Напоминание о личном отношении мистера Рузвельта пришлось как нельзя более кстати, поскольку оно напомнило королю Георгу о тех важных беседах в Гайд-парке, которые он так подробно записал. По возвращении в Англию в июне 1939 года он передал наиболее компетентным лицам мнение президента о патрулировании Западной Атлантики, осуществляемом с британских баз, и через неделю (то есть через три недели после переговоров в Гайд-парке) президент Рузвельт сделал устное, но весьма определенное заявление в том же духе британскому послу в Вашингтоне. Этот вопрос оставался открытым до тех пор, пока с началом войны мистер Черчилль не вернулся в кабинет министров и Адмиралтейство. Король обсудил взгляды президента с новым первым лордом, и представленные идеи сразу же получили горячую поддержку мистера Черчилля. Но снова произошла задержка, пока роковым летом 1940 года, когда Черчилль стал премьер-министром, этот вопрос не был вновь поднят в Вашингтоне британским послом лордом Лотианом.
Президент Рузвельт предоставил достаточно доказательств своей озабоченности и готовности помочь Британии в этот критический момент. 1 июня 1940 года, в ответ на призыв мистера Черчилля, он санкционировал продажу оружия на сумму 37 миллионов долларов, чтобы помочь возместить то вооружение, которое было потеряно при эвакуации из Дюнкерка[158]. Мистер Черчилль снова обратился к Америке за помощью, на этот раз в виде поставки эсминцев – в этом классе потери военных кораблей Британии были особенно велики, – и король Георг воспользовался случаем, чтобы поддержать его ходатайство.
„Огромное спасибо за личное письмо от 1 мая, – написал он президенту 26 июня. – Мы с королевой часто вспоминаем те восхитительные дни, проведенные с вами и миссис Рузвельт чуть больше года назад. Я очень хорошо помню наш разговор в тот вечер, когда вы упоминали о вероятности возникновения войны. Ваш пессимизм оказался вполне оправданным. С тех пор, как вы написали свое письмо, Британской империи пришлось столкнуться с чередой бедствий, в которых ее вряд ли можно винить. Но дух здесь силен, и население этих островов, значительно подкрепленное поддержкой контингентов доминиона, вдохновлено мыслью о том, что это их собственная земля, которую они теперь должны защищать от захватчиков. Их решимость и уверенность превыше всего.
Как вам известно, нам срочно нужны некоторые из ваших старых эсминцев, чтобы продержаться в ближайшие несколько месяцев. Я хорошо понимаю ваши трудности и уверен, что вы сделаете все возможное, чтобы добыть их для нас, пока не стало слишком поздно. Теперь, когда мы лишены помощи французского флота – если использовать наименее неблагоприятную интерпретацию нынешнего положения, – необходимость в ней возрастает с каждым днем, если мы хотим довести нашу одиночную борьбу за свободу до успешного завершения“.
Президенту пришлось столкнуться со значительными трудностями при выполнении этой просьбы. Несмотря на то что лично он считал необходимым оказать содействие, он не мог позволить себе игнорировать связанные с этим внутренние проблемы. Передача пятидесяти эсминцев британцам определенно не являлась нейтральным актом, и не исключалась возможность, что Гитлер расценил бы это как casus belli; кроме того, конгресс недавно постановил, что никакое американское военное имущество не может быть доставлено в другую страну, если оно предварительно не определено как избыточное для нужд соответствующей службы. Более того, сам президент желал получить quid pro quo (услугу за услугу) и сначала предлагал передать эсминцы в обмен на обещание послать британский флот для ведения войны из отдаленных частей империи, если Британия сама подвергнется вторжению. Черчилль отказался сделать столь явное публичное заявление, поскольку не хотел создавать у врага впечатление, будто Британия вообще рассматривала возможность вражеского вторжения. Но он был готов дать такое обещание лично и конфиденциально мистеру Рузвельту и приветствовал последующее предложение президента, чтобы передача эсминцев была связана с предоставлением Соединенным Штатам британских баз на Карибах и в Северной Атлантике. Однако он хотел сохранить эти две сделки отдельными и несвязанными, но мистер Рузвельт, в свою очередь, упорно сопротивлялся этому, поскольку для него взаимный аспект соглашения был важен для смягчения крайне подозрительных настроений, возникших в конгрессе, а также чтобы оправдать свои действия перед внутренним законодательством и общественным мнением Соединенных Штатов тем фактом, что он приобрел актив для обеспечения американской безопасности.
Действительно, мудрость и смелость мистера Рузвельта в этом вопросе трудно переоценить. 2 сентября, менее чем через четырнадцать недель после первого обращения мистера Черчилля, было подписано соглашение, согласно которому 50 отремонтированных американских эсминцев времен Первой мировой войны передавались Королевскому флоту в обмен на 99-летний договор аренды для создания американских военно-воздушных и морских баз на Ньюфаундленде, Бермудских островах, Багамских островах, Ямайке, Антигуа, Сент-Люсии, Тринидаде и Британской Гвиане.
Так осуществилась мечта, которую мистер Рузвельт однажды летним вечером поведал королю Георгу в Гайд-парке, и его величество написал президенту благодарственное письмо:
„5 сентября 1940 г.
Мой дорогой президент Рузвельт!
После того, что я выразил в своем письме от 26 июня, я чувствую необходимость написать вам снова сейчас, когда, к счастью, удалось решить вопрос с эсминцами. Я не могу передать, как высоко оценил ваши усилия помочь нам и восхитился умению, с которой вы справились с этой весьма деликатной ситуацией. Дружеский поступок Соединенных Штатов, предоставивших нам в распоряжение важнейшие для нас корабли, вызвал искренне чувство благодарности по всей стране, и мы надеемся, что наше предложение объектов в западной части Атлантического океана для нужд обороны Северной Америки доставит не меньшее удовлетворение вашему народу. Я так хорошо помню разговор, который мы вели на эту тему в Гайд-парке, – но каким далеким все это кажется сейчас!
Я только что встречался с тремя вашими представителями, и я полагаю, что вы убедитесь, что те двое, которые вернутся, представят вам обнадеживающий отчет о здешней обстановке. Выдающиеся и стабильные успехи Королевских военно-воздушных сил в последних боях вселили в нас чувство уверенности. Обороноспособность страны в настоящее время приобрела очень серьезный характер; вражеские бомбардировки до сих пор практически не влияли на производство, и моральный дух людей оставался на высоте. Без сомнения, нам еще многое предстоит пережить, но мы вправе надеяться, что перелом не за горами.
Всегда и неизменно искренне ваш
Георг R.I.
P. S. Королева присоединяется ко мне и передает вам и миссис Рузвельт наши наилучшие пожелания“.
Однако процесс передачи баз прошел не совсем гладко. Хотя аренда этих территорий являлась неотъемлемой частью Соглашения от 2 сентября 1940 года, конкретное соглашение по ним не было подписано до 21 марта 1941 года, и за этот промежуток времени власти Соединенных Штатов проявили недостаточно необходимого такта и осмотрительности, чем того требовалось. Особенно в Вест-Индии, где британские традиции глубоко укоренились, американцы оказали напористость, которая неизбежно вызвала недовольство. В отношении Бермудских островов, Сент-Люсии и Тринидада требования американцев значительно выходили за рамки первоначально оговоренных и повлекли за собой размещение крупных военных сил, которые, как считалось, превышали необходимые для создания военно-морских и военно-воздушных баз. Кроме того, экономическая миссия Соединенных Штатов посетила ряд островов, и настойчивость их расспросов вызвала сильное беспокойство.
Среди жителей королевских владений в Вест-Индии возникли явные опасения, что создание баз Соединенных Штатов на их территории в конечном счете повлияет на их статус в империи и нарушит почитаемый ими британский суверенитет. В тревоге они обратились к королю. Палата представителей конгресса Бермудских островов выразила его величеству „глубокую обеспокоенность тем, что некая новая концепция обороны американского полушария может повлиять на их статус старой колонии как неотъемлемой части Британского Содружества“, и жители Виндвардских (Наветренных) островов высказали схожие опасения по поводу того, что недавние визиты миссий Соединенных Штатов были лишь пробой острия клинка американского проникновения.
Серьезность этих событий не ускользнула от внимания как кабинета министров, так и короля. Государственным секретарем по делам колоний лордом Ллойдом был подготовлен правительственный документ, который вызвал глубокую озабоченность короля.
„Я прочитал статью лорда Ллойда о Вест-Индских островах, где были арендованы американские базы, – записал он в своем дневнике. – Меня это очень встревожило, поскольку США просят больше возможностей, чем было первоначально согласовано, они желают укрепить свои позиции и разместить гарнизоны на Бермудских островах и Тринидаде. Я сказал Алеку Х., что не было и речи о том, чтобы я давал свое согласие на передачу суверенитета над Британскими Вест-Индийскими островами, поскольку являюсь охранителем своих подданных“.
Переговоры короля со своим личным секретарем обычно велись устно, но в данном случае он изложил инструкции на бумаге.
„Американцы должны понять, – писал он сэру Александру Хардинджу 30 декабря 1940 года, – что при аренде баз вопрос о суверенитете не затрагивается. Эти острова являются частью Британской колониальной империи, и я не допущу, чтобы мои подданные из Вест-Индии были переданы властям США“. Он немедленно уполномочил сэра Александра Хардинджа довести его мнение до лорда Ллойда.
„Его величество полностью осознает, – писал сэр Александр на следующий день, – что мы не можем позволить себе снабжать изоляционистов в Америке орудием, чтобы они могли напасть на президента в момент, который так важен для нашего будущего. По этой причине мы чувствуем себя обязанными идти на уступки и мириться с бесцеремонным обращением, которого не потерпели бы в обычное время. Тем не менее король, как охранитель суверенитета населения Вест-Индии, придает большое значение их заверениям в верности и преданности короне и надеется, что вы сможете еще раз подчеркнуть, что эти уступки никоим образом не повлияют на их суверенитет и что будет сделано все возможное, чтобы свести к минимуму вмешательство в условия их жизни“.