— Я никем не притворяюсь, но было бы странно ожидать даже от меня, что я за трое суток смогу полностью освоиться в незнакомом мире, — пожал плечами Лид.
— Да? А кто-то хвастался…
— Ладно вам, — вдруг сказала, хихикая, Натка, — пошли лучше домой, чайку попьем.
Всю дорогу домой я с королем не разговаривала, решив отдохнуть от его дуростей, и болтала только с подругой, и то об экзаменах.
Дома, конечно, никого не было — родители работали. Мы пошли на кухню — Лид, ясное дело, потащился следом, расположился на единственном мягком стуле со спинкой, вытянул ноги поперек всей кухни и принялся постукивать ногтями по столу, с которого я тем временем стирала крошки. Натка, хмыкая про себя, поставила электрический чайник и осведомилась:
— Осмелюсь спросить, твое величество, ты вообще чай будешь или что-то свое наколдуешь?
— Что такое чай? — поднял на меня глаза Лид. Я пожала плечами и кинула в мойку грязную тряпку.
— Ну, что… Травка такая, заваренная в воде.
— Листочки, а не травка, — поправила меня Натка.
— Тебе я вопроса не задавал, — отрезал король и снова обратился ко мне:
— Хорошо, можешь дать чай и мне.
Я сердито сунула в чашку с кипятком пакетик и пододвинула к королю. Тот принялся брезгливо рассматривать, как от пакетика в воде расплывается коричневое пятно, Натка, закатывая глаза и корча рожицы, нарезала хлеб, а я устало втиснулась на табуретку рядом с углом стола.
— Не садись там, — одернула меня подруга, — замуж не выйдешь.
— Конечно, не выйду, если Лид и дальше будет разгонять моих кавалеров, — буркнула я, и, не выдержав, пожаловалась: — представляешь, Нат, он Сашку прогнал.
— Я не прогонял его, — четко сказал король, — он ушел сам, из-за своей же глупости.
— Ничего себе у вас тут без меня была Санта-Барбара, — почему-то с завистью произнесла Натка и отхлебнула чай не присаживаясь, поскольку сесть было некуда.
— Лид, подвинься, ты тут не один, — раздраженно сказала я. К моему удивлению, король без возражений потеснился и оказался по одну сторону стола, а мы с Наткой — по другую. Пока он, держа чашку чуть ли не двумя пальцами, с тем же брезгливым видом прихлебывал чай, Натка со значением покосилась на меня, потом откашлялась и произнесла:
— Сонь, а ты уже спросила у его величества, долго ли оно будет тут у нас ошиваться?
— Спросила.
— И что оно ответило?
— Оно ответило, что пока я не прикажу ему уйти.
Лид, которому наш разговор почему-то не казался оскорбительным, подтверждающе кивнул. Натка поглядела на меня и подтолкнула под столом ногой.
— Ну и? Когда ты прикажешь ему уйти?
Я открыла было рот, но проклятый король тут же уставился на меня во все глаза, а глаза у него были немаленькие, да еще какие-то нехорошо пристальные. Но ладно бы еще в них была только наглость и презрение — так нет же, мне почудилось, что взгляд у него сейчас — почти как у старой бездомной собаки, которая в непогоду приходила к бабушке в сарай. Такое же ожидание: впустят — не впустят? Выгонят — не выгонят?
Практически уверенная, что это все — только мои фантазии, я все равно никакими силами не могла заставить себя заговорить. Подруга решила помочь мне и сама повела беседу:
— А, ну да, ты же боишься, что если Лид вернется к себе, то заколдует своих подданных…
— Почему ты этого боишься, Соня? — удивился король, перестав лупиться на меня во все глаза и поднимая брови.
— Потому что не хочу быть косвенно виноватой в их гибели, — объяснила я хмуро. — Сострадание. Как ты сказал, род эгоизма…
— Но ты же можешь взять с него обещание, что он их не тронет! — гнула свою линию Натка.
— Да? А где гарантия, что он эти обещания выполнит?!
Тут Лид, видимо, наконец обиделся, потому что встрял в наш разговор:
— Высокородные всегда держат данное слово. Конечно, плебеям, среди которых ты вращалась, Соня, этого не осмыслить…
— Ну так и в чем проблема? — обрадовалась Натка, — дай ей слово, что не тронешь жителей своего мира!
Король, конечно, ничего ей не ответил и только молча посмотрел на меня.
— Да, Лид, дай мне такое слово, — сказала я твердо, — люди не виноваты, что я тебя расколдовала.
— Хорошо, — король пожал плечами, явно снисходя к моим капризам, — если тебя это так волнует, я клянусь, что не буду наказывать свой народ за то, что он меня заколдовал.
— А за все остальное будешь наказывать?
— Ну естественно, без страха перед наказанием королевская власть неэффективна.
Я в задумчивости уткнулась в чашку. Картинка вырисовывалась невеселая. Ничто не мешает Лиду, вернувшись, придраться к каким-нибудь мелочам и заколдовать столько людей, сколько ему будет угодно. А суда по лицу короля, просить его, чтобы он не наказывал никого, явно пока не стоит: он и так был раздражен присутствием Натки. Придется еще подождать, втереться к нему в доверие. Ох, не перегнуть бы палку!..
Натка, как всегда, поняла меня без слов и опасный разговор не возобновляла. Затянувшееся молчание нарушил сам король, отставивший чашку и вымолвивший:
— Надо тебе сказать, Соня, что ваш чай — весьма неприятный напиток, по крайней мере, для тех, кто не увлекается настойкой горькоцвета. Думаю, он даже ядовит, так что тебе вовсе не стоит его пить.
— Много ты понимаешь, Лид! — рассмеялась я. — Ты же не вынул вовремя пакетик, вот чай и перезаварился!
Король глянул на меня со сдержанной претензией, дескать, «а ты меня нарочно не предупредила, что я должен его вынимать?», но ничего не сказал, чтобы, наверное, не потерять достоинство, и просто отодвинул чашку еще дальше. Натка, хихикая, встала, подобрала ее и вылила в мойку. Я тоже встала и начала мыть скопившуюся посуду. Подруга тем временем ругалась с королем, который требовал, чтобы посуду помыла она, дабы я не марала свои достойные ручки черной работой, а потом не хотел передвигать стул, чтобы освободить ей проход. Я уже не обращала на них внимания, и даже наоборот, включила воду посильнее, чтобы ничего не слышать. Конечно, это привело к тому, что скрип ключа в двери первым уловил Лид. Он насторожился, приподнялся со стула и бессловесно растворился в воздухе. Не успели мы с Наткой удивиться и обрадоваться этому, как в комнату вдруг гораздо раньше времени ввалились запыхавшиеся и встревоженные родители.
— Привет, а я на пять сдала, — заговорила я, выходя им навстречу из кухни.
— Да-да, — кивнула мама рассеянно, — молодцы — молодцы, привет, Наташа… Сонь, представляешь, нас тут с папой срочно командируют на открытие филиалов… В Индию, — добавила она, не дожидаясь моего вопроса, — так что придется тебе тут месяцок похозяйничать… И, главное, так резко… Коля, ты не видел ту синюю сумку, в которую все влезало — та, что с несломанной молнией?.. О чем я говорил a-то? А, месяц придется тебе одной побыть. И, главное, резко так сказали, у нас самолет, представляешь, завтра в шесть утра — а мы не собраны, ничего… Конечно, без присмотра я тебя не оставлю — я и Наташиной маме позвонила, и тете Кате, и бабушке…
— В деревню? — поразилась я, — зачем?
— Да нет, другой бабушке. Они тебя будут навещать, а ты тут не свинячь, не вздумай никуда допоздна ходить, мы будем звонить каждый вечер…
— Да вы не беспокойтесь, я за ней присмотрю! — похлопала по мне Натка.
Я кисло улыбнулась. В любое другое время командировка родителей не вызвала бы во мне ничего, кроме радости от единоличного обладания квартирой и другого заманчивого времяпрепровождения — но сейчас надо мной, как Дамоклов меч, висел король, и я бы предпочла не оставаться с ним с глазу на глаз. Но что тут поделаешь…
— Иногда, может быть, с нами не будет связи, — озабоченно наставляла меня мама, судорожно копаясь в вытащенном из-под кровати чемодане, — не беспокойся, это уже под конец командировки, где-то последнюю неделю. Сразу предупреждаем. Ты не видела мой зеленый костюм?
— Какой?
— Зеленый, ну тот! Ты что, не слушаешь меня, что ли?
— Наверное, в шкафу, — сказала я апатично, чувствуя, что ужасно устала и мне просто необходимо хотя бы некоторое время не видеть Лида. — Мам, вам ванна не нужна сейчас? Я пойду вымоюсь, пожалуй…
— А я вам помогу собраться, — предложила Натка. Мама кивнула — Натка уже лучше меня знала, где что лежит у нас в квартире. Я молча вынула из шкафчика полотенце и убрела.
Через полтора часа ко мне в дверь ванной стукнула мама и поинтересовалась, утонула я, превратилась в рыбу или просто потеряла совесть и забыла, что родители тоже хотят когда-нибудь принять душ. С большим сожалением я вылезла наружу, но к себе не пошла, а крутилась то в большой комнате, помогая собираться родителям, то на кухне. Натка часов в девять ушла, а в десять родители собрали все чемоданы и принялись меня выгонять спать.
— Сейчас, сейчас, — пообещала я, — только чайку попью…
С этими словами я попятилась на кухню, оставив дверь слегка приоткрытой, чтобы там не мог появиться Лид. Чай я пить не стала, а просто молча уселась на стул, подперла голову руками и уставилась в окно, за которым еще по-летнему были сумерки…
В конце концов родители уснули, и я тоже начала клевать носом, но нежелание видеться с Лидом пересиливало. Я задремала, положив голову на руки.
Разбудила меня крадущаяся в ванну мама, прошипев: «Ты что тут делаешь?! Иди в постель немедленно!». Я с трудом отклеилась от стола, распрямила затекшие руки и поглядела на часы — ого, уже три часа ночи! После этого пришлось-таки пойти в мою, а точнее сказать, в королевскую комнату. Одно радовало, что в такую позднь Лид, скорее всего, спит…
Лид не спал. При виде меня он поднялся из своего чугунного кресла-качалки и отложил в сторону очередную книжку — на этот раз «Приключения Чиполлино».
— Что ты делала столько времени, Соня? — поинтересовался он чуть ли не с интонацией моих родителей.
— А ты будто не знаешь, — огрызнулась я.
— Почему я должен это знать?
— Ты же невидимый можешь ходить, где хочешь, и подглядывать…