными победами вписала новые страницы в историю. Упорное сопротивление Сталинграда повернуло события и послужило предвестником сокрушительных ударов, которые посеяли смятение среди врагов цивилизации и свободы. Для того чтобы отметить глубокое восхищение, испытываемое мной и народами Британской империи, я отдал приказ об изготовлении Почетного меча, который я буду иметь удовольствие преподнести городу Сталинграду. Я надеюсь, что в грядущие счастливые дни этот дар будет напоминать о несгибаемом мужестве, в котором город-воин закалялся в борьбе против сильных и упорных атак своих врагов, и что он будет символом восхищения не только народов Британской империи, но и всего цивилизованного мира.
Георг Лондон, 21 февраля 1943 г.».
Сообщение о Сталинградском мече было встречено с одобрением в Москве и с энтузиазмом в Великобритании. Сам король проявил большой интерес, рассмотрел и отклонил несколько черновых набросков, прежде чем утвердить эскиз, выполненный оксфордским профессором изящных искусств Р.М.Й. Глидоу незадолго до своего отъезда в Северную Африку в июне.
Меч Сталинграда искусно выкован вручную из высококачественной шеффилдской стали, рукоять обвита сканью из золота 18-й пробы, головка рукояти сделана из горного хрусталя. Ножны обтянуты сафьяновой кожей, украшены тремя звездами из серебра и камня красного цвета и накладкой из золота в форме щита, над которым помещена корона, а под ним – монограмма короля Георга VI.
На обоюдоостром клинке выгравирована надпись на русском и английском языках, которую сочинил лично премьер-министр Уинстон Черчилль:
«Гражданам Сталинграда, крепким как сталь, от короля Георга VI, в знак глубокого восхищения британского народа».
После завершения работ в сентябре меч отправили в турне по Великобритании под охраной капрала Королевских военно-воздушных сил Дурбина, молодого мастера кузнечных дел, который был временно освобожден от действительной службы, чтобы присоединиться к команде мастеров, изготовивших меч. Было подсчитано, что почти полмиллиона человек увидели его в разных городах, и многие часами стояли в очередях, чтобы пройти мимо; только в Лондоне зрителей было 83 000, и столько же в Эдинбурге и Глазго; В Бирмингеме – 50 000; в Ковентри, где меч покоился в разрушенном нефе собора, – 20 000.
Обстоятельства вручения королевского подарка были сами по себе подходящими. Три лидера Великой антигитлеровской коалиции никогда раньше не встречались. Маршал Сталин был приглашен на конференцию в Касабланке в январе 1943 года, но «не смог присутствовать из-за наступления, которым он руководил», – наступления, важной частью которого стала капитуляция немцев под Сталинградом. Однако теперь, в конце года, тройке лидеров предстояло наконец встретиться в Тегеране, и эта встреча должна была стать апогеем альянса, ибо, когда они снова встретились в Ялте, немногим более года спустя, в сознании мистера Черчилля уже возникли подозрения и сомнения в отношении советских планов насчет Европы. В Тегеране же царило взаимное доверие, и, несмотря на расхождения во мнениях относительно того, как этого достичь, поражение и завоевание Германии были признаны всеми тремя заявителями как имеющие первостепенное значение. Рассмотрение следующего шага после поражения врага выглядело достаточно отдаленным, чтобы его можно было охарактеризовать как «весьма предварительный».
Мистер Черчилль по приказу короля взял Сталинградский меч с собой в Тегеран и перед открытием второй пленарной секции конференции в четыре часа дня 29 ноября вручил его маршалу Сталину в присутствии президента Рузвельта, британских и американских членов делегации и выстроившегося вдоль стен напротив друг друга советского и британского почетных караулов. «Большой конференц-зал зал был заполнен русскими офицерами и солдатами, – писал мистер Черчилль. – Когда после нескольких кратких объяснений я вручил великолепное оружие маршалу Сталину, он величественным жестом поднес его к губам и поцеловал ножны. Затем он передал его Ворошилову, который уронил меч».
Другой очевидец утверждал, что маршал, когда ему вручили меч, наполовину вытащил клинок и поцеловал его чуть ниже рукояти. Однако все согласились с тем, что Сталин был глубоко тронут. Ему было трудно ответить, а когда он все-таки заговорил, его голос звучал так тихо, что его едва можно было расслышать. К сожалению, голос его переводчика также был настолько переполнен эмоциями, что его было почти не слышно, но все поняли, что маршал выразил глубокую признательность русского народа за этот жест своих британских товарищей.
Благодарность маршала Сталина королю Георгу была позже выражена в соответствующих выражениях советским послом, который был принят на аудиенции. «Я принял М. Гусева, советского посла, который привез мне благодарственное послание от Сталина за подарок – Сталинградский меч, – записал король в своем дневнике. – Премьер-министр вручил его Сталину от моего имени в Тегеране».
1943 год, ознаменовавшийся столь значительными переменами в военной судьбе самого короля и его союзников, закончился победой, которая принесла ему, как моряку, особое удовлетворение.
Сопровождение конвоев в Россию вокруг мыса Нордкап и через Северный Ледовитый океан в порт Архангельск стало одной из самых тяжелых и дорогостоящих военно-морских операций за всю войну. Немецкие подводные лодки и надводные корабли уничтожили много торговых судов вместе с их эскортом в отчаянной битве за сохранение открытым маршрута, по которому шло снабжение в Советский Союз, и наступали длительные периоды серьезнейшей тревоги. Однако во второй половине 1943 года по немецким военно-морским силам, укрывавшимся в норвежских водах, были нанесены два сокрушительных удара.
22 сентября 35 000-тонный линкор «Тирпиц» был выведен из строя в северном Альтер-фьорде британскими сверхмалыми подводными лодками – факт, который король Георг с удовлетворением отметил в своем дневнике, а в воскресенье, 26 декабря, 26 000-тонный линейный крейсер «Шарнхорст», чей драматический побег из Брюста вместе с «Гнейзенау» и «Принцем Ойгеном» в феврале 1942 года вызвал такое жгучее чувство унижения в Британии, был потоплен недалеко от мыса Нордкап после блестящей военно-морской операции, за которой король следил с большим интересом.
«В воскресенье утром, – записал он в своем дневнике, – мне сообщили, что „Шарнхорст“ вошел в контакт с нашим конвоем, направляющимся в Россию, в районе мыса Нордкап. Контр-адмирал Бернет на „Белфасте“, совместно с „Норфолком“ и „Шеффилдом“, отразил две попытки „Шарнхорста“ атаковать конвой. „Норфолк“ получил попадание в кормовую часть башни „Х“, но не серьезное. Флагманский миноносец флота „Герцог Йоркский“ вместе с „Ямайкой“ и 4 эсминцами находились на позиции для перехвата с юго-запада. Благодаря превосходящей скорости „S“ четыре эсминца были отправлены для проведения торпедной атаки. В этом они преуспели, скорость „S“ была снижена, что позволило „Герцогу Йоркскому“ вступить с ним в бой, и „Шарнхорст“ затонул в 19:45. Это отличная новость, и я рад, что „Герцог Йоркский“ сделал это. Все действо или большая его часть происходила в темноте из-за того, что они находилось за полярным кругом. Конвой в безопасности, а наши потери невелики. Адмиралтейство пока не объявило названия кораблей, участвовавших в операции, поскольку они еще не прибыли в порт. В число эсминцев входили „Сэвидж“, „Сомарез“, „Скорпио“ и норвежский „Сторд“. Как обычно, я провел день, гадая, что происходит. Я был полон надежд…»
Несколько дней спустя он добавил еще одну гордую нотку за ту роль, которую «Герцог Йоркский», его тезка, сыграл в этой операции.
«В ходе сражения с „Шарнхорстом“ выяснилась одна интересная деталь. Стрельба с „Герцога Йоркского“ была настолько точной, что подводное попадание в „S“ позволило эсми