Читатель: Жутко интересно, как решался данный вопрос.
Князь: Пара слов об истории появлении Якова в «Короле и Шуте». Мы тогда были TaMtAm-овской группой и рубили редко, но метко. Он на тот момент играл в группе «Аусвайс», они изредка выступали в TaMtAm-e и популярности не имели. У нас была длительная проблема с гитаристами. Никто не подходил. Реально запарились искать, и уже даже это подбешивало. И вот тогда Яша к нам и прибежал, и первым делом начал кричать, что большой поклонник творчества «Короля и Шута». Что он очень впечатлен Горшком и с удовольствием будет играть в группе, если мы его возьмем. Ну, мы решили сделать кастинг. Пригласили его на точку. Яша начал играть, и нам что-то в нем понравилось, а что-то нет. Нам понравилось, что он на гитаре играть умеет, на электрической. А не понравилось то, что он играет всякую фигню, косит типа под «Ганз энд Роузис», еще с понтом ставит ножку на монитор, типа как круто. То есть Яша сразу начал себя показывать как попсовый гитарист, который должен понравиться публике. Типа такой, своячковский, что ли. Горшку это сильно не понравилось, потому что он хотел видеть с собой на сцене брутальных ребят. И такой приличный, неопределенный персонаж, как Яша, с абсолютно не рокерской прической и одеждой, никак не подходил под его параметры.
Балу: Он сказал, будем перевоспитывать.
Князь: Да. Горшок сказал, что так как у нас нет времени на дальнейшие поиски. А нам нужно было найти гитариста к концерту, уже просто любого, и уже правда не было ни времени, ни желания заниматься какими-то поисками и кастингами. И мы решили его взять. А там видно будет.
Балу: Ну, и нормальный парень был Цвиркунов. Не хуже многих.
Князь: Понимаешь, у Горшка была такая черта, ему было неважно, подходит человек или не подходит. Ему важно было, чтобы человек открыл перед ним свой мозг, чтобы Горшок мог его как бы загрузить, и его перевоспитать. Он, конечно, в этом случае немножко прогадал, потому что некоторые люди, которые открывали перед ним свой мозг, потом садились ему на шею. Но тем не менее его не останавливало то, что человек вроде как не подходит к нашей идеологии, и он сказал, что он его воспитает. Тем более была еще одна хитрость: если ты собираешься всем русским слушателям промыть мозги на тему рока и панк-рока, то как ты можешь отказаться от человека по причине несовместимости? Ну, если, конечно, он не конченый наркоман или подлец. Конечно же, под удар прежде всего попадают те, кто рядом с тобой, и если ты не можешь перевоспитать в музыке Якова, то что тебе делать тогда на сцене?! И началось на Яшу давление как на личность и как на музыканта, Горшок начал выбивать из него попсаря.
Князь на MTV: Полный контакт. Битва года. 11 июня 2005 года. Фото Л. Семеновой
Читатель: И результат мы видим! А как у тебя с ним складывались взаимоотношения, в частности в репетиционном плане?
Князь: Вообще не ахти. Полярно противоположно, чем с Ренегатом. Как бы совсем не мой человек в плане работы. Я, конечно, подозревал, что он преданно держал линию Горшка как композитора и поэтому показывал вялое отношение в работе со мной. Когда я уходил из группы, он мне признался, что для него всегда в приоритете была музыка Горшка, и с моими песнями он работал неохотно. Вот так и бывает, сидишь с гитарой сутками, сочиняешь. Придумал крутую тему, несешь в группу, а там сидит такой вот Яков, который по умолчанию эту песню делать не хочет, и хоть ты тресни. Пока сам Горшок не даст отмашку. Короче, Яков был ярким представителем бюрократии и всячески пытался противопоставить творчеству личное видение ситуации. Однажды у меня накипело! Я подумал так: вот почему мне, человеку, который создал уже немало хитов и неоднократно попадал в точку, приходиться постоянно ударяться о какие-то стены, выстраиваемые Яковом, чтобы создать то, что потом войдет в историю? Я понимал мотивацию Горшка, мол, Князь все тексты пишет, да еще и целые свои готовые песни тащит, нарушая наше с ним коллективное творчество. Я Михе искренне признавался, что хочу жить только «Королем и Шутом», и если я не буду писать для «Короля и Шута» песен, то мне придется попутно это делать на стороне, и однажды эта сторона перевесит. Мой Шут перейдет со мной. Творчество – это как река. Сколько ни строй плотин, а она всегда готова прорваться. Горшок отвечал весьма неприятными вещами, мол, дождись своего времени. Я однажды сгорю, но до этого приведу нас к легенде, и когда меня не станет – пиши сколько влезет. Я отвечал, что я не собираюсь ждать, когда тебя не станет, и не собираюсь об этом даже думать. Мы живем здесь и сейчас, и надо творить, пока есть запал. Никому не ведомо, кто раньше сгорит, а кто останется. Этот спор длился много лет. Но это было наше с ним, а Яков со свой политикой был совсем даже не в тему. Хоть Яков и был предан группе «Король и Шут», но предан он был тому «Королю и Шуту», который он сам для себя видел, а не тому, который делали мы. Я, блин, был уверен, что он мыслит вообще иными категориями из серии, что в «Короле и Шуте» главное – не тот сказочный мир, который Князь создавал, а главное – это харизма Горшка и его брутальность. Короче, когда меня это поддостало, как-то в туре я позвал Якова к нам с Горшком в купе и сказал следующее: «Яков! Ввиду того, что мы с Горшком – два капитана, а ты – младший офицер, я устанавливаю новое правило: для того чтобы политика низшего состава не нарушала планы далекосмотрящих, я решил упростить наши взаимоотношения. Просто представь себе, что я твой босс. Я автор, я лидер, я фронтмен, я вокалист, я идеолог, а ты – музыкант, администратор. Просто выполняй поставленные задачи, а главное, не мешай мне реализовывать творческие планы и идеи». Над этим базаром ржала вся группа, а Поручик с той поры по сей день меня в шутку боссом называет. Но шутки шутками, а тема была серьезной.
Князь и Горшок на фестивале «Добролёт». 20 марта 2004 года. Фото А. Федечко
Читатель: А что ты хотел сказать насчет фанеры для рока и замены Ренегата?
Князь: Яков очень сильно полагался на оборудование и тем компенсировал свой уровень игры на гитаре. У нашей группы был так называемый групповой бюджет, который мы вкладывали в покупку оборудования. А проруливал это все Яков. Эта ситуация достигла своего апогея. Сидит, значит, Яков на точке со скучным видом, подперев голову рукой, и грустно произносит: «Стремиться больше не к чему, я все, что надо гитаристу, купил, и у меня теперь все самое лучшее». Кто-то пошутил, мол, теперь пора играть учиться. Ну так вот, когда ушел Ренегат, у Якова и Паши Сажинова уже созрел план: забить все вторые гитары, второго гитариста в компьютер и таким образом компенсировать его отсутствие. А Сажинов еще мог и на клавишах квинтами играть. Таким образом, Ренегат ушел, а саунд остался прежним, правда, наполовину фанерным, но что вы хотите – так весь западный рок сейчас работает.
Балу: Тут я вынужден вмешаться в вашу беседу и немного объяснить, кто такие «плейбэки» и что такое «эндорсество». «Плейбеки» – это фонограмма, которую артист заводит на концерте в дополнение к живому звуку. При мне в группе «Король и Шут» любое упоминание о фонограмме могло либо вызвать смех, либо привести к звездюлям. Впервые я с этим явлением столкнулся, когда группа приезжала на гастроли в Америку уже после моего ухода. Напомню, что я, естественно, помог друзьям и отыграл с ними. И уже на стадии договоров у нас с Цвиркуновым состоялся довольно смешной разговор. Примерно такой:
Балу (бодро и весело): Привет, Цвирк! Конечно, я с вами отыграю, только составьте программу из старых песен, чтобы мне удобнее было.
Цвирк (неуверенно): Только учти, что мы теперь играем под метроном…
Балу (недоуменно): И чего? Але, Цвирк, я восемнадцать лет в группе проиграл, я знаю, что такое метроном.
Цвирк (неохотно): Ну, там не только метроном. Еще во время концерта разные звуки из компьютера звучат.
Балу (с интересом): А что за звуки?
Цвирк (скороговоркой): Ну, в основном гитара моя.
Балу (со здоровой издевкой): Ты что, под фонограмму играть начал?
Цвирк (совсем с неохотой): Да там не только моя гитара. Там еще и Леонтьева гитара звучит во время концерта.
Балу (с недоумением): Ты хочешь мне сказать, что ты стоишь на сцене, а из компьютера через колонки звучит запись твоей гитары, да еще в придачу и запись гитары второго гитариста, которого на сцене вообще нет? Это же «фанера» называется!
Цвирк (скороговоркой и с яростью): Сейчас все так делают!!! И ничего это не фанера, не фанера! И я уже так привык!
Балу (с искренним недопониманием): Ну, так отвыкни! Вспомни молодость, и давай сыграем как раньше, бас, барабаны, гитара и два вокалиста!
Короче, долго меня Цвиркунов уламывал, но так и не убедил меня под фанеру играть. Справедливости ради скажу, что тогда это ведь и не совсем «фанера» была, а только гитары в записи. Тем более что поверх всего этого и «живая» гитара тоже звучать должна была. Но не убедил меня Яша, я сказал, что не хочу под «фанеру» играть, а он пошел Горшку жаловаться.
Звонит мне Горшок. Поздоровкались. Так и так, «Шура, ну сыграй ты с этой записанной гитарой! Тебе жалко, что ли!».
Князь и Горшок на интервью журналу FUZZ. 5 июня 2004 года. Фото А. Федечко
Конечно, я согласился. Тем более что никаких принципов у меня и не было. Было удивление, зачем так делать. И непонимание… Это же вообще был раньше не наш путь, Ну, да ладно. Все течет, все меняется.
Сразу объясню тебе, читатель, что против «плейбэков» как частичной «фанеры» я ничего не имею. Например, надо какой-нибудь группе, чтобы в песне на концерте клавиши прозвучали, а клавишника с собой таскать лень из-за трех нот, или еще какой случай. Много раз я видел совершенно оправданное и законное, в моем понимании, применение этих самых «плейбэков». Меня удивило просто, что это именно то, против чего мы, группа «Король и Шут», всегда выступали. И не я это, кстати, придумал, а Горшок. Ну, да ладно, опять-таки. Мне что, сложно несколько концертов отыграть? Несложно, меньше лажи будет звучать, гитара-то в записи, ха-ха.