Таким образом, не было ничего удивительного в том, что Георг VI с самого начала ассоциировался с Королевскими воздушными силами, тем более что он стал первым британским монархом, получившим полетную лицензию.
Обстоятельства, сопутствовавшие рождению новых небесных тел, нередко носили хаотичный характер. Не зря Ницше написал: «Нужен хаос, потому что из хаоса могут рождаться новые звезды», и это вполне применимо к обстоятельствам, предшествовавшим рож дению Королевских военно-воздушных сил. Когда в 1911 году подкомитет Комитета обороны империи рекомендовал «созданную Британскую службу аэронавтики рассматривать как единое целое, подлежащее обозначению „Королевский летный корпус“», к этому добавили рекомендацию, чтобы этот корпус состоял из Военно-морского крыла, Военного крыла и Центральной летной школы для обучения пилотов, и на следующий год эти предложения были одобрены королевским ордером. Но сухопутные военные и моряки, естественно, смотрели на авиацию с точки зрения собственных профессий, да и различия в используемой терминологии существенно усложняли процесс совместного обучения пилотов. Незадолго до того, как военно-морской флот обрел независимость в вопросах обучения, снабжения и командования, Военно-морское крыло стали называть Королевской военно-морской воздушной службой, и для него учредили собственные учебные центры, в результате Королевский летный корпус стал частью армии.
После начала войны, когда военные действия в воздухе стали играть все более заметную роль, недостатки двойной системы контроля становились все более очевидными. Несколько попыток, предпринятых, чтобы собрать воедино командные бразды аэронавтики и подчинить их центральной власти, столкнулись с упорным сопротивлением обеих сторон, пока осенью 1917 года интенсивные немецкие налеты не заставили правительство приложить дальнейшие усилия, которые привели к успеху. Билль о Воздушных силах был представлен на рассмотрение парламента и 29 ноября получил одобрение короля. Согласно его положениям 1 апреля 1918 года была создана объединенная воздушная служба, позднее получившая название Королевских воздушных сил. Первым министром авиации был назначен лорд Ротермир, а первым начальником штаба и «отцом Королевских воздушных сил» стал генерал-майор сэр Хью Тренчард.
Король Георг чрезвычайно благосклонно относился к идее, чтобы один из его сыновей связал свою судьбу с новой службой. В это время принц Георг поступил в Военно-морской кадетский колледж, и с учетом очевидного желания принца Альберта он счел целесообразным, чтобы его второй сын перешел в Королевскую военно-морскую воздушную службу в ожидании ее объединения с Королевскими военно-воздушными силами. Как дополнительная предосторожность в отношении здоровья принца Альберта, была достигнута договоренность с Адмиралтейством, что штатный хирург Льюис Грейг тоже будет переведен в это подразделение. 1 января 1918 года принц Альберт получил назначение на «Дедалус» и через месяц прибыл туда.
Названный в честь мифического аэронавта, «Дедалус» на самом деле представлял собой пустынный участок земли в Крэнуэлле на продуваемом ветрами плато Линкольншира, примерно в 12 милях к северо-западу от Грентэма, который стал знаменитой тренировочной базой как для воздушных пилотов, так и для устройств наведения самолетов и дирижаблей. Командовать базой был поставлен герой с «Глазго», контр-адмирал Люс[41], так что она управлялась согласно строгой военно-морской дисциплине и терминологии, и, значит, не было ничего необычного и смешного в приказе подстричь траву на квартердеке. А для дежурного офицера предполагало, что он будет торжественно вышагивать с подзорной трубой под мышкой по узкой галерее, опоясывавшей часовую башню, расположенную рядом с учебным залом.
В январе 1918 года на «Дедалусе» не было ничего похожего на великолепие и величие Королевского кадетского колледжа военно-воздушных сил, который впоследствии заменил его. База представляла собой совокупность ангаров для самолетов и временных укрытий – некоторые из них до сих пор сохранились как напоминание о периоде «гофрированного железа», – где размещались 86 офицеров и несколько тысяч мужчин и мальчиков, подлежавших обучению. Эти мальчики, набранные из Королевского летного корпуса и Королевской военно-морской воздушной службы в количестве сначала 500, потом 1500 и, наконец, 2500, стали подопечными принца Альберта как командира эскадрильи № 4 юношеского крыла. В некотором смысле это была его первая реальная командная должность, и он с гордостью писал об этом королю: «Я буду руководить ими, как отдельным подразделением, не связанным с остальными мужчинами, и меня будут называть „офицер, командующий юношами“. Мне предстоит самому наказывать их, давать разрешение на отпуск и т. д. Пока у меня нет своего кабинета, но надеюсь, что скоро получу его. Эта работа для меня что-то совершенно новое, и мне довольно трудно начинать ее, но я привыкну. Они живут в маленьких домиках по 20 человек в каждом, и меня больше всего беспокоит, что они не будут содержать их в чистоте без постоянного напоминания, что их нужно убирать в нерабочее время».
Принц показал себя поборником строгой дисциплины – качество, которое смогли оценить не все из его подопечных. Помимо основной работы он выполнял обязанности того, кто в те первые дни, пока не была утверждена номенклатура новой службы, называли «помощник-адъютант» Восточного лагеря, где размещалось юношеское крыло.
Для принца в новинку была не только работа, но и сама жизнь в Крэнуэлле. Она очень сильно отличалась от жизни на военном корабле. В целом он находил своих товарищей офицеров «очень приятной, хотя и странной во многих отношениях смесью разных людей», и его глаз, глаз опытного военно-морского офицера, обнаружил, что тип младшего офицера, которого можно найти в Королевской военно-морской воздушной службе, оставляет желать лучшего. «Есть огромная разница между ними и собственно военно-морскими младшими офицерами, – писал он отцу. – Но, приложив немного усилий, я надеюсь заставить их понять, чего я хочу». Вместе с тем принц, которого старшие офицеры стали называть П. А., показал себя общительным человеком и, с энтузиазмом приступив к исполнению своих новых обязанностей, демонстрировал добросовестность и компетентность.
Такая жизнь его устраивала. Сильный ветер Линкольншира, тяжелая ежедневная работа – и он отправлялся спать усталым, но здоровым. В свободное время он ездил верхом, помногу играл в теннис и, научившись водить машину, постепенно превращался в лихача. Со временем принц совершил свой первый полет на самолете, во время которого, как и много раз потом, он испытал смешанные чувства. День, когда он должен был впервые сесть за штурвал, выдался дождливым, ненастным. В Крэнуэлле уже случались полеты с фатальным исходом, и офицер, ответственный за тренировку пилотов, уговаривал отложить полет. Принц возражал. Он сказал, что ему вовсе не хочется подниматься в небо, но завтра или послезавтра все будет ровно так же. Для полета все было готово, и, раз уж ему рано или поздно придется это сделать, он предпочел бы покончить с этим сегодня. Он поднялся в небо и успешно провел полет. «Я испытал любопытные ощущения, – писал он впоследствии королеве Марии, – в них было много того, к чему нужно привыкнуть. В целом мне понравилось, но не думаю, что я стал бы летать для собственного удовольствия. Скорее я предпочел бы остаться на земле! Там безопасней!»
Но главное, принц был счастлив. Доктор Грейг и его жена сняли маленький коттедж в стиле викторианской готики в Саут-Раус-би, в нескольких милях от Крэнуэлла. Крайнюю неприглядность его внешнего облика компенсировали трехсотлетние дубовые балки и винтовые лестницы. Сюда к ним приезжал принц Альберт, и здесь он впервые почувствовал уютную атмосферу маленького дома и полюбил ее. Было очень приятно после трудовых будней приехать в коттедж и отдохнуть в компании Крейгов, поработать в саду, построить загон для кур и сделать еще дюжину странных дел, необходимых в домашнем обиходе военного времени. Интерес к работе, приятные окрестности и ни с чем не сравнимая радость от того, что он снова здоров, сделали из принца нового человека. «Теперь я никогда не забиваю себе голову мыслями о себе, поскольку чувствую себя другим», – с восторгом писал он матери.
Король Георг и королева Мария прибыли в Крэнуэлл с инспекционным визитом 11 апреля 1918 года, через несколько дней после того, как были официально учреждены Королевские военно-воздушные силы, и капитан авиации принц Альберт, командовавший юношами, с огромным удовлетворением видел, что его подопечные, которых он с особой тщательностью холил и лелеял, – теперь их число выросло до 2500, – оправдывали его надежды, маршируя перед своим сувереном. «Мы побывали в Крэнуэлле, который теперь стал самым большим аэродромом в мире, – писал в своем дневнике по поводу этого визита король Георг. – Посмотрели мальчиков, за которых отвечает Берти, посетили ангары и осмотрели все виды машин, а также учебные классы. Мы видели самолеты, но, к сожалению, был туман, и мы не смогли увидеть полеты».
Никогда девиз Королевских военно-воздушных сил «Per Ardua ad Astra» («Через тернии к звездам») не казался таким подходящим, как в течение нескольких недель, непосредственно следовавших за их официальным созданием. Не успела новая служба появиться 1 апреля 1918 года, как различия в характерах и взглядах вызвали грандиозные разногласия между новым министром лордом Ротермиром и новым начальником штаба воздушных сил генерал-майором Тренчардом, в результате которых 13 апреля была принята просьба об отставке последнего. Почти сразу же после этого вице-президент Совета по делам авиации генерал-лейтенант сэр Дэвид Хендерсон тоже ушел в отставку на том основании, что он не может работать с новым начальником штаба военно-воздушных сил генерал-майором Сайксом, а 25 апреля было объявлено, что за ними по состоянию здоровья последовал министр авиации и его преемником стал сэр Уильям Уэйр. Вся эта череда неприятных событий была тем более серьезна, что совпала с крупным германским наступлением на Западном фронте, а поражение британской Пятой армии произвело самый удручающий эффект на оф