Несмотря на то что король Георг был тверд в своей поддержке мистера Чемберлена, он всегда оставался честен и справедлив в своих оценках. Мистер Дафф Купер вспоминает, что, когда он пришел сдавать свои печати, король был «любезным и откровенным. Он сказал, что не может согласиться со мной, но уважает тех, кто имеет мужество отстаивать свои убеждения». Однако, когда дебаты продолжились, он наверняка во многом разделял чувства королевы Марии, писавшей: «Я уверена, что ты, так же как я, возмущен людьми, брюзжащими по поводу действий П-М [премьер-министра]. На этот раз я согласна с Ли Оксфорд, которая вчера, как говорят, выйдя из палаты общин, воскликнула: „Он привез домой мир, почему они не могут быть ему благодарны?“ Всегда легко критиковать, когда не знаешь всех тонкостей вопроса».
К тому времени, когда 18 октября король вернулся из Балморала, восторги трехнедельной давности в значительной степени утихли и перспективы Мюнхенского соглашения начали вырисовываться с большей ясностью. «Теперь все в ваших руках – на время, – и вы можете делать все, что вам нравится. Используйте это время хорошо, потому что оно не будет длиться вечно» – таков был совет лорда Болдуина своему преемнику, когда он поздравлял его после возвращения из Мюнхена, и в определенных аспектах мистер Чемберлен действительно принял его близко к сердцу. Он получил также и другие советы. В тот великий, полный восторгов день 30 сентября, возвращаясь в Лондон из Хестона, лорд Галифакс дал ему два совета. Во-первых, если штаб-квартира Консервативной партии будет давить, предлагая воспользоваться его огромной сегодняшней популярностью, чтобы провести досрочные всеобщие выборы, ему следует отказаться. Во-вторых, сейчас ему следует предпринять те действия, которые он намеревался принять в случае начала войны, и преобразовать кабинет министров в истинно национальное правительство, введя туда таких выдающихся членов Консервативной партии, как мистер Черчилль, мистер Иден и лорд Кренборн, и тем самым усилить его.
Мистер Чемберлен сразу же принял первый совет как руководство к действию, но отложил решение по второму, пока у него не будет времени, чтобы тщательно его обдумать. Впоследствии он взвесил его в совокупности со всеми сопутствующими обстоятельствами, возникшими после подписания Мюнхенского соглашения, и определил дальнейшие планы. В результате, когда 19 октября получил аудиенцию, он смог представить королю общие контуры политики, которой в ближайшем будущем будет следовать правительство его величества.
Король Георг проявлял большую заинтересованность в вопросах государственной политики, и, когда в ходе обсуждения какой-то вопрос вызывал его особый интерес, он делал своей рукой заметки, на основании которых впоследствии его личный секретарь составлял памятную записку. В данном случае запись была следующей:
«Премьер-министр согласился с королем, что будущая политика должна совмещать развитие дружеских отношений и интенсификацией перевооружения. Чтобы договариваться, нужно быть сильным. Иногда традиционная дипломатия терпит неудачу, и нужны личные встречи с диктаторами. Важно, чтобы кабинет был един и поддерживал его (премьер-министра) международную политику. Он принял решение об увеличении количества самолетов, улучшении системы ПВО и проведении своего рода национальной переписи. В отношении последнего возникает множество проблем, например, если человек живет в Кройдоне, но работает в Лондоне, то где они будет более полезен?
США нужно оставить в покое. Они никогда не станут проводить более активную линию, если мы будем их поучать. Политика Корделла Халла[100] заключается в том, чтобы привести США в соответствие с нами, но соглашение о торговле в его нынешнем виде нам не по зубам. В отношении России знаменательно, что во время кризиса ни Франция, ни Россия не задавали друг другу никаких вопросов. П-М считает, что лучше оставить Советы в стороне.
Что касается англо-итальянского соглашения, то заседание кабинета по этому вопросу уже объявлено.
По поводу реорганизации кабинета на более широкой основе. Оппозиция может помочь в производстве вооружений, но будет критиковать внешнюю политику П-М, как противоречащую программе перевооружения. Конфиденциально оппозиция будет в полной мере проинформирована о политике, которую проводит правительство[101].
Обсуждалось также формирование министерства национальной службы, или снабжения, но премьер-министр считает, что оно нужно только в военное время и не понравится промышленникам, которые только начали переходить на производство вооружений. Производителей пугает вмешательство правительства.
В отношении Балкан кабинет одобрил покупку румынского зерна. В этом вопросе нужно проявлять осторожность и предусмотреть, какое влияние может оказать переход к покупкам в одной стране на другую страну. Король выразил надежду, что можно что-то сделать для Греции.
Премьер-министр согласился, что Рансимен и Ньютон[102] заслуживают наград на новогоднем награждении».
Из этого конспекта королю было очевидно, что его правительство предлагало продолжить двойственную политику, предполагавшую одновременно интенсификацию процесса перевооружения и дальнейшие усилия по умиротворению. Правительство сознавало, что успех второго зависит от первого, поскольку и суверен и премьер-министр сходились в том, что для получения максимального выигрыша от ослабления напряжения, созданного Мюнхенским соглашением, Британия должна вести переговоры с позиции сильного, а не слабого. Удовлетворенный такой перспективой и полностью согласный со своими министрами, король Георг вернулся к привычным обязанностям.
Однако почти сразу же обнаружилась проблема, поскольку с точки зрения общества трудно было совместить в одной политике лозунг «Мир в наше время» с необходимостью дальнейшей подготовки к возможному возникновению чрезвычайного положения в стране. На следующий день после Мюнхена британское правительство решило обратиться к народу Британии с призывом добровольно послужить стране, когда потребуется. Был подготовлен буклет для раздачи на Новый год в каждый дом Соединенного Королевства с указанием подробностей и форм, которые может иметь эта служба.
К концу октября было достигнуто всеобъемлющее соглашение с Лейбористской и Либеральной партиями, а также назначена дата и подготовлен текст радиообращения короля.
В этот момент возникла заминка. Премьер-министр побеседовал с управляющим Банка Англии, сэром Монтегю Норманом и начальником правительственной службы по связи с прессой, мистером Джорджем Стюартом, и оба высказали опасения по поводу идеи с радиообращением короля. Они боялись, что такое судьбоносное обращение суверена будет воспринято как подтверждение того, что война неминуема. Управляющий банком зашел так далеко, что высказал опасения, что это может вызвать резкое падение на фондовой бирже. Ни мистер Чемберлен, ни его коллеги не разделяли таких взглядов, но они не могли взять на себя ответственность советовать королю проигнорировать их. Поэтому они смягчили предложение отменить обращение короля, решив, что вместо него с призывом к народу выступит премьер-министр.
Назначенный на 15–18 ноября государственный визит короля Румынии Кароля и кронпринца Михаила дал королю Георгу возможность из первых рук узнать о текущей политической ситуации на Балканах и о том, как отразился на этой территории чехословацкий кризис. Он практически разрушил «маленькую Антанту», созданную в начале двадцатых годов как союз между Чехословакией, Югославией и Румынией. Король увидел в этом преимущество в спорах со своими министрами, которые не всегда разделяли опасения короля Кароля в отношении планов Гитлера в Юго-Восточной Европе.
Не успел уехать румынский монарх, как короля Георга постигла очередная печаль. 20 ноября в лондонском доме престарелых скончалась его тетя, королева Норвегии. Королева Мод была любимой дочерью короля Эдуарда VII, который по случаю ее свадьбы купил ей дом в Эпплтоне, неподалеку от главного здания Сендрингема. Здесь она проводила много времени после свадьбы, пока ее супруг не был избран королем Норвегии, а потом регулярно возвращалась сюда с визитами, поскольку, хотя королева была очень предана своей новой родине, ее любовь к Англии по-прежнему оставалась очень сильной. Король Георг искренне оплакивал смерть своей тети, к которой питал самую теплую привязанность. Вместе с королем Хоконом он сопровождал гроб от Мальборо-Хаус до вокзала Виктории, откуда его предстояло переправить в Норвегию. В качестве представителя короля Георга на похоронах, состоявшихся 8 декабря в Осло, был послан герцог Кентский.
Рождество того года король счастливо провел в Сендрингеме в кругу семьи. Облегчение приносила мысль о том, что в прошлом году войны удалось избежать, и благословенное неведение о трагедии, которая накрыла мир через несколько месяцев. Рождественского обращения не было. Учитывая большую нелюбовь Георга к микрофону, он не имел намерения следовать обычаю своего отца, который ежегодно обращался к своему народу в это время, хотя позднее он из чувства долга возобновил эту традицию.
Новый год начался с отчаянных, но бесплодных попыток британского правительства расширить и углубить дух сотрудничества, который, по мнению многих, зародился в Мюнхене. Гражданская война в Испании по-прежнему являлась источником опасности, а еврейские погромы, случившиеся в ноябре в Германии в отместку за убийство полусумасшедшим беженцем секретаря германского посольства в Париже, заставили весь цивилизованный мир содрогнуться от ужаса. Кроме того, Италия заняла враждебную позицию в отношении Франции, публично требуя отдать ей Тунис, Корсику и Ниццу. С другой стороны, 8 декабря Франция и Германия подписали декларацию о дружбе, аналогичную той, что Чемберлен подписал в Мюнхене, и премьер-министр считал, что Британия ничего не потеряет, а возможно, даже что-нибудь выиграет, установив личный контакт с дуче.