Балу. Да, я тоже надеюсь. А что касается этой песни, то мне всегда очень нравился басовый рифак в куплете. Опять-таки смысловая нагрузка выходит за пределы разума. Я сам себя считаю человеком остроумным, но когда слышу такие стихи, хочется встать и снять шляпу.
Князь. С виду это абсолютнейшая шиза. Но над смыслом стихов некоторые серьезно поломали голову. Я слышал две трактовки.
Балу. Да ты что!?
Князь. Да. Откуда я вообще слово «коки» взял? Коками мы называли яйца у собаки. У нас была маленькая собака, и ее яйца назвать яйцами было сложно, поэтому мы их называли коками. И вообще я с детства знал, что «коки» – это яйца.
Балу. Ну, я тоже это всегда знал.
Князь. Нет, ну ты-то знал – понятное дело, (дурацкий смех).
Балу. А ты откуда знал? Это непонятное что ли дело?
Князь. Нет, ну я же про яйца писал. Понимаешь, если бы я написал песню «Голые яйца» – это было бы пошло, тем более слово «яйца» звучит некрасиво.
Балу. Согласен.
Князь. А вот спеть о яйцах, но назвать их другим словом, – это уже фишка. А поскольку слово «коки» я уже давно знал и использовал в своем лексиконе, то проблем с этим не было.
Балу. Так это очевидно, какие еще тут могут быть еще версии?
Князь. Одна из версий была, что мы поем не «коки», а «хохи». Людям в голову не могло прийти, что мы можем петь о яйцах.
Балу. Ты расшатываешь мою картину мира. Какие еще «хохи»?
Князь. «Хохи» – это в понимании некоторых были какие-то гномы.
Балу. Гно-о-омы…
Князь. То есть получается песня о каких-то голых специфических гномах, которых Князь придумал.
Балу. Лох цепенеет…
Князь. Понятно, что эти люди невнимательно слушали текст, а если слушали, то под каким-то определенным углом.
Балу. И я ведь слышу, что ты не шутишь.
Князь. Или вот еще есть один свеженький момент.
Балу. Еще!?!
Князь. Да. Фан-клубы моей группы «Княzz» в Интернете называются дружинами. И вот в каком-то городе я общался с девочками из редколлегии фан-клуба, и одна поинтересовалась, о чем эта песня.
Балу. Ну, добивай уж, не тяни.
Князь. И она говорит: «Я решила»…
Балу. Ну, порази меня.
Князь. «Что коки – это же повара на судне». И она все время думала, что песня о голых флотских поварах.
Балу. Ой.
Князь. Когда я стал прокручивать у себя в голове слова этой песни, подставляя вместо «коки» «повара», меня просто вскрыло.
Балу. За что ты так со мной? Там же в третьем куплете…
Князь. Да-да. То есть получается, что девушка меня обидела тем, что увидела с голыми поварами.
Балу. В сущности, голые повара – как это прекрасно…
Князь. У этой истории есть продолжение.
Балу. Что? Продолжение!?
Князь. Я, естественно, прикололся по этому поводу, и эта история разлетелась по всем дружинам. Наша питерская дружина всячески поддерживает группу и устраивает крутые флешмобы, один лучше другого.
Балу. И ты показал коки?
Князь. Нет. И вот, на одном из концертов в Петербурге пацаны из дружины во время этой песни, сыгранной специально по их заказу, выбежали в слэм, то есть встали в круг и принялись танцевать. С голыми торсами, в поварских колпаках и с поварешками. Короче, смешная версия одной премилой девушки переросла в целое движение.
Балу. Андрюха, а я ведь скучаю по твоим безумным идеям.
Балу. Одна из самых красивых лирических песен, естественно, со смысловой ловушкой в конце. Что скажешь про ее историю?
Маша. А это разве не горшковская песня?
Князь. Стихи на песню «Ботинки» были написаны одновременно с музыкой. То есть я играл эту переборку и тут же накидал этот текст.
Балу. А тогда почему на концерте в «Рок-клубе», по-моему, стихи у нее были другие:
Скрипели старые колеса у телеги.
Кобыла шлепала копытом по грязи.
Уставший дед курил и думал о ночлеге.
Кобыле молвил он: «Быстрей в село вези!»
Но та тревожно в сторону леса поглядела.
«Волков почуяла! – смекнул тотчас же дед.
– «Скачи галопом, коли жить не надоело,
Пока не выскочил лохматый наш сосед!»
Но вдруг кобыла резко в сторону метнулась.
Порвала вожжи и помчалась вихрем прочь.
Телега на бок в тот же миг перевернулась,
И дедушка был скушан в эту ночь!
Князь. Абсолютно точно! Видишь, ты какие-то вещи лучше меня запомнил.
Балу. Изначальные стихи были…
Князь. Да, теперь я начинаю вспоминать, что эта музыка у меня висела гораздо раньше, чем появился текст «Ботинок». В то время я очень любил, когда у меня было музыкальное вдохновение припариваться на переборки. Я выдумывал какие-то мегахитрые переборки, которые даже люди, неплохо владеющие гитарой, не могли воспроизвести. Например, сейчас своему гитаристу в группе «Княzz» я даже не даю эту песню играть, а играю сам.
Потому что там специфическая такая переборка, под меня заточенная.
Балу. И их много было, таких заготовок?
Князь. На тот момент целая куча. «Человек-загадка», «Ангел и Демон», «Ботинки», «Карапуз» и много других, которые даже еще и не использованы. «Служанка», например, из неизданного тоже построена на хитром переборе. И память моя все эти заготовки хранит. И с мелодией «Ботинок» такая же история. Долго висела.
Балу. То есть сначала эта песня была на стихи «Жаль, нет ружья!»? Я для читателей поясняю.
Князь. Да, получается так.
Балу. Была песня «Жаль, нет ружья!» на мелодию «Ботинок», и мы играли ее на концертах. А к записи ты принес новые стихи. Мы послушали, и всем понравилось, потому что они очень в стилистике «Акустического альбома». Такой дурацкий в хорошем смысле слова текст.
Князь. Я уже не помню, что было раньше, курица или яйцо. То ли я песню «Ботинки» писал под стихи «Жаль, нет ружья!», то ли я текст «Жаль, нет ружья!» писал под музыку «Ботинок». Я этого не помню. Но каждый из читателей может попробовать и сам подставить на мелодию «Ботинок» стихи «Жаль, нет ружья!».
Балу. Кстати, друзья, раз уж мы с вами вместе слушаем альбом, то давайте так и сделаем. Споем вместе! (Учтите, что мелодия припева со стихами «Жаль, нет ружья!» не используется, поется только куплет.)
Князь. Да я и сам сейчас спою!
Балу. Замечательно! А сейчас ты исполняешь эту песню на своих концертах?
Князь. Да, я сам беру гитару, мы вдвоем со скрипачкой остаемся на сцене и исполняем ее. Очень камерно и душевно получается.
Балу. Романтично, наверное, выглядит. Ведь песня, хоть и шутовская, но очень лиричная.
Князь. Эта песня, конечно, как бы с юмором, но… Шутовской юмор бывает разным. Есть веселый шут, есть насмешливый шут, есть тупой шут. А есть грустный шут. Вот песни «Арбузная корка», «Екатерина» – это грустный шут. А «Забытые ботинки» – это…
Балу. Тоже грустный?
Князь. Нет, это шут рассеянный, шут… неуклюжий. Он забывает свои штаны… То есть, в принципе, это, конечно, все шутка, но она описана серьезно.
Балу. Там непонятно, на мой взгляд, то ли шутка, то ли не шутка. На грани.
Князь. Да. Потому, что песня поется от имени тонко чувствующего персонажа. Он «зажжет свечу, но будить ее не станет». То есть он человек романтический, но очень рассеянный…, человек рассеянный с улицы Бассейной. Многие знают произведение Самуила Яковлевича Маршака «Человек рассеянный с улицы Бассейной», так вот, верите или нет, но с рождения и до пятилетнего возраста я как раз и жил на этой улице.
Балу. Да ты что?! На Московском? Там сейчас рядом площадь назвали в честь братьев Стругацких, я слышал.
Князь. Да, напротив парка Авиаторов, где самолет стоит.
Балу. Тогда это многое объясняет…
Это был этакий альбом-протест. Мы позорим русский рок? Нате вам до-соль в куплете. У нас несерьезные песни? Нате вам такие несерьезные песни, по сравнению с которыми прежние уже покажутся серьезными. Для вашего радиоэфира наше творчество неформат? Нате вам такой неформат, что мне самому страшно. Страшно смешно. На самом деле, ни о чем таком мы не думали, это я уже с высоты прожитых лет описываю один процент наших чувств и стремлений. Просто было море безудержного веселья и полное отсутствие каких-либо рамок и авторитетов.
Но, блин ты мой поминальный, грин ты мой зеленый! Вы думаете написать песни и записать их на студии это полдела? Ничего подобного. Даже не четверть. Но обо всем по порядку.
40. Продажа «Акустического»
Нам всегда чинили запреты.
Обычно так мы и узнавали,
что нужно делать в жизни.
А, может, это жизнь нам так
подсказывала наш путь.
Итак, альбом записан. В смысле, записаны все треки. Осталась ерунда: свести их, отмастерить и издать. И тут выясняется, что никому, кроме нас, это неинтересно. Никто не хочет связываться с нашим альбомом. То есть, он реально никому не нужен, и никто его не хочет ни доделывать, ни выпускать. Совсем. Что, конечно, было обидно, но нисколечко нас не смутило.