Через какое-то время мне это надоело, и я предложил ввести новое правило. Просто для небольшого, ну совсем микроскопического смещения точки сборки.
– Давайте, – говорю, – называть друг друга на «вы». И не просто на «вы», а еще и по имени-отчеству!
Сказано – сделано! И следующие несколько месяцев мы шокировали всех в Сибири исключительно вежливым общением. Поначалу только отчества немного путали, а потом так запомнилось, что я до сих пор помню все отчества. Хотя сейчас, вроде, и не надо уже.
И вот, возвращаясь к нашей истории, приезжаем мы снова в город N.
В этот раз никаких суток оттяга там не намечалось, а наоборот, быстренько забежали в гостиницу, помылись да поскакали дальше. Быстро освежившись, я спустился в бар ждать друзей, где и повстречал ту самую Анюту, которой Горшок обещал свою книжку дать почитать. Стоит, хлопает своими огромными глазищами, ждет. Так и так, мол, с утра тут тусуюсь, знаю, что вы ненадолго, боялась пропустить.
Блин ты поминальный! Да грин ты мой зеленый! Вроде и не я обещание давал девушке, а надо выполнять. Поднялся наверх к Горшку, стали думать, что делать. Надо ли тебе говорить, что ни одного слова про экологию общения никто из нас не написал? Разговоров было много, это да. Но каждый разговор, каждое слово как бы отдаляли момент написания, да и зачем трудиться писать, когда можно просто рассказать? А писать что-то, когда уже столько рассказано, вдвойне глупо. Например, эта книжка, которую ты сейчас читаешь, она написана, поскольку я давно уже никому все эти байки не рассказываю. Наверное. А вот если бы я до сих пор катался по гастролям да фестивалям и травил в промежутках байки на тусовках, так, наверное, до сих пор бы собирал заметки и только собирался что-то по-настоящему написать. По-моему, так.
Короче, думали мы недолго, поскольку думать тут нечего. И я решил рассказать девушке Анюте Правду. Не пошлое: «Отвали, мы так ничего и не написали», а Правду с большой буквы «А».
Горшок на интервью журналу FUZZ. 5 июня 2004 года. Фото А. Федечко
– Давай, – говорю я Горшку, – любую свою тетрадку чистую. И напиши на титульном листе: Михаил Горшенев «Экология общения». Написал? Молодец! Собирайся, а остальное я сделаю.
Спускаюсь вниз в бар и вручаю ценную тетрадку Анюте. Она от счастья чуть из трусов не выпрыгнула (в прямом смысле этого слова, если ты понимаешь, о чем я говорю) и сразу же спрятала тетрадку в сумку. Чтобы не отняли, наверное.
– Погоди, – говорю, – не все так просто. Тут нужно кое-что объяснить.
Она с недоверием достает тетрадку и делает при этом шаг назад, мало ли, вдруг я передумаю и отниму такое сокровище. Смотрит в нее и поднимает на меня удивленные глаза.
– Так тут же ничего нет?!
– Неправильная постановка вопроса. Тут есть ничто. А это гораздо важнее. Вот смотри, какая история.
И, усевшись поудобнее и заказав чистого со льдом, я все подробно рассказал.
– Вот смотри, помнишь, тебе же Горшок если и не все, то многое из этой книги рассказал? Да? Молодец. И ты же понимаешь, что это все очень интимное и личное? Да? Умница! Так вот мы решили, что издавать такую книгу для общего читателя, то есть для неподготовленного, будет неправильно.
– Но что-то ведь у вас написано? Мне-то почитать уже можно.
– Вот теперь правильный вопрос, молодчинка. С тебя мы и решили начать. Дело в том, что первой частью прочтения книги Горшка «Экология общения» должно быть вручение пустой тетрадки, то есть тетрадки с условным «ничто» читателю. И он сам, то есть ты, должен написать, что он думает по этому поводу. Без подсказок с нашей стороны. Просто чтобы показать, что он, то есть ты, созрел для того, чтобы понимать, о чем пойдет речь в книге. Таким образом, это становится книгой не для всех, а только для своих.
– А когда я напишу, мне можно будет почитать книгу Горшка?
– Конечно! (Мы и вправду собирались чуть ли не на днях сесть и написать что-то похожее.) Только учти, что ты написать должна что-то настоящее и по-настоящему сильное.
– Это как?! – удивилась она еще больше, распахнув и без того не маленькие глаза.
– А так, если ты напишешь что-то типа сочинения «Как я провел лето», ну, или «провела» в твоем случае, типа «МарьВанна, вот три страницы, и ошибок нет», то и отношение к тебе будет соответствующее. Даю подсказку: чтобы что-то получить для себя, надо что-то себе же и дать сначала. То есть чем лучше ты напишешь и чем мощнее будет результат, тем более серьезное к тебе будет отношение. А принеся действительно сильную вещь, ты вообще сможешь с Горшком говорить на равных. Так что вот тебе мой адресок, и пиши.
От этой идеи она впала в прострацию (как она рассказала мне позже) и пошла домой, все время по дороге думая только об этом. Кстати, не заплатив при этом за свою пепси-колу и сок. Подробности такие я помню потому, что Анюта не пропала с нашего горизонта. Где-то через год-полтора я получил от нее письмо, где она просит ознакомиться со своим текстом, но ни в коем случае не показывать его Великому и Ужасному Горшку, поскольку она его еще не до конца дописала. Помню, что я что-то ей посоветовал, типа: «Смотри на проблему шире, а главное, что если у тебя так много красивых, умных и правильных слов, то почему ты их не используешь в жизни? Экология общения – это не теоретическая наука, а практическая!»
Через пару лет она написала, что успешно пользуется нашей книгой, и пригласила на свадьбу. Последнее, что я от нее слышал лет пять назад, это то, что у нее уже двое детей, и по вечерам они с мужем, с которым, кстати, она познакомилась на нашем концерте, уж и не знаю, когда, пишут вместе уже две книги. Одну – книгу сказок для своих детей, а другую – «Экология общения», чтобы отправить нам наконец.
Такая вот полезная книга «Экология общения».
Кстати, вот еще тебе интересная история про экологию общения и хоть она тоже дурацкая, как и вся наша жизнь, но зато про звезд. А к моменту выхода книги некоторые из ее участников уже получат звание «Легенда». Привет, Серега!
Ладно, не будем отвлекаться. Итак, диспозиция такая. Ко мне в Питер приехала в гости моя любимая Иришечка. И это было прекрасно. Погода была летняя и солнечная, и мы пошли в гости к нашим друзьям Сереже и Вале Чиграковым. То да се, бараньи коки, засиделись, короче. И вот Ириша, которая всегда была затейницей, придумала поехать в экспедицию.
– Давайте, – говорит, – съездим на концерт Бори Гребенщикова в Калининград?! Смотрите, завтра утром вылетаем. Успеваем прямо к концерту, потом тусуем до 6 утра в гостинице и летим назад! Премиленькое приключение!
Сказано – сделано. Чиж с Валей всегда любили забавные приключения и необычные авантюры, а я и подавно готов был к любым и интересным путешествиям, главное, с любимой. И вот мы позвонили Максу, директору «Аквариума», и попросили забронировать нам номер в той же гостинице, что и группа, и ждать в гости. Макс номер забронировал, но никому из своей группы не сказал, кто именно приезжает, сказал только, что приедут звезды. Поэтому, когда мы приехали из аэропорта в зал, Боря встретил нас с Чижом словами: «А где Алена Апина?»
Алены с нами не было, и мы с Чижом, Иришей и Валей пошли в зал концерт слушать. Его (концерт) и так задержали из-за нас, чтобы мы успели к началу, поскольку по дороге из аэропорта мы немного заблудились.
Места нам оставили в первом ряду, и это было прекрасно, поскольку поэтому звук у нас был шикарный. Да и Боря был в ударе.
Да и вся группа была на пике. Короче, мне очень понравился концерт. Даже несмотря на то, что я не спал уже двое суток. Правда, Ириша, из-за того, что поменяла 12 часовых поясов, то есть только что прилетела с другой стороны земного шара, несколько раз во время концерта заснула, поскольку места были сидячие и удобные. И музыканты, кстати, это заметили! Слава богу, что они с Иришей друзья со времен их гастролей по Америке, так что потом все смеялись и никто не обиделся.
Меня же в середине концерта посетила интересная мысль, которая и послужила завязкой этой истории. «Грин зеленый! – подумал я. – А ведь после окончания концерта меня спросят, как все прошло. Причем поскольку будут спрашивать друзья-музыканты, то потребуют подробностей!» И я стал не просто слушать, но и формулировать у себя в голове что-то вроде отзыва на концерт с техническими подробностями. Хотя, повторюсь, концерт был замечательный.
И вот концерт отыграли. Все хорошо! Мы с Чижом остались довольны и всех сердечно поблагодарили. А я даже умудрился ответить на каверзные вопросы о звуке двум (у «Аквариума» их два) звукорежиссерам. И все поехали в гостиницу.
По дороге мы заехали в магазин, где я прикупил всякого разного для оформления номера, поскольку Борис Гребенщиков пообещал прийти к нам с Иришей и попеть новые песни. Естественно, мы позвали туда и всю группу. Поэтому на всякий случай я захватил и мексиканскую бутылку. Но дело не в этом. В магазине ко мне подошел Алик Потапкин, барабанщик «Аквариума».
– Как тебе концерт?
– Отлично! – говорю.
– Нет, а серьезно, как оно?
– Да вообще зашибись, очень понравилось!
Короче, и так, и этак, ну чуть не в угол зажал.
– Расскажи, как тебе концерт с точки зрения музыканта, подробно! – говорит, и все тут!
Ну, думаю, видимо, ему и вправду интересно и очень надо, раз три раза переспросил. Ладно, расскажу, мне не жалко.
– Все было отлично, саунд плотный. Видно, что у вас мониторов линий куча, и даже завидно от такого изобилия.
– А барабаны как? Барабаны-то хорошо слышно?
– Хорошо, – говорю, – они же барабаны! Ну, то есть с середины концерта их прибрали немного по громкости, но там ведь песни пошли потише, то есть концепция, видимо, такая.
– И бочку, и рабочий, все слышно? Как, вообще, микс барабанов?
– Да все нормально. Понимаешь, мы же вообще другую музыку играем, и я привык к простым, прямым и ровным барабанам. А у вас же все сложнее. И вот эта твоя «импровизирующая» бочка, под ровный бас, видимо, задумка такая. А в целом все очень гармонично.