Вместе с тем, вероятно, в интересах Индии мы должны оставаться здесь как можно дольше и по-прежнему пытаться влиять на события в направлении политического здравомыслия. Мы по-прежнему пользуемся большим авторитетом и можем оказать колоссальную услугу Индии. Но чем дольше мы здесь остаемся, тем больше рискуем оказаться втянутыми в гражданскую войну или в какие-либо антиевропейские проблемы и в конце концов будем вынуждены с позором ретироваться; или мы будем вынуждены предпринять усилия по восстановлению закона и порядка и защите наших граждан, или предотвратить гражданскую войну, которая может сильно подорвать наши ресурсы и серьезно замедлить восстановление нашей экономики.
С тех пор как я вернулся из Англии, мои усилия были направлены на достижение следующих целей, касающихся внутренней безопасности:
а) у нас должен быть как можно более четкий и подробный план защиты и вывода наших граждан в случае чрезвычайной ситуации;
б) мы должны попытаться предотвратить использование британских войск для подавления одной партии в интересах другой, и мы не должны участвовать в территориальных или трудовых конфликтах, если можем этого избежать;
в) мы должны как можно дольше поддерживать стабильность и целостность индийской армии, которая в настоящее время является, пожалуй, самым ярким выражением индийской надежды на будущее».
Правительство его величества, однако, отказалось принять план вице-короля, который оно сочло слишком поспешным для отступления, но уполномочило его подготовить секретные планы отхода от власти, варьирующиеся в зависимости от различных непредвиденных обстоятельств, при которых мог произойти распад. Более того, уверенность правительства в способности лорда Уэйвелла справиться с возможными непредвиденными обстоятельствами была подорвана.
«Эттли сказал мне, – писал король в середине декабря, – что план лорда Уэйвелла по нашему выходу из Индии слишком напоминает военное отступление и не учитывает, что это политическая проблема, а не военная. Уэйвелл до сих пор хорошо справлялся с делами, но Эттли сомневается, что у него хватит ума предпринять следующие шаги, когда мы должны постоянно поддерживать дружеские отношения с двумя индийскими партиями».
Мистер Эттли пришел к выводу, что надежда на достижение соглашения между индийскими лидерами путем обсуждения была чистой воды иллюзией. До тех пор, пока Британия будет находиться у власти, она неизбежно будет нести ответственность за поражение. Он также пришел к убеждению, что, хотя мусульмане и индуисты могли создать государство «сосуществования» с точки зрения независимости, они никогда бы не стали жить как подданные одного и того же государства. Правительство готовило заявление по этому поводу. Они не очень надеялись на успех, но были готовы сделать большую ставку на личность нового вице-короля.
Избрание лорда Луиса Маунтбеттена[198] преемником лорда Уэйвелла стало неожиданностью в некоторых кругах, но при его выборе мистер Эттли принял во внимание многие существенные факторы и настойчиво рекомендовал его кандидатуру. Боевой послужной список лорда Маунтбеттена был блестящим, он отличился как лихой капитан эсминцев, а также как успешный Верховный главнокомандующий союзными войсками в Юго-Восточной Азии[199]. На последнем посту ему пришлось взаимодействовать и с американцами, и с китайцами, а также командовать войсками многих национальностей, с чем он справился с большим успехом. Он обладал огромной энергией, воображением, тактом и привлекательностью, вместе с заметной долей самонадеянности и непреклонности. Такое сочетание качеств убедило премьер-министра в том, что он является «единственным человеком, который мог бы с этим справиться».
Однако необходимо было учесть еще один немаловажный фактор: лорд Маунтбеттен являлся близким членом королевской семьи. Будучи не только троюродным братом короля Георга[200], он был его ближайшим другом, и отправлять его на задание, целью которого было не что иное, как ликвидация Индийской империи, было бы рискованно. Мистер Эттли поначалу колебался, стоит ли рекомендовать его в качестве вице-короля, но, когда он это сделал 17 декабря, его величество с готовностью одобрил его выбор. Однако король выдвинул одно условие. «Лорд Маунтбеттен, – потребовал он, – должен получить конкретные указания относительно того, что он должен делать. Назначается ли он для того, чтобы руководить выходом из Индии или работать над примирением индусов и мусульман?»
Лорд Маунтбеттен, которому через два дня сообщили о назначении, «приветствовал тот факт, что его задача состоит в положении конца одному режиму и установлении нового». Однако он был убежден, что у него не будет никакой надежды на успех, если именно его персональное назначение внушит индийцам мысль, что Британия желает увековечить систему присутствия вице-королей, и он убедил правительство в абсолютной необходимости назвать определенную дату вывода Британского раджа (British Raj)[201] из Индии. Кабинет министров принял оба этих пункта. Лорд Маунтбеттен действительно был несколько удивлен той степенью свободы, которую ему предоставили в проведении новой политики, и настоял на получении письменного указания.
«Они предложили мне карт-бланш, – писал он королю Георгу, – и сказали, что я могу взять с собой любого из своих сотрудников, кого захочу. Сэр Стаффорд „подколол“ меня, предложив самому войти в мой штат, если я соглашусь, и премьер-министр согласился! Это было поспешное решение, потому что если мне действительно придется уехать, я не хочу, чтобы мне подрезали крылья, выдвигая третью версию предложения Криппса!!!
Спустя час мы разошлись, и на следующий день Стаффорд пришел ко мне и снова заверил меня в своем желании предоставить свои услуги, поэтому я поразмыслил и сказал: „Я приму ваше предложение при одном условии: вы примете назначение, которое, по моему мнению, принесет мне наибольшую пользу“. Он купился на это и согласился, и тогда я сказал: „Я бы хотел, чтобы вы заняли пост в Управлении по делам Индии и таким образом стали моим связующим звеном с правительством его величества“. Он был немного ошеломлен, но в конце концов согласился, при условии согласия премьер-министра.
Затем я сел и написал премьер-министру письмо (копию которого прилагаю), и, когда я в следующий раз увидел его и Стаффорда, я попросил премьер-министра назначить его в Управление по делам Индии, и он благосклонно отнесся к этой просьбе… Я только жду указаний и уведомления, прежде чем дать окончательный ответ».
Объявление о новой политике и назначении лорда Маунтбеттена вице-королем было сделано должным образом 20 февраля 1947 года. Было заявлено, что «правительство его величества намерено осуществить передачу власти в руки Индии не позднее 1 июня 1948 года, и, если к этому сроку полностью представительная Ассамблея не выработает конституцию Индии, правительству его величества придется рассмотреть вопрос о том, кому будут в установленный срок переданы полномочия центрального правительства в Британской Индии, будь то целиком некой форме центрального правительства в Британской Индии, или в определенных регионах существующим провинциальным правительствам, или каким-то иным способом, который может показаться наиболее разумным и отвечающим наилучшим интересам индийского народа».
Таким образом, этот вопрос впервые был прямо поставлен перед индийскими лидерами. Первоначально целью правительства являлось создание единого правительства для всей Индии, но, если это окажется невозможным, необходимо было найти другие способы. Политика правительства получила значительное большинство голосов в палате общин, но встретила серьезную критику в палате лордов, где в какой-то момент показалось, что голосование против возможно. Однако мудрая государственная речь лорда Галифакса предотвратила раскол.
Так что, когда король Георг отплыл в Южную Африку, жребий для окончательного решения индийской проблемы был брошен. Конечный результат все еще оставался под вопросом, но был установлен определенный срок.
Лорду Уэйвеллу, которому был пожалован графский титул, его личный секретарь передал слова признательности и благодарности короля.
«Несмотря на то что я пишу по приказу, с моей стороны говорить о том, как высоко его величество ценит ваши заслуги перед короной в Индии, как в качестве главнокомандующего, так и в качестве вице-короля, кажется мне почти дерзостью, – написал сэр Алан Ласселс. – В этом также нет необходимости, потому что я уверен, что вам это хорошо известно. Чего вы, возможно, не знаете, так это того, насколько близко к сердцу король принимал на протяжении всех этих последних лет те огромные трудности, с которыми вам приходилось сталкиваться. Никто, даже король, который на самом деле далеко от Индии, никогда не сможет в полной мере постичь трудности, с которыми вице-король сталкивается изо дня в день, и особую сложность документов, с которыми ему приходится работать; но ни один человек, который прекрасно осведомлен обо всем, как его величество, не мог не осознавать, что за всю историю британского правления в Индии не было вице-короля, перед которым стояла бы более трудная задача – ставшая еще труднее из-за стечения обстоятельств, – чем та, что выпала на вашу долю.
Король поручил мне особо передать вам, что сугубо лично он весьма благодарен вам за чрезвычайно великодушные отзывы, которые вы дали, как в частном порядке, так и публично, о назначении лорда Маунтбеттена вашим преемником… Король считает, что вы очень много сделали для того, чтобы создать ему условия для удачного начала, и очень благодарен вам».
Лорд Маунтбеттен вступил в должность в марте, а в начале мая, когда король Георг вернулся в Великобританию из Южной Африки, первый этап переговоров был уже завершен, что привело к исключительно негативному результату. Индусы и мусульмане не смогли прийти к соглашению о едином индийском правительстве, и вопрос о разделе стал вопросом, который больше нельзя