Изучение орденов было одним из увлечений короля Георга, а его коллекция медалей и лент в Виндзоре считалась одной из самых полных в мире. Поэтому создание Георгиевского креста и медали вызывали у него особое удовлетворение и интерес, и окончательный вид наград можно назвать почти полностью его собственным творением, так как он набросал оригинальный проект и с дотошной тщательностью изучил и исправил представленные ему последующие варианты.
Награда представляет собой простой серебряный крест с королевским вензелем «G.VI» в углу каждого конца. В центре находится круглый медальон с изображением святого Георгия и дракона, окруженный вдохновляющей надписью «За отвагу». На обратной стороне указывалось имя получателя и дата награждения. Крест, который надевают перед всеми другими наградами, за исключением креста Виктории, подвешен на темно-синей ленте, продетой через планку, украшенную лавровыми листьями.
Положение о порядке вручения новой награды также носило печать собственной руки его величества. Предназначенный в первую очередь для гражданских лиц, крест должен был вручаться только за величайший героизм или самое выдающееся мужество в условиях крайней опасности. Участники боевых действий также имели право на получение Георгиевского креста, но его присвоение должно было ограничиваться поступками, за которые обычно не удостаиваются чисто воинских наград.
В радиообращении к Британии и всей империи 23 сентября король сам объявил об учреждении Георгиевского креста. Он напомнил подданным, что теперь они стоят в первых рядах сражения, «чтобы отстаивать те свободы и традиции, которые являются нашим наследием». Война уже стояла у самых их дверей, и армии захватчиков сосредоточились по ту сторону Ла-Манша всего в 20 милях от британских берегов. «Сегодня вечером мы действительно нация, стоящая на страже на переднем фланге». Особые слова благодарности он адресовал мужчинам и женщинам противовоздушной обороны, отметив, что их преданность делу принесла британскому имени новую известность. Он также поблагодарил рабочих на фабриках и железных дорогах, которые обеспечивали работу всех служб жизнеобеспечения и снабжения линии фронта. «Много славных подвигов было совершено в эти опасные, но славные дни. Дабы это было достойно и своевременно признано, я решил создать новый знак отличия для мужчин и женщин во всех сферах гражданской жизни. Я предлагаю дать свое имя этой новой награде, которая представляет собой Георгиевский крест и будет стоять рядом с крестом Виктории, а также Георгиевскую медаль для более широкого назначения».
В заключение король отдал восторженную дань Лондону – «этому мужественному родному городу Содружества. Не стены красят город, а люди, которые в нем живут. Стены Лондона могут пасть, но дух лондонцев останется твердым и неустрашимым». В конце он сказал: «Перед нами зима, холодная и мрачная… Но после зимы приходит весна, и после наших нынешних испытаний обязательно придет победа и избавление от всего этого зла. Тогда давайте же, как и я, доверимся Богу и непобедимому духу британского народа».
Предстоящая зима действительно выдалась мрачной, темной и холодной, и она принесла королю личную печаль и потерю. Мистер Невилл Чемберлен остался лордом-председателем Совета в кабинете мистера Черчилля, преданно поддерживая новое правление. Но он был больным и слабеющим человеком и к концу сентября больше не мог оставаться на своем посту. Принимая его отставку, король написал с горечью и признательностью: «Вы были моим премьер-министром в первые годы моего правления, и я всегда буду благодарен вам за помощь и руководство в течение того периода, который во многих отношениях был очень трудным. Мне также всегда будет приятно вспоминать наши многочисленные и задушевные беседы. Я очень сочувствую вам, видя, как ваши надежды рушатся из-за вожделения и посягательства одного-единственного человека; и все же, как я уже говорил вам однажды, ваши усилия по сохранению мира не были напрасными, поскольку в глазах цивилизованного мира они доказали нашу полную непричастность к преступлению, которое намеревался совершить Гитлер. Уже за одно это страна должна быть вам глубоко признательна».
Отказавшись от награждения орденом Подвязки, мистер Чемберлен удалился в окрестности Бейзингстока, где в октябре его навестили король и королева. Они нашли его при смерти. «Мне очень жаль бедного мистера Чемберлена, – написал король королеве Марии в тот же день после их возвращения в Виндзор, – и я знаю, что потерял верного друга. Когда он был премьер-министром, он прямо говорил мне, что у него на уме и что он собирался сделать. Я смог довериться ему, и, даже когда он был лордом-председателем Совета, мы могли продолжать вести наши беседы».
Конец был не за горами. 11 ноября король записал в своем дневнике: «Бедный Невилл Чемберлен умер в субботу днем». Эта потеря была тяжелой, и ее предстояло долго оплакивать. Король Георг никогда не изменял своей преданности тому, в кого он безоговорочно верил и к кому, как он считал, относились с неблагодарностью. В отчете за прошедший год, составленном им 31 декабря, король написал о «бедном Невилле Чемберлене, чью отставку с поста премьер-министра мне было трудно принять и чья безвременная кончина лишила меня советника и друга».
Британия по-прежнему находилась в осаде. Убедившись наконец в том, что вторжение на остров неосуществимо, и будучи занятым предварительными приготовлениями внезапного нападения на Россию, Гитлер к концу сентября 1940 года отказался от операции «Морской лев»[150]. Тем не менее он держал островную крепость под пристальным наблюдением, надеясь заморить британцев голодом, перерезав им пути снабжения в открытом море, или вынудить их сдаться под натиском воздушных бомбардировок.
Внутри крепости король Георг продолжал разделять опасности своего народа, подбадривая его своим присутствием и вдохновляясь многими героическими подвигами, осветившими мрачный период. Одним из таких случаев была героическая эпопея с «Джервис-Бей».
В конце октября тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» и 8-дюймовый артиллерийский крейсер «Хиппер», которым было приказано атаковать конвои, следовавшие из Канады в Великобританию, находились в Северной Атлантике. Один из таких конвоев, состоявший из тридцати восьми судов, «растянувшихся, как караван пилигримов на рассвете», 27 октября отплыл из Галифакса под защитой 14 000-тонного австралийского грузового судна, «Джервис-Бей», переоборудованного торгового крейсера, который был вооружен семью 6-дюймовыми орудиями и находился под командованием вернувшегося в строй отставного морского офицера капитана Эдварда Фигена. Ближе к вечеру 5 ноября конвой с бесценным грузом жизненно важных запасов питания был перехвачен «Адмиралом Шеером», открывшим огонь из своих 11-дюймовых орудий. Капитан Фиген немедленно доложил о ситуации по радио в Адмиралтейство, после чего, полностью осознавая неизбежный исход своих действий и не испугавшись превосходящих сил противника, вступил с ним в бой, дабы выиграть время и дать конвою рассредоточиться и уйти от неприятеля. Около часа бушевал неравный бой, пока миссия не была выполнена и вооруженное орудием торговое судно не было брошено, охваченное пламенем от носа до кормы. Оно затонуло, потеряв более 200 человек, включая своего доблестного командира.
С того момента, как 5 ноября в Виндзоре до короля Георга дошли первые сообщения о нападении на конвой, он следил за ним с пристальным интересом морского офицера, взволнованного и пораженного доблестью и самопожертвованием экипажа. День за днем он записывал в свой дневник отрывочные известия о происходящем:
«6, 7 ноября (среда и четверг).
Во вторник вечером поступило сообщение, что конвой в Атлантике обстреливается немецким крейсером „Адмирал Шеер“. Военный кабинет решил направить флот различными группами на его спасение и попытаться захватить „Шеер“. Ни в среду, ни в четверг от конвоя не поступало никаких известий.
8 ноября (пятница).
Наконец мы получили известие от одного корабля из „обстрелянного“ конвоя, а это значит, что там, вероятно, более безопасно.
9, 10 ноября (суббота, воскресенье).
Четырнадцать кораблей конвоя уже достигли гавани. Всего конвой состоит из 38 кораблей, но, поскольку все они рассыпались при атаке, им всем трудно одновременно перестроиться.
11 ноября (понедельник).
На данный момент из „обстрелянного конвоя“ прислали сообщения 27 кораблей. „Джервис-Бей“ отважно сражался, чтобы дать конвою время разойтись».
Неделю спустя вся история стала широко известна, и король сразу же взял на себя инициативу наградить погибшего капитана «Джервис-Бей» высшей наградой за доблесть. «Выжившие на „Джервис-Бей“ высадились на Ньюфаундленде, – написал он в своем дневнике 18 ноября. – Я посмертно наградил капитана Фигена крестом Виктории. Атакуя „Адмирала Шеера“, он осознавал, что идет на верную гибель, но сумел спасти конвой: 33 корабля из 38 остались в безопасности и достигли порта». Этот инцидент глубоко запал в душу королю, поскольку он действительно затронул гордость всех британцев. «История „Джервис-Бей“ – это подвиг, – писал он королеве Марии. – И наградить крестом Виктории ее капитана было моей идеей. И я рад, что это сразу произошло».
Однако еще до окончания этой эпопеи король Георг лицом к лицу столкнулся с катастрофическими разрушениями у себя дома. В начале ноября 1940 года немецкие ВВС разработали новый план стратегических бомбардировок Великобритании, основная цель которого была направлена против промышленных центров, отличных от Лондона. Для этих рейдов люфтваффе использовали свой новый навигационный прибор с рентгеновским излучением, с помощью которого самолеты-«патфайндеры» специального подразделения могли обнаружить цель с помощью радара, навести свои зажигательные бомбы и осветить цель так, чтобы основные силы бомбардировщиков могли действовать по освещенным объектам. Впервые этот новый метод нападения был применен против Ковентри в ночь с 14 на 15 ноября 1940 года.