Но еще больше удовольствия ему доставляла ловля лосося на полуострове Гаспе и на острове Ньюфаундленд. Здесь он был в своей стихии и наслаждался от души. Более того, было отмечено, что с устроителями рыбалки он вел себя совершенно свободно, говорил не стесняясь и не заикался.
Нельзя сказать, что канадская часть круиза проходила совершенно гладко. В какой-то момент недалеко от побережья Канады «Камберленд» попал в довольно сильный шторм. Большая волна подхватила принца Альберта и еще двоих и прибила к борту корабля. Когда волна схлынула, он был мокрым до нитки, но в хорошем настроении. Однако, как заметил один из присутствовавших, «он был на волосок от того, чтобы оказаться за бортом».
«Камберленд» вернулся домой в порт Плимута 8 июля 1913 года, и кадетам дали неделю отпуска, после чего им полагалось завершить свой тренировочный период маневрами в районе Нора. В это время король Георг и королева Мария в ходе королевского турне по герцогству Ланкастер вместе с лордом Дерби находились в Ноусли. Там принц Альберт и присоединился к родителям после шестимесячного отсутствия. Король остался доволен тем, как выглядел его сын. До начала плавания у короля не было твердой уверенности, как принц справится, но теперь он видел в нем большую перемену. Юноша уже не выглядел зеленым новичком. Он довольно сильно вырос, приобрел определенные навыки и уверенность в себе и больше не «глотал язык» в присутствии отца. Когда через несколько недель при завершении военно-морских маневров король посетил свой флот в Коузе, он пришел на «Камберленд» и похвалил всех присутствующих. А офицеру курса, на котором учился принц Альберт, он просто сказал: «Спасибо. Я доволен своим мальчиком».
Глава 3Служба на флоте1913–1917
15 сентября 1913 года принц Альберт получил назначение в качестве мидшипмена, положившее начало его карьере военно-морского офицера, про которую он, как и его отец, думал, что она станет главным делом его жизни[28]. Он был по-настоящему предан ей, считая своим призванием, проявлял заинтересованность и бдительность, и на данном этапе жизни его главная цель состояла в том, чтобы получить свою независимую команду и дорасти, как до него сделал отец, до звания капитана.
Однако существовала большая разница между королем Георгом V и его сыном в отношении к избранной ими стезе. Король Георг любил и море и военно-морской флот. Принц Альберт любил флот, но был равнодушен к морю. Можно усомниться, унаследовал ли он отцовскую страсть к морю, но он определенно не разделял его увлечение яхтингом. Большую часть своей флотской службы принц непрерывно боролся с морской болезнью, и такое упорство говорит о его моральном и физическом мужестве.
Свое первое назначение принц Альберт получил на 19 250-тонный военный корабль «Коллингвуд» (капитан Джеймс Лей), в то время ходивший под флагом вице-адмирала сэра Стенли Колвилла, командовавшего военной эскадрой флота метрополии. Адмирал Колвилл был старым приятелем и бывшим сослуживцем короля Георга, но это никак не отразилось на статусе вновь прибывшего мидшипмена принца Альберта.
В наши дни звание мидшипмена исчезло из списка званий военно-морского флота, но в то время оно считалось «низшей формой флотской жизни» и не вызывало особого почтения. Мидшипмену предписывалась очень строгая дисциплина и полное подчинение вышестоящим офицерам, у которых он был на побегушках, являясь чем-то вроде «шестерки» в общеобразовательных школах. В свободное время его мир ограничивался оружейной комнатой, а его божеством был младший лейтенант, проявлявший свою автократическую власть сообразно своему характеру, иногда как добродушный деспот, а иногда как кровавый тиран. Кроме того, мидшипмен был начисто лишен приватности. На палубе, которую он делил с дюжиной, а то и больше, таких же, как он, вся его одежда и личные вещи хранились в сундуке, над которым он каждый вечер вешал свой гамак, а утром убирал его. Он нигде не мог остаться один.
Принц Альберт вел жизнь обычного молодого моряка-«салаги», без малейших отклонений и привилегий. Он стоял на вахте, переправлялся с корабля на берег на сторожевой лодке, трудился в черном как смоль трюме угольщика, выполняя самую изнурительную работу, по окончании чего перед сном получал традиционную еду, состоявшую из хлеба, сыра, бобов и пива. В повседневной жизни его называли мистер Джонсон, и это имя использовали как старшие, так и сверстники.
Пребывание в качестве составной части – пусть и малозначимой – такого большого живого организма, как корабль, с его точно настроенным балансом послушания и ответственности, сыграло жизненно важную роль в становлении характера принца Альберта. Заставлять себя беспрекословно подчиняться приказам вышестоящих офицеров и вместе с тем быть готовым взять на себя командование сторожевым катером с командой матросов возраста его отца; без приключений доставить на борт лодку, набитую пьяными «свободными людьми», и управлять командой своего катера во время эскадренной регаты – все это было бесценной школой, которую принц запомнил навсегда и которая не только укрепила его моральные качества, но зародила то человеческое понимание, тот дружелюбный подход ко всем, которые так замечательно проявилась в его дальнейшей жизни.
28 октября 1913 года Первая эскадра вышла из Девонпорта, чтобы участвовать в маневрах в Средиземном море, а затем совершить круиз по водам Египта и Эгейскому морю. Это был первый контакт принца Альберта с континентальной Европой. Кроме того, как офицер действующего флота он получил первое практическое представление о военно-морской мощи Британии и познакомился с такими стратегическими пунктами, как Гибралтар, Мальта и порты Египта, которые составляли начало длинной линии коммуникаций с Индийской империей.
Маневры прошли в высшей степени успешно, и по их завершении флот направился в Александрию. Главнокомандующий, адмирал сэр Беркли Милн и сэр Стенли Колдвилл, которых лорд Китченер пригласил в Британское агентство в Каире, взяли с собой принца Альберта и его товарища мидшипмена. Будучи крупным военачальником, лорд Китченер не мог упустить возможность сделать хитрый ход в бесконечной игре восточной дипломатии, которую вел с изворотливым хедивом[29] Египта. Он сделал так, чтобы принц оказался в агентстве в то самое время, когда туда прибыл хедив с ответным визитом, и на Аббаса II[30] произвело должное впечатление, когда его представили сыну британского монарха. Фельдмаршал поручил одному из своих офицеров показать двум мидшипменам достопримечательности и на вершине Великой пирамиды обратил внимание принца Альберта на инициалы A. E., грубо нацарапанные на камне. Это были инициалы его деда, короля Эдуарда VII, вырезанные им пятьдесят лет назад в возрасте двадцати лет.
В честь военно-морского флота были организованы масштабные развлечения, и на торжественном открытии бального зала в агентстве присутствовало больше тысячи человек. «Мы все ходили на бал, который в честь флота давал в агентстве лорд Китченер, – записал принц Альберт. – Я танцевал почти все танцы и лег спать в 3 часа утра». И это был тот мальчик, которого шесть месяцев назад никакой силой невозможно было вытащить на танцпол в Квебеке!
«Я думаю, принц Альберт получил массу удовольствия, – писал адмирал Колдвилл королю Георгу. – Майор Блэр показал ему самое интересное. Он был представлен хедиву, когда тот приехал в агентство с ответным визитом; он побывал на балу лорда Китченера – но я не позволил ему присутствовать на официальном обеде в агентстве, хотя Китченер хотел, чтобы он там был. Я знаю, что таковы были желания вашего величества, и, если хоть однажды нарушить правило, в другой раз отказать будет очень трудно».
Из Александрии флот проследовал в Грецию и встал на якорь в заливе Саламин, где его осмотрели король и королева Греции. Принц Альберт мечтал, что получит неделю отпуска и проведет ее в Афинах со своими греческими кузенами. Но, к своему огромному разочарованию, сильная простуда заставила его отказаться от этого. Когда король Константин и королева София поднялись на борт «Коллингвуда», принцу пришлось принимать их в запасной каюте адмирала Колдвилла.
«К сожалению, я простудился, поэтому был вынужден оставаться в постели. Дядя Тино и тетя София приехали утром из Афин и осматривали флот, – писал он своему отцу. – Потом у них был ланч с сэром Беркли Милном на борту „Несгибаемого“, после чего они пришли повидать меня. Очень жаль, что я не смог поехать с ними и побыть у них два дня, но в понедельник 1 декабря я собираюсь утром поехать туда и провести с ними день».
К счастью, к тому времени принц полностью поправился.
«Я встал в 7:00 и в 9:00 выехал отсюда [из залива Саламин]. В 10:00 я прибыл в Афины. Я встретился с дядей Тино, тетей Софией и кузенами, а потом с Георгом и Александром поехал смотреть Акрополь и музеи. После ланча я посмотрел фотографии, сделанные во время войны. После чая мы с тетей Софией поехали в Пирей, и я вернулся на корабль на барже. Я переоделся и помог с главной грузовой стрелой. После ужина мы вышли из залива Саламин на Мальту. В 9:30 вечера лег спать».
Флот вернулся в Гибралтар через Неаполь, Мальту и Тулон, и теперь принцу предстояло встретить свой первый день рождения и первое Рождество вдали от дома, что, естественно, было досадно. Но теперь он действительно наслаждался жизнью, и этот день рождения знаменовал собой важный шаг по пути взросления. «В мой 18-й день рождения мне разрешили курить», – записал он в своем дневнике. Признанием его новых прав послужил подарок от королевы Марии. Принц с благодарностью писал ей из Тулона:
«Дорогая мама,
большое тебе спасибо за письмо и за чудесный портсигар, который ты прислала мне на день рождения. Сэр Стенли Колдвилл передал его мне сегодня утром. Мне очень жаль, что меня не будет дома на Рождество, но я буду думать о вас. Я очень жду возвращения домой.