Безвыходное положение было преодолено, когда 7 декабря 1941 года вся ситуация на Востоке претерпела катастрофические изменения в результате вступления Японии в войну и последующего падения престижа Великобритании. Гонконг капитулировал 15 декабря, и с каждой катастрофой позиция Партии конгресса ухудшалась. Партийные лидеры использовали визит маршала Чан Кайши в Дели, чтобы оказать давление на британское правительство и заставить его уступить их требованиям, и, хотя эти требования были отклонены, было признано невозможным противостоять давлению, которое оказал президент Рузвельт на мистера Черчилля, как лично в Вашингтоне, так и впоследствии по телеграфу, с тем чтобы он выступил с дальнейшим заявлением об условиях самоуправления Индии после войны. Вице-король также призвал предпринять новые дипломатические шаги.
Мистеру Черчиллю, который на всех этапах столь яростно выступал против принятия Закона о правительстве Индии от 1935 года, было нелегко нести в 1942 году ответственность за конституционные уступки, оказавшиеся гораздо более масштабными. Но он никогда не уклонялся от политических обязанностей, какими бы неприятными они ни были, и никогда не отказывался смотреть фактам прямо в лицо и теперь взялся за дело с присущей ему энергией. Необходимо было обеспечить дальнейшее участие Индии в военных действиях Содружества, и в этот момент прежде всего необходимо было сохранить единство взглядов с Вашингтоном. Он немедленно приступил к составлению политической декларации и, как обычно, держал короля в курсе событий.
«Премьер-министр прибыл на ланч, – записал король в своем дневнике 3 марта. – Он выглядел довольно усталым. Он рассказал мне об индийской декларации, касающейся статуса доминиона после войны, по поводу которой сегодня утром состоялось заседание кабинета министров. Рузвельт убеждал Уинстона пообещать Индии статус доминиона уже сейчас, поскольку, по его мнению, это объединило бы всех жителей Индии для участия в войне, особенно перед угрозой японского вторжения, когда индийские войска подверглись нападению японских войск. Уинстон объяснил Рузвельту, что Индия – это континент размером с Европу, с множеством сект, языков и т. д., и что различия между индуистами и мусульманами крайне трудно примирить. Последние составляют меньшинство из 100 000 000 человек, а большинство индийских войск – мусульмане. В проекте декларации говорилось о создании нового Индийского союза, который будет представлять собой доминион, связанный с Великобританией и другими доминионами общей лояльностью короне, но равный им во всех отношениях, свободный оставаться в равноправном партнерстве Британского Содружества Наций или отделиться от него. Зачем упоминать об отделении, если это то, чего всегда хотел конгресс? Многие провинции не захотят присоединяться к нему, да и индийские княжества тоже. Многие индийцы все еще хотят присягнуть на верность мне как королю-императору. Уинстона это не удовлетворило, и он сказал мне, что не собирается просить моего одобрения того, что не поможет сейчас и не сработает позже. Это очень важный, хотя и сложный вопрос, и все, сказанное сейчас, не может понравиться всем и будет иметь негативные последствия для индийской армии в Афганистане, на северо-западной границе и в Непале. Все, что могло бы подорвать лояльность гурков, было бы трагично».
Однако было сочтено, что, если декларация будет сделана без предварительного выяснения общественного мнения в Индии, у нее будет мало шансов на успех, и сэр Стаффорд Криппс вызвался провести предварительное обсуждение с лидерами партии от имени британского правительства, отстраняя вице-короля и главнокомандующего от ответственности. Он прибыл в Карачи 22 марта, имея при себе долгосрочный и краткосрочный план, подробности которого были обнародованы 30 марта.
Проект декларации действительно представлял собой полноценное предложение полного самоуправления по окончании войны. Британское правительство взяло на себя обязательство сразу же после прекращения военных действий создать Индийский Союз, равный во всех отношениях другим государствам Британского Содружества и имеющий конституцию, сформированную избранным индийцами учредительным органом. Однако существовало два условия: во-первых, любая провинция, не удовлетворенная новой конституцией, могла отказаться от присоединения к Союзу, и, во-вторых, договор, заключенный между британским правительством и Учредительным собранием, должен был гарантировать права меньшинств.
Несмотря на выраженное королем недоверие к целесообразности включения «пункта об отделении», необходимо было подчеркнуть, что Индийский Союз будет иметь право покинуть Содружество, если он того пожелает.
Краткосрочный план предполагал, что каждая из основных политических партий должна иметь своих представителей в центральном кабинете министров, который, за исключением вице-короля и главнокомандующего, должен состоять исключительно из индийцев. Даже обязанности главнокомандующего должны были быть разделены с министром обороны Индии, хотя определенные гарантии должны были оставаться в руках британцев до окончания войны.
Почти две недели сэр Стаффорд Криппс блуждал в дебрях восточных переговоров. Его искренность была бесспорной, усердие не вызывало сомнений, однако его горячее желание найти решение заставило его предпринять определенные действия, которые некоторые политики сочли сомнительными по сути и противоречащими здравому смыслу. Он сообщил свою формулировку декларации лидерам конгресса, не проинформировав предварительно вице-короля и главнокомандующего о ее деталях, и посчитал достаточным посоветоваться с главой миссии Соединенных Штатов по снабжению, полковником Луисом Джонсоном. В Лондоне опасались, что усердие сэра Стаффорда могло превзойти его благоразумие, и король разделял это беспокойство. «Нет никаких оправданий этому поступку (держанию вице-короля и главнокомандующего в неведении), как и привлечению к переговорам полковника Джонсона, американца, – написал король в своем дневнике. – Последний ничего не знает об Индии, а как эксперт Рузвельта послан заниматься снабжением и амуницией. По сути дела, весь этот вопрос находится в самом неудовлетворительном состоянии».
10 апреля партия конгресса отклонила британское предложение, а на следующий день то же самое сделала и Мусульманская лига. 13 апреля сэр Стаффорд Криппс, сообщив народу Индии причину неудачи переговоров, вернулся в Англию.
«У короля никогда не было уверенности в том, что эта декларация понравится партийным лидерам в Индии, – написал сэр Александр Хардиндж в письме вице-королю. – Тем не менее тот факт, что мы сделали такое предложение, во многом укрепил нашу репутацию в глазах всего мира; и индийские политические лидеры не принесли большой пользы своему делу, отвергнув его».
Собственные мысли короля, по сути, были именно такими. «Миссия Криппса, возможно, и провалилась, – записал он в своем дневнике 12 апреля, – но она прояснила многие противоречия для остального мира, особенно для Америки, относительно нашего правления в Индии и того, что оно сделало для индийских народов. Теперь индийцам придется решать, затруднять ли нам наши военные усилия или нет».
Эту позицию нельзя было бы сформулировать более кратко. Усло вия предложения, выдвинутого сэром Стаффордом Криппсом, и их отклонение основными партиями Индии произвели глубокое впечатление на общественное мнение как внутри страны, так и в Соединенных Штатах, где кризис британской политики привыкли приписывать неспособности любого британского правительства взять на себя ответственность. Новое отношение сразу же проявилось, и в первую очередь среди солдат Соединенных Штатов, находившихся тогда в Индии. В течение нескольких недель лидеры конгресса, которые на протяжении многих лет вели яростную антибританскую пропаганду в Соединенных Штатах, в значительной степени утратили свое влияние на американское общественное мнение. Их последующие действия также не предполагали возвращения к прежней позиции.
«Теперь индийцам придется решить, препятствовать нашим военным усилиям или нет», – подумал король, и вскоре на этот вопрос был дан ответ. Японцы, захватив Бирму, обосновались на границах самой Индии, и лидеры конгресса были одержимы идеей, что Британия находится на грани поражения. 14 июля рабочий комитет Партии конгресса потребовал немедленного прекращения британского правления в Индии, и 8 августа это требование было одобрено Всеиндийским комитетом. У вице-короля не осталось другого выбора, кроме как объявить Партию конгресса незаконной организацией и интернировать членов Рабочего комитета, включая мистера Канди и мистера Неру, на время войны. В некоторых провинциях вспыхнули массовые беспорядки, которые, по-видимому, планировалось синхронизовать с японским вторжением в Индию, однако их удалось подавить. Индия, сплотившись перед лицом опасности, приложила огромные усилия для создания новых вооруженных сил и превращения в центр Восточной группы снабжения и базу, с которой планировалось и осуществлялось окончательное поражение японских армий.
Весной следующего года вопрос о выборе нового вице-короля чрезмерно занимал мысли короля и мистера Черчилля. Лорд Линлитгоу должен был уйти в отставку в конце лета, по окончании срока своих полномочий, отмеченных терпеливой и мужественной государственной мудростью человека, не опускавшего рук и не позволившего себе впасть в отчаяние из-за неудачи, сопровождавшей все его попытки найти конституционное решение индийской проблемы. Несмотря на все его усилия, ему было бы трудно добиться успеха. Премьер-министр, поддержанный государственным секретарем по делам Индии, мистером Леопольдом Эмери, поначалу одобрил назначение мистера Идена, относительно которого мистер Черчилль написал королю Георгу, «что он не только готов ехать, если его решительно попросят, но и глубоко увлечен идеей оказать великую услугу Британской империи».
Король обдумал этот вопрос. Он понимал важность назначения человека подобного уровня и талантов, как министр иностранных дел, но опасался, что без государственного мужа с такими замечательными качествами не обойтись в советах империи внутри страны. «Индия находится в плохом состоянии, и Иден, с его опытом в иностранных делах, поездками в США и высокой репутацией, смог бы справиться с этой должностью, – записал он в своем дневнике. – Мы не должны потерять Индию, удерживая при себе наших лучших людей, но я не считаю, что Идена можно отпустить в настоящий момент». Он тщательно обдумал вопрос о назначении, находясь в Виндзоре во время коротких пасхальных каникул, а тем временем, по его указанию, сэр Александр Хардиндж обсудил это с самим мистером Иденом и лордом Крэнбоуном. И 28 апреля, придя к определенному выводу, король написал премьер-министру: