Угу, вижу. Естественно, ребята ничего не смогли ему объяснить, так как говорили на разных языках. Но тогда я ничего не мог поделать – кругом люди, да и на руках у меня жена и сынишка.
Короче, разгреб я все свои дела и через день-два звоню Анфисе.
– Какая движуха, родная, что за дела?
– Да вот, сидит, в окно смотрит, даже в PlayStation свой почти не играет.
– Жди, – говорю, – сейчас буду.
Приезжаю. Мишка. Сидит грустный. На окружающих реагирует слабо. Я ему слово, он мне ноль, я ему щелбан, а он отмахивается, как от мухи.
– Тьма, – говорит. – Тьма, Шура, наступает, что делать?
Блин поминальный, да не знаю я, что делать! Я вообще не понимаю, о чем он говорит. Да, что там! Я даже слов таких не понимаю. Делать нечего, сходил, взял водки. Немного, четыре бутылки.
Дальше неинтересно, нажрались мы, короче. Точнее я, а Горшок, так, прихлебывал. А Анфиса сок пила, да закуску все нам подставляла, заботилась. Такие дела. Вестимо, нажравшись, я сумел расшевелить Горшка, и мы, наконец, заговорили на одном языке.
– Тьма, – говорит. – Тьма, Шура, наступает, что делать? – сумел он, наконец, донести свою мысль.
– А, так что ж ты сразу не сказал! Я знаю, что делать. Трезветь надо! Смотри, что там у них в реальности происходит.
И я рассказал о той административной проблемке, что беспокоила наших ребят.
– Да, это ж вообще фигня! Щас все решим с полтыка! Только давай, чтоб зря не трезветь, сначала выпьем.
И мы выпили. А потом, чтоб зла не оставлять, выпили еще. Одним словом, когда через какое-то время позвонили наши друзья со своей нерешенной проблемой, мы прервали недельный запой и два дня провели в общей реальности.
Фотосессия. 2000 год. Рисунок по фото М. Лаписа.
Много чего за эту неделю с нами происходило, и страшного, и прекрасного, но когда все закончилось, я спросил у Горшка:
– А что это с нами было? Что-то я не во все воткнулся.
– Иногда в жизни наступает темное время суток, и тогда ты встречаешь друзей, – сказал Горшок и заржал, как дурак.
К чему я это? А ни к чему. Просто так, вспомнилось. Однажды тусовались мы на Азовском море близ города Бердянска. Хорошо так тусовались. И вечером заходит ко мне Горшок:
– А пойдем, – говорит, – на море. Купаться. Там ночью светляки в море.
И мы пошли. Хоть и темно было, но луна довольно ярко светила, да и светляки заполонили все море. И мы купались вчетвером в ночном море, а потом долго валялись на ракушечном берегу и разговаривали о звездах. А потом стало прохладно, и наши девочки пошли наверх, в дом, а мы остались. И Горшок долго и много мне рассказывал о звездах. Он очень любил звезды.
– Если я долго не вижу звезды, то, значит, слишком долго вижу землю. – смысл был примерно такой.
Я же люблю звезды совершенно по другим причинам.
60. Как правильно вести беседы
Вагонные споры – последнее дело…
…а вот и нет!
У нас с Горшком была одна интересная методика споров с идиотами. Идиотами мы называем людей, которые себя не уважают, но лезут со своим идиотским мнением.
А послать их либо никак нельзя, либо тебе скучно и ты развлекаешься, в поезде, например. Согласно нашей методике, если споришь с человеком, который не уважает сам себя, то для победы в споре нужно:
а) аргументировать свою точку зрения доказательствами, не имеющими к реальности никакого отношения. В идеале лучше вообще ничего не знать о предмете. Либо знать, но только термины. Значение которых лучше тоже не знать;
б) иметь АБСОЛЮТНУЮ уверенность в себе. И не улыбаться. Например:
Идет спор о том, кто изобрел телефон. И даже если оппонент-идиот прочитал какую-то научно-популярную статью, он не сможет спорить с человеком, который на голубом глазу говорит: «А ты читал воспоминания Белла?», «Даже Попов в завещании написал», «Ты хоть помнишь, когда сопротивляемость была открыта?», «Когда мы в школе доплеровский эффект изучали, я интересную статью читал», «Причем тут рефракция! А? Ты не говорил? Послышалось, извини. Так вот, она ни при чем!», «Ты просто слабо себе представляешь устройство телефона»… Ну, и так далее, любой бред.
Смысл вот в чем. Идиот гонит такой же бред, но он в него верит. И хочет всех убедить в чем-то, в том числе и себя. Просто для самоутверждения. Не умеют идиоты молчать.
И неважно, насколько идиот владеет предметом спора. Важно, насколько он уверен в себе. И вот в эту щелку между абсолютной уверенностью абсолютного идиота и конкретной уверенностью частного идиота и надо пролезть для победы. То есть по факту идиот открывает рот, а ты в чистом виде тренируешь уверенность в себе, ну и poker face, заодно.
Клуб «Бункер», 1999 год. Фото Е. Евсюкова.
Когда в нашу группу влился Яха, он наивно полагал, что высшее образование что-то значит и может помочь в споре. Поэтому Горшок часто спорил с ним о мировой и российской истории, истории и теории музыки, да о чем угодно. Яха честно что-то о каждом предмете знал. Это его и губило. Я всегда при их спорах старался не ржать и прятал лицо. Горшок однажды по секрету сказал мне: «Зачем мне знать факты, если я могу выдумать лучше?»
Много позже, когда с нами начал ездить Ренегат, которого для благозвучности Пор переименовал в Лося, они стали спорить втроем. Это было феерично! И если кто-либо пытался встрять, Горшок это пресекал: «Мы тут с Яшечкой и Лосиком спорим, а вы не мешайте».
Лось, чтобы показать, что и молдаванин панк-року – человек не посторонний (в своем понимании, конечно), рассказывал всякие истории из своей недолгой учебы в ветеринарном техникуме. Как, например, он по локоть коровам в жопу руки засовывал (осеменял). Дело молодое и полезное, кто спорит! Со временем ветеринарный техникум превратился в институт, и Лось стал заявлять, что они с Яхой – единственные люди с высшим образованием (пусть и не оконченным), и спорить с ними глупо. Наказание за такую самонадеянность было неизбежно. Справедливости ради, надо сказать, что в эпическом споре об истории России Лось и Яха на моей памяти умудрились дважды загнать Горшка в угол. Они нашли факты, которые даже Горшок знал и не мог с ними спорить.
Тогда Горшок сделал элегантный шаг. Он где-то надыбал учебник истории за 6 класс и взял его с собой на гастроли. И демонстративно держал его на столе в купе. Увидев это, Яха и Лось возрадовались: уж ученика шестого класса они переспорят! Не учли они одного. Горшок этот учебник тоже не читал. Он на него ссылался! Два «человека с высшим образованием», естественно, считали ниже своего достоинства читать школьный учебник, за что не раз и поплатились. Выглядело наше купе обычно так. Пор наверху «СПИД-инфо» читает. Я с Павликом в шахматы играю. Разливаем. Закусываем. Благостно улыбаемся. Зритель млеет. Рядом с невинной улыбкой сидит Горшок, а с ним с пеной у рта спорят Яха и Лось.
Идею такого метода я подцепил в одном из произведений Роберта Хайнлайна, эстетику мы взяли у Шутника, короля троллей из «Десятого королевства», а отточили уже с Горшком на окружающих идиотах. Не подумайте, что мы Яху и Лося в плохом смысле идиотами считали, мы же любя. В отличие от идиотов-журналистов, о чем сейчас расскажу.
Производной этой методики была игра «свободные уши». Бывает, приходит брать интервью человек, который:
а) не в курсе нашей музыки;
б) не знает ничего о группе;
в) вообще ничего не знает, просто уверен, что раз он «журналист», то все вокруг ему должны сами все рассказать.
Журналисты, конечно, бывают разные. В Барнауле пришла женщина хорошо за 50 и говорит, ребята я вообще не в курсе, мне редактор сказал интервью взять и материал написать, мне б до пенсии доработать. Тут мы всегда помогали, что нам сложно, что ли? С удовольствием. Если все заняты, то сажали Машу и говорили: «Маша, диктуй факты». Это путь первый.
А есть иной тип журналистов – наглые и необразованные. С ними мы поступали так. Первый, кто такого поймает, должен влить ему в уши самый «эксклюзивный» материал. Как вы, наверное, уже догадались, к реальности он не должен иметь никакого отношения. Нужно было наврать про имена, города, даты, названия песен, альбомов, скандалы, свадьбы, разводы, да мало ли чего! Хорошим тоном считалось заставлять «журналиста» особо важные названия записывать в записную книжку. Также надо было время от времени ловить проходящего мимо соратника и требовать подтвердить или уточнить какой-нибудь бред. Полагалось с серьезным видом подтверждать. Особенно хорошо это получалось у Князя и Яхи. Ну, и у Горшка, конечно, но ему обычно мало было просто подтвердить, он лез разукрасить и продолжить тему.
В идеале мы стремились к тому, чтобы, когда «журналист» принесет материал в редакцию, на него посмотрели, как на идиота. Или прямо так и напечатали, что тоже неплохо, значит, полная газета идиотов. Готовиться к интервью надо. Так нас достали непрофессионалы среди журналистов, что приходилось их воспитывать.
Эта игра требует ювелирного использования «контролируемой глупости». Ни на миг нельзя расслабляться. К сожалению, со временем можно сдать, опуститься до уровня «журналистов» и начать просто гнать. Это всегда, кстати, видно по улыбке.
Расскажу еще одну подобную историю. Дело было в Смоленске. До этого мы как-то тяжко и долго ездили по городам, и я не то чтобы устал, но как-то мучительно захотелось тепла и женской ласки. В Смоленске, надо вам сказать, совершенно чудовищный зал. Он хоть и прямо напротив гостиницы, но построен по типу «стекляшки». То есть с прозрачными стенами. За кулисами там только темный коридор и две гримерки, тоже с прозрачными стенами. И если ты там сидишь, то с тебя все фаны прикалываются. Остается только ходить по темному коридору, где даже присесть негде. В этом коридоре я еще перед саундчеком приметил потрясающе красивую девушку с открытым и немного грустным взглядом.