Я вернулась домой в надежде расслабиться, но тут в дверях появился Хит и стал рассказывать о сообщении, которое я якобы отправила ему, говоря, что хочу помириться.
Теперь мой жених и бывший парень вцепились друг другу в глотки, и повсюду капала кровь.
Излишне говорить, что мои запасы сочувствия были на самом низком уровне.
— Хит, тебе стоит пойти и осмотреть свой нос.
Каждая секунда, которую они с Данте оставались в одной комнате, была еще одной возможностью для новых неприятностей.
Я бы поехала с ним в больницу, но, учитывая нынешнее настроение Данте, предложение уехать с ним больше навредит, чем поможет.
Хит посмотрел на меня, его глаза были измученными.
— Вив...
Из груди Данте раздался предупреждающий гул.
— Уходи. — сказала я. — Пожалуйста.
Он открыл рот, чтобы сказать что-то еще, но смертельный взгляд Данте заставил его вскочить на ноги и выйти из комнаты без лишних слов.
Я подождала, пока не услышала, как хлопнула входная дверь, прежде чем наброситься на другого раздражающего, вызывающего мигрень мужчину в моей жизни.
— Да что с тобой такое? Ты не можешь просто так ходить и бить людей! Ты, наверное, сломал ему нос!
— Я могу делать все, что захочу. — сказал Данте, являя собой картину безжалостности. — Он заслужил это.
У меня в висках собралась головная боль.
— Нет, не можешь. Новость: наличие денег не освобождает тебя от последствий. Есть... правильный способ делать вещи, который не включает в себя насилие. Тебе повезет, если он не подаст на тебя в суд за нападение.
— Мне повезет? — прорычал Данте. — Ему повезло, что я не сломал ему больше, чем нос, за то, что он пришел в мой дом и пытался сорвать нашу помолвку.
— Я не говорю, что он прав. Я говорю, что можно было лучше справиться с ситуацией, чем открыто обвинять себя в нападении!
У Данте было достаточно адвокатов и денег, чтобы отмахнуться от такого обвинения, как от пустяка, но дело было не в этом. Дело было в принципе.
— Он прикасался к тебе. — Глаза Данте потемнели до полуночи. — Ты хотела, чтобы он тебя потрогал?
О, ради Бога.
— Ты не можешь этого делать. — Сказала я сквозь стиснутые зубы. — Ты не имеешь права врываться и строить из себя ревнивого жениха, когда ты игнорируешь меня уже несколько недель. Я пыталась поговорить с тобой о Хите после цветов. Ты отказался и сбежал в Вашингтон.
Его губы сжались.
— Я не игнорировал тебя, и я не сбегал в Вашингтон.
— Ты обходил меня стороной, избегал зрительного и вербального контакта, общался на пещерном наречии или максимум через третьих лиц. Это хрестоматийное определение игнорирования.
Данте уставился на меня, его лицо было как гранит.
Разочарование бурлило в моей груди и поднималось вверх по горлу.
— Ты то открываешься, то закрываешься. Ты целуешь меня, а потом уходишь. Мы танцуем этот танец туда-сюда уже несколько месяцев, и мне это надоело.
Я подняла подбородок, мое сердце дрогнуло под натиском нервов.
— Я просто хочу знать, раз и навсегда. Это все еще только бизнес, или это нечто большее?
На челюсти Данте сжался мускул.
— Это не имеет значения. Мы поженимся в любом случае.
— Это имеет значение. Я больше не буду играть с тобой в эту игру. — Мое разочарование переросло в гнев, превратив мои слова в лезвия. — Если это бизнес, мы будем относиться к нему как к бизнесу. Мы произведем наследника, будем улыбаться перед камерами на публике, а в частной жизни будем жить отдельно. Вот и все.
Это была не та жизнь, которую я бы выбрала, но я была слишком глубоко, чтобы отступить сейчас. По крайней мере, тогда я буду знать, где мы находимся, и соответственно корректировать свои ожидания.
Больше не нужно анализировать каждую крошку близости, искать то, чего нет. Не нужно больше надеяться, что Данте изменится и я стану одной из тех счастливиц, чей брак по расчету превратился в любовь.
— Прожить нашу частную жизнь, наедине? — Голос Данте упал до опасных децибел. — Что, блядь, это значит?
— Это значит именно то, как и звучит. Мы делаем то, что хотим, незаметно, и не спрашиваем друг друга об этом, пока это не влияет на наш... общественный имидж.
Мои слова сорвались, когда в его глазах разразилась буря.
— Ты говоришь об интрижке, Вивиан?
Мурашки в тревоге пробежали по моей груди и плечам.
— Нет, и дело не в этом. Ответь на мой вопрос. Это бизнес или нечто большее?
Он продолжал молчать.
— Хит был неправ в том, что пытался сделать, но ты расстроена, потому что... почему? Тебе угрожают? — Мои ногти впились в ладони. — Я не игрушка, Данте. Ты не можешь отбрасывать меня в сторону и подбирать обратно, только когда кто-то другой захочет меня.
— Я не думаю, что ты игрушка, — выдавил он из себя.
— Тогда почему тебя это волнует? Почему ты ударил Хита, когда именно ты, сказал мне не вмешивать в это наши чувства?
Снова тишина. Веревки на его шее заметно натянулись.
Напряжение было настолько сильным, что я чувствовала его вкус в своем горле, но я продвигалась вперед, не желая так легко отпускать его с крючка.
— Мы вместе только благодаря сделке, которую ты заключил с моим отцом. Какое тебе дело до того, что мой бывший снова появится в моей жизни? Ты же знаешь, что свадьба состоится в любом случае. — сказала я. — Ты боишься, что я разорву помолвку? Сбегу с Хитом и оставлю тебя в дураках перед твоими друзьями? Почему тебя это волнует?
— Я не знаю! — Сила его ответа ошеломила меня и заставила замолчать.
Гранитная маска Данте треснула, обнажив скрытые под ней муки.
— Я не знаю, почему меня это волнует. Я просто знаю, что это так, и я ненавижу это.
В его голосе прозвучала ненависть к себе.
— Я ненавижу мысль о том, что ты можешь прикасаться к кому-то другому, или кто-то другой может прикасаться к тебе. Я ненавижу, что другие люди могут заставить тебя смеяться так, как я не могу. Я ненавижу то, что я чувствую рядом с тобой, как будто ты единственный человек, который может заставить меня потерять контроль, когда я... Не могу. Терять. Контроль.
Каждое слово, каждый шаг приближали его, пока я не прижалась спиной к стене и тепло его тела не охватило мое.
— Но я контролирую. — Его голос упал, став неровным. — С тобой.
Моя кровь стучала в ушах, заглушая его слова, пока я не оказалась под водой и не утонула в море эмоций.
Шок, надежда, страх, восторг, неуверенность... все они смешались, пока не стали неотличимы друг от друга.
— Я не уверена, этого недостаточно, — прошептала я.
Когда-то давно это было бы так. Но мы уже давно прошли этот рубеж.
Челюсть Данте сжалась. Так близко, я могла видеть оттенки золота в его глазах, как проблески света в море тьмы.
— Хит сказал, что все еще любит тебя. Достаточно, чтобы пойти против твоих родителей и меня, чтобы быть с тобой. Но вы расстались два года назад, и он ни черта не делал, пока не узнал, что ты помолвлена.
Тьма вытеснила свет.
— Ты хочешь знать правду, Вивиан? Если бы я любил тебя так сильно, как он утверждает, что любит, ничто бы не помешало мне удержать тебя.
До этого момента я не понимала, как легко одно простое предложение может разрушить нити, скрепляющие мой мир.
Если бы я любил тебя так же сильно, как он утверждает, что любит тебя, ничто не помешало бы мне удержать тебя.
— Если. — вздохнула я, мое горло невыносимо сжалось. — Гипотетически.
Золото полностью исчезло, оставив после себя лужи полуночи.
Сардоническая улыбка.
— Да, mia cara. — Тепло коснулось моих губ. — Гипотетически.
Мое сердцебиение замедлилось.
Время остановилось на короткое, мучительное мгновение, достаточное для того, чтобы наши дыхания смешались.
Затем стон разрушил чары, за ним последовало негромкое проклятие.
Это было единственное предупреждение, которое я получила, прежде чем Данте притянул меня к себе и впился своим ртом в мой.
ГЛАВА 24
Вивиан
Я должна была оттолкнуть его.
Мы еще не решили суть наших проблем, и поцелуи — или что-то еще — только еще больше все усложнят.
Я должна оттолкнуть его.
Но я этого не сделала.
Вместо этого я запустила пальцы в его волосы и поддалась искусному нападению на мои чувства.
Крепкая хватка на моей шее. Искусное давление его губ. Как тело Данте прижалось к моему, все его твердые мышцы и жар.
Его рот двигался над моим, горячий и требовательный. Наслаждение затуманило мои чувства, когда его богатый, дерзкий вкус проник в мой рот.
Наш поцелуй на Бали был страстным и импульсивным. А этот? Это было жестко. Первобытно. Захватывающе.
Мои переживания, которые я испытывала ранее в тот день, растаяли в ничто, и я инстинктивно изогнулась в его теле, ища большего контакта, большего тепла, большего.
Я целовала свою долю мужчин на протяжении многих лет, но никто никогда не целовал меня так.
Как будто они были завоевателями, стремящимися прорвать мою защиту.
Как будто они оказались в ловушке в пустыне, и я была их последней надеждой на спасение.
Когда Данте обхватил меня ногами за талию и вынес из комнаты, не разрывая поцелуя, у меня вырвался тихий вздох.
Пока он вел нас по лабиринту коридоров, в моем периферийном зрении мелькали картины в золоченых рамах и золотые бра.
Когда мы добрались до его комнаты, он захлопнул за нами дверь и усадил меня на кровать, его дыхание было таким же неровным, как и мое собственное.
При любых других обстоятельствах я бы наслаждалась своим первым пребыванием в его личном убежище, но я уловила лишь слабый аромат дорогого дуба и древесного угля, прежде чем его рот снова оказался на моем.
Я столкнула его пиджак с плеч, пока он расстегивал молнию на моем платье. Наши движения были неистовыми, почти отчаянными, когда мы срывали с себя одежду.
Его рубашку. Мой бюстгальтер. Его брюки.