«Я благодарен вам за то, что вы дали мне знать, к какому мнению вы пришли с тех пор, как мы обсуждали этот вопрос на нашем последнем ланче во вторник. Я полностью признаю силу ваших аргументов в пользу отправки Энтони Идена, и я почти не сомневаюсь, что он справился бы с этой работой лучше, чем кто-либо другой. Я также уверен, что он подчинил бы себя национальным интересам, каковы бы ни были его истинные личные чувства.
В то же время в данный момент, на мой взгляд, имеется несколько веских возражений. С точки зрения его участия в ведении войны, я знаю, вы ему полностью доверяете. Он, можно сказать, ваш заместитель по многим вопросам, и, хотя я ценю вашу готовность отпустить его, я не могу избавиться от ощущения, что потеря его помощи и поддержки может оказаться для вас невосполнимой утратой в дополнение к тому тяжкому бремени, которое вам и так приходится нести. Что касается международных отношений, то он завоевал для себя уникальное положение в Организации Объединенных Наций.
Он пользуется в исключительной степени доверием как Соединенных Штатов, так и наших советских союзников. Если он отправится в Индию сейчас, выгоды, которые страна извлекает из его совершенно особого положения, будут в значительной степени утрачены, как раз в то время, когда деликатные международные проблемы послевоенного обустройства все больше выходят на первый план. Я также опасаюсь, что внутри страны могло бы возникнуть беспокойство, если бы его участие в руководстве военными действиями против Германии таким образом подошло к концу. Но в то же время я согласен с тем, что по возможности мы должны отправлять за границу своих лучших людей, которых мы можем выделить, но я также считаю, что руководство войной из Соединенного Королевства должно иметь приоритет над всем остальным.
Конечно, этот жест имел бы важное значение, но я не могу не задаться вопросом, поддастся ли политическая ситуация в Индии, сколь бы неудовлетворительной она ни была, терапевтическим действиям отдельного государственного деятеля в течение некоторого времени.
Вот некоторые из причин моих серьезных опасений относительно назначения Идена. Я полагаю, что этот вопрос имеет огромное значение, и до окончания срока полномочий Линлитгоу остается еще несколько месяцев. Я очень надеюсь, что решение будет принято в течение следующей недели или двух, за которые мы все сможем обдумать это новое предложение в той мере, в какой оно того заслуживает».
Под воздействием письма короля мистер Иден был временно исключен из списка рассматриваемых кандидатур, к тому же он и сам пришел к выводу, что его место – дома. Король очень откровенно обсудил с ним этот вопрос, сказав, что позже его мнение, безусловно, будет пересмотрено, но в данный момент он незаменим. «Я сказал ему, что в том случае, когда премьер-министр отправится в США, у меня рядом должен быть он, с кем я мог бы обсудить все вопросы». Однако в июне мистер Черчилль, рассмотрев и отвергнув несколько других кандидатов на пост вице-короля, снова обратился к королю с несколько необычным предложением – мистер Иден, в сущности, может стать вице-королем и в то же время остаться в правительстве, но король Георг, со свойственным ему практическим здравым смыслом, сразу же отверг это предложение. «Он полагает, что Иден, имея трехлетний срок полномочий, сможет часто ездить домой, – написал он в своем дневнике. – Я спросил его, как он может быть в двух местах одновременно, ведь должность вице-короля – это работа на полную занятость». Этот неоспоримый аргумент, по-видимому, в конце концов убедил премьер-министра. О мистере Идене разговоров больше не было, и 19 июня 1943 года было объявлено о назначении на этот пост фельдмаршала лорда Уэйвелла. 20 октября он был назначен вице-королем и генерал-губернатором Индии.
Как солдат лорд Уэйвелл продемонстрировал верность принципу мистера Черчилля: «В поражении – сопротивление, в победе – великодушие», а как имперский проконсул он должен был продемонстрировать два других элемента принципа Черчилля: «В войне – решительность, в мире – благоволение». Ни один вице-король не рассматривал так беспристрастно и явно проблемы, с которыми сталкивался в Индии, которой он служил; и ни один вице-король не вступал в должность в момент, сопряженный с такими трудностями, и не прилагал больше усилий для преодоления препятствий на пути к мирному урегулированию.
С политической точки зрения миссия Криппса ознаменовала собой определенный этап в отходе британцев от власти в Индии, которую так и не удалось восстановить. Подавление восстания 1942 года показало, что престиж и власть британцев все еще оставались на высоком уровне, когда они решили ими воспользоваться. Но они определенно подверглись опасности, с тех пор как события показали, насколько легко подстрекателям было разжечь толпу и сделать невозможным скоординированное правление на большей части страны.
Поэтому лорду Уэйвеллу казалось, что основным принципом его работы, как он позже написал королю-императору, было следующее: «Не только для Британского Содружества, но и для всего мира крайне необходима единая, стабильная и дружественная Индия, и поэтому все наши усилия в ближайшие несколько лет должны быть направлены на укрепление этой стабильности и, насколько это возможно, дружеского отношения. Первая очевидная трудность заключалась в том, что реальная стабильность казалась возможной только в том случае, если мы сохранили бы свое собственное управление, но если бы нам это удалось, то вряд ли мы смогли бы заручиться дружеским отношением по крайней мере образованной части населения. Я также был убежден, основываясь на своем наблюдении психологии нашего народа в конце Первой мировой войны и во время последней, что крайне маловероятно, чтобы британцев можно было заставить предпринять необходимые усилия для сохранения управления Индией вопреки воле значительной части ее населения. И я также не думаю, что это было бы правильно с нашей стороны».
Следуя своему главному принципу, лорд Уэйвелл задумал начать свое наместничество с великого акта милосердия. Он предложил освободить мистера Ганди и мистера Неру из тюрьмы и пригласить их стать членами Исполнительного совета. Однако это предложение не получило поддержки в Лондоне и очень рассердило короля Георга. «Ганди сейчас дискредитирован в США и Индии, – написал он в своем дневнике, – и выпускать его из тюрьмы сейчас – самоубийственная политика. Я был очень раздосадован, когда услышал об этом несколько дней назад».
Король действительно был глубоко встревожен тем, до какой степени идея передачи власти в Индии стала общепризнанной неизбежностью в умах британских политических лидеров, о чем ему мрачно поведал мистер Черчилль на одной из их встреч за ланчем во вторник в июле 1942 года.
«Он, премьер-министр, поразил меня, сказав, что его коллеги и обе, если не все три, партии в парламенте готовы отдать Индию индийцам после войны. Он полагал, что их уже уговорили отказаться от Индии. Криппс, пресса и общественное мнение США – все они внесли свой вклад в формирование мнения, что наше правление в Индии является несправедливым и всегда было несправедливым для Индии. Я не согласен и всегда говорил, что Индией нужно управлять, и это должно стать нашей политикой».
Король все сильнее сожалел о том, что никогда не бывал в своей Индийской империи, никогда не общался с ее политическими лидерами и не видел ее многомиллионного населения. Его концепция королевской власти полностью соответствовала его желанию самому ознакомиться с обстановкой и проблемами индийского конституционного вопроса, и именно для осуществления своего желания ему следовало отправиться на фронт в Юго-Восточную Азию, посетив по пути Индию. Однако мистер Черчилль высказал свое неодобрение, и, принимая во внимание возражения премьер-министра, король неохотно отказался от этой идеи.
1945 год ознаменовался решительным разгромом японских войск в Бирме и освобождением всей страны. В ходе масштабной кампании 14-я армия под командованием сэра Уильяма Слима превратила отступление противника в катастрофу, и комбинированным ударом сухопутных войск, морского и воздушного десантов были разгромлены войска в прибрежной части Бирмы, а 3 мая взята ее столица Рангун. В поздравительном послании по случаю Парада Победы 15 июня король написал Верховному главнокомандующему союзными войсками лорду Маунтбеттену: «Ваша победа – это победа не только над японским врагом, но и над климатом, расстояниями и болезнями. Это войдет в историю как великолепный подвиг ратного искусства».
Лорду Уэйвеллу в течение некоторого времени казалось, что настал момент для дальнейших усилий по обеспечению сотрудничества индийских политических лидеров в формировании некоего временного правительства, однако ему потребовалось шесть месяцев, чтобы получить одобрение британского правительства. Летом он вернулся в Лондон для консультаций, и 2 мая его принял король Георг, которому он сообщил о своем намерении начать переговоры в Индии до окончания японской войны. 15 июня вице-король объявил в Дели, что без ущерба окончательному конституционному урегулированию – в связи с чем было заявлено, что предложение Криппса 1942 года «остается в силе в полном объеме, без изменений или оговорок», – он готов воссоздать свой Исполнительный совет, включив в него членов, выбранных из числа лидеров индийской политической жизни, и в качестве жеста милосердия освободить членов Рабочего комитета партии конгресса, находящихся в заключении почти три года.
25 июня в Симле состоялась конференция, на которой, как надеялся вице-король, будут избраны новые члены его Совета. Однако и в этот раз непримиримость лидеров Партии конгресса и Мусульманской лиги не привела к успеху. Конференция разошлась 21 июля, так и не придя к соглашению, и лорд Уэйвелл со свойственным ему великодушием взял на себя вину за ее срыв.
Приход лейбористского правительства к власти в Великобритании придал индийскому вопросу новый аспект. Мистер Эттли, будучи членом Комиссии Саймона в 1928 году и Объединенного специального комитета в 1933 году, имел непосредственный опыт улаживания индейских проблем. В 1942 году сэр Стаффорд Криппс безуспешно пытался найти решение. Но правительство было полно решимости пр