о имени прием проведет вице-король. Его величество в принципе одобрил идею лично посетить Индию, но с учетом сложной международной обстановки любое лишнее публичное заявление было признано неразумным. Осторожная надежда на посещение королем Индийской империи была высказана в его тронной речи на открытии парламента 3 ноября. После воцарения короля Георга (2 января) было сделано несколько более определенное повторное заявление о том, что для проведения дурбара их величества надеются посетить Индию зимой 1937/38 года.
Затем советники короля разошлись во мнениях. Самые близкие из них уговаривали его отложить визит в Индию на том основании, что его величеству необходимо время, чтобы спокойно разобраться в том, как функционирует государственная машина в метрополии, особенно потому, что после коронации ему почти наверняка придется работать с новым премьер-министром. Более того, участие короля и королевы в утомительной программе дурбара вскоре после напряженного дня коронации, которому предшествовал сжатый по времени предварительный период многочисленных встреч и церемоний, могло оказаться для них слишком тяжелым. Эту точку зрения поддерживал главный медицинский советник лорд Доусон Пенн. Было также признано неразумным для короля покидать Соединенное Королевство и назначать государственных советников так скоро после потрясений кризиса отречения. Последний аргумент в пользу отсрочки визита короля-императора в Индию заключался в том, что его следовало совместить с объявлением о каком-нибудь шаге в направлении расширения самоуправления этой страны, как это было в случае с королем Георгом V в 1911 году. Но хотя в 1935 году новый акт об управлении Индией, учреждавший всеиндийскую федерацию, но не предполагавший полного самоуправления, дошел до оформления в виде закона, он по-прежнему находился на стадии предварительной разработки, а время считалось неподходящим для предоставления ей статуса доминиона.
Вопреки всем этим аргументам государственный секретарь по делам Индии лорд Зетланд и вице-король лорд Линлитгоу уверяли, что отсрочка королевского визита вызовет большое разочарование народных масс Индии, которые продемонстрировали огромную преданность по случаю серебряного юбилея короля Георга V, и теперь, когда он умер, это было бы воспринято как страх правительства империи перед партией Индийский национальный конгресс, недавно принявшей резолюцию об отказе от участия в дурбаре. К зиме 1938/39 года позиция партии Индийский национальный конгресс могла еще усилиться и стать еще более враждебной в отношении визита короля. К тому же у его величества могла возникнуть настоятельная необходимость посетить какие-нибудь другие доминионы, и, если бы он сделал это до того, как будет коронован королем-императором, это, как считалось, произвело бы на Индию катастрофический эффект.
Оказавшись перед лицом таких противоположных советов, король Георг тщательно обдумал аргументы обеих сторон. Сам он хотел бы поехать в Индию отчасти потому, что это была часть его владений, в которой он никогда прежде не бывал, отчасти потому, что хотел пойти по стопам своего отца и со всей торжественностью быть коронованным в Дели королем-императором. Но еще потому, что он понимал трудность управления Индией и хотел лично ознакомиться со всеми проблемами. Вместе с тем он остро сознавал свою собственную неопытность в практических вопросах государственного управления и необходимость это исправить. Именно этот факт оказал решающее влияние на то, что король принял решение в пользу отсрочки своего визита, решение, которое он объявил лорду Зетланду в личном письме:
«Как бы мне ни хотелось пойти навстречу вашим желаниям и желаниям вице-короля, я чувствую, что, с моей личной точки зрения, будет лучше отложить визит до зимы 1938/39 года. Как сказал сам вице-король в недавней телеграмме (которую вы цитировали в своем письме от 18 января), мне действительно нужно время, чтобы во всем разобраться. Я лишен преимущества моих предшественников на троне, которые в качестве принцев Уэльских долго готовились к своему предназначению и были до определенной степени знакомы с обязанностями и сферой ответственности суверена.
Не следует также забывать, что, когда в ноябре следующего года я открою сессию парламента, у меня будет новый премьер-министр, и я не думаю, что для меня будет желательно и полезно отсутствовать в стране в год моего воцарения на троне.
Я уверен, что вы и вице-король поймете причины, которые я изложил, и поможете мне следовать тому, что я не могу не считать правильным курсом».
Необходимость отложить дурбар стала источником большого разочарования для короля Георга и на деле означала, что он так никогда и не увидел Индийской империи[85], но в данных обстоятельствах это было, несомненно, мудрым решением. Это решение – ясное и четкое – стало еще одним примером прагматичного здравого смысла и способности делать то, что нужно в первую очередь, которая сопровождала короля на протяжении всей жизни, но особенно в те первые дни, когда он, руководствуясь верой, нащупывал свой путь в незнакомых водах.
Тем временем подготовка ко дню коронации шла полным ходом, и здесь король Георг пожинал плоды той разумной предосторожности, к которой прибег король Эдуард, приводя своего брата на все свои предварительные беседы с графом-маршалом и архиепископом Кентерберийским.
В частых обсуждениях, которые вел доктор Лэнг (архиепископ Кентерберийский) с королем Георгом и королевой, они сходились во мнении, что церемонию в Вестминстерском аббатстве нужно использовать как возможность донести до народов Британского Содружества реальную и духовную важность коронации, установить их связь с ней так, как никогда раньше не делалось, и утвердить положение суверена согласно словам Бейджота, как «главу нашей морали». Коронация должна была подчеркнуть, что англиканская церковь по-прежнему воплощает собой религиозный аспект нации, и это как никогда ярко проявляется в торжественной коронационной службе, где король представляет государство, а архиепископ – церковь. Действительно, невозможно придумать другой службы, которая бы с большим великолепием отражала истинное значение христианского государства с этими двумя фигурами, доминирующими на сцене среди пышности и великолепия. Как писал покойный архиепископ Йоркский, доктор Сирил Гарбетт: «Именно архиепископ представляет короля народу, чтобы люди могли его поприветствовать, именно он совершает помазание, вручает королю меч, дает ему державу с сияющим над ней крестом, вкладывает ему в руку скипетр и, взяв с алтаря корону, возлагает ее на голову короля. На всем протяжении службы, благословляя и увещевая короля, архиепископ тем самым освящает государство. И прежде чем начнется ритуал помазания, король, преклонив колени, просит у Бога помощи на своем великом поприще, взывает к Святому Духу и просит благословения у архиепископа. Потом король совершает подношение и, в конце концов, получает Святое причастие».
Такова была концепция коронации самого короля Георга, и он желал, чтобы его народ принял в ней максимально возможное участие. В этом он разделял взгляды архиепископа Кентерберийского в пику тем, кто не хотел, чтобы из аббатства велась радиотрансляция, понимая, что таким образом к ней приобщатся миллионы слушателей не только в доминионах, но и по всему миру. Преодолеть сопротивление было непросто, но со временем все препятствия удалось устранить, и Би-би-си были предоставлены все условия. В то же время по просьбе графа-маршала на проведении телетрансляции церемонии настаивать не стали. Однако она была записана на пленку.
По сравнению с коронацией короля Георга V архиепископ внес в порядок проведения церемонии четыре важных изменения, предварительно одобренные монархом. Первое заключалось в том, что литанию перенесли с обычного момента ее исполнения. Теперь капитул Вестминстерского аббатства должен был исполнить ее, выходя из алтаря перед началом службы, после внесения регалий, второе – в том, чтобы опустить проповедь, третье – в восстановлении древнего порядка помазания: сначала руки, потом голову, а не наоборот.
Четвертое и самое важное изменение касалось королевской клятвы: как ее места в ритуале, так и формы. В 1911 году король Георг V давал клятву после начала ритуала причащения, но теперь эту церемонию вернули на старое место, после признания и перед совершением Святого причастия. Однако это изменение носило не только литургический, но и конституционный характер и было вызвано совершенно новым положением самоуправляющихся доминионов короля, закрепленным Вестминстерским статутом.
Такое изменение затрагивало не только клятву, но и форму признания. Со времен коронации Вильгельма III и Марии всех суверенов во время процедуры признания представляли просто: «несомненный король этого королевства», но теперь эта формула не годилась. Король больше не был «король Великобритании и Ирландии и правитель заморских доминионов Британии». Он был таким же королем Канады, Австралии, Новой Зеландии, Южной Африки и Ирландии, как и Великобритании, и каждый доминион желал, чтобы их короля короновали и рукополагали в одно и то же время и согласно одному и тому же древнему ритуалу. Проблема заключалась в том, чтобы удовлетворить это желание, используя форму признания и клятвы, приемлемую для деликатных чувств подданных короля в Оттаве, Канберре, Веллингтоне, Претории и Дублине.
Как писал архиепископ Кентерберийский, задача оказалась «в высшей степени запутанной и сложной», и в результате «в течение нескольких недель эфир разрывался от сообщений» между министерством по делам доминионов и правительствами доминионов. Основные проблемы возникли с Южной Африкой и с Ирландией, и потребовалось все терпение и такт государственного секретаря по делам доминионов, мистера Малколма Макдоналда, прежде чем удалось достичь общего согласия и устроившая всех формула была найдена. Для признания решение состояло в том, чтобы просто опустить слова «этого королевства» и представлять короля как «король Георг, ваш несомненный король». Что касается клятвы, от короля требовалось утвердительно ответить на следующий вопрос: «Даете ли вы торжественное обещание и клятву править народами Великобритании, Ирландии, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Южно-Африканского Союза и других принадлежащих и относящихся к ним территорий, а также вашей Индийской империи согласно их законам и обычаям?»