— Соня.
Негромкий, но озабоченный королевский голос, раздавшийся прямо надо мной, вырвал меня из очередного кошмара.
— А?! Чего?! — с испугу рявкнула я, приподнимая голову и тараща глаза на маячащее вверху королевское лицо. Лид успокаивающе положил руку мне на плечо.
— Ничего. Ты кричишь.
— А… Это мне кошмары снятся. Извини, если разбудила… И вообще мне после всех этих приключений как-то нехорошо и трясет.
— Мне тоже, — сказал Лид, по своему обыкновению уселся мне чуть ли не на ноги и чихнул.
— Будь здоров, — пожелала я машинально. Король, еще не изучивший эту фигуру речи, ответил на нее буквально:
— Потом, может, и буду, но сейчас навряд ли, — и чихнул еще раз.
— Кто-то говорил, — заметила я тоже несколько насморочным голосом, закладывая руки за голову, — что высокородные не подвержены болезням.
— Наверное, у вас более агрессивные… — Лид помолчал, вспоминая слово. — Микробы.
В подтверждение своих слов король чихнул еще раз.
— Некогда мне с тобой возиться, — забубнила я. — У самой сейчас сил нет, саму трясет…
— Я и не прошу возиться со мной.
— Выпей чего-нибудь горячего и вообще погрейся, — все же посоветовала я. — Сделай свой камин посильнее и сиди возле него, авось пронесет… — Тут мне пришлось замолчать и самой набрать воздух для большого чиха.
— У тебя то же самое, — заметил Лид чуть ли не с удовлетворением и поплотнее уселся на моей ноге.
— Слезь с ног, — сказала я сердито, прикрывая нос одеялом. — Ты слон, а не король… И давай лечиться завтра, я спать хочу, ты можешь сам…
Не договорив, я закрыла глаза и провалилась в сон, несмотря на собственный насморк и тяжелого короля, который так и не слез с моей ноги.
Спала я на этот раз безо всяких кошмаров и проснулась довольно поздно — часов в одиннадцать. На ноге все еще что-то покоилось, но не так глобально — она даже не очень затекла. Подергав лодыжкой, я разлепила глаза, глянула вниз и увидела весьма странное зрелище. Оказывается, король так и не отбыл к себе. То ли я, заснув, опять мешала ему какими-то звуками, то ли он тоже быстро задремал, но теперь на моей ноге лежали его голова и подложенные под нее руки, а остальное сползло на пол. Конечно, его колотила дрожь, правда, не особенно сильная, зато мне было жутко жарко. Наверное, он сделал посильнее камин.
Некоторое время я молча смотрела на короля и решала, пошевелить мне ногой или нет. Лид спал с мирным видом, иногда потряхиваясь от своего колдовского озноба, лицо его из-за аристократичной бледности, на которую не повлияло даже голубое солнце, и правильных тонких черт производило впечатление какой-то торжественно-печальной музейности. Скользнув взглядом по его частично лежащим на одеяле волосам и забинтованной руке, подложенной под голову, я опять вспомнила его жуткий фортель с доставанием браслета из кипятка, и мне снова стало так жалко короля, что я хлюпнула. Хлюп получился звонкий, так как простуда моя к утру не совсем прошла. Поспешно прикрыв лицо рукой, я придушила в себе зреющий чих и продолжила раздумывать. Теперь, после наших приключений, у меня появились надежды, что Лид вполне может превратиться в нормального человека. Ведь он же нам помогал, да так, что даже Сьедин назвал его демократом! Это уже кое-что. Теперь мы с Лидом стали душевно гораздо ближе, и если я применю все усилия, буду часто разговаривать с ним на народно-миротворческие темы, то, может быть, он даже…
Тут, увлекшись мыслями об исправлении короля, я в энтузиазме дрыгнула ногой. Лид, чуть окончательно не свалившись от этого на пол, в последний момент ухватился за край кровати и, сонно моргая, выполз обратно.
— Доброе утро, ваше величество, — хихикая, сказала я. — Ты что тут делаешь-то? Неужели так и заснул?
Король огляделся, сфокусировал на мне глаза и с достоинством встал, убирая волосы с лица и стряхивая какие-то пылинки с рубашки. Почистившись, он соизволил, наконец, ответить и на мой вопрос довольно хриплым голосом:
— Да, так и заснул — наверное, не рассчитал силы.
— Какие силы? Чтобы дойти до кровати?
— Силы при колдовстве, — объяснил Лид и взмахом руки погасил жарящий камин. — В королевстве Долгой Ночи мне приходилось тратить их помногу, и от этого, бывает, начинаешь неожиданно и быстро засыпать. Это свойство колдунов.
— Высокородных?
— Любых, — порадовал меня Лид демократичным ответом, достал откуда-то позолоченный гребень с завитушками и принялся медленно причесываться. Я, подобрав ноги, уселась на постели, достала щетку и занялась тем же самым. Периодически то король, то я издавали громкий чих и шмыгали носами.
— Мда, похоже, наша простуда не прошла, — сказала я, чихнув в очередной раз. — Как себя-то лечить, я хоть знаю, а вот чего тебе дать…
Лид махнул рукой.
— Можно то же самое. Или вообще ничего не давай, должно само пройти, у высокородных чистая линия, на нас все заживает быстрее и проходит без осложнений. Вот рука моя уже почти зажила.
— Не потому ли, что руку твоей чистой линии моя грязная линия намазала противоожоговой мазью? — проворчала я и встала. — Я в комнату, а ты тогда через входную дверь прибывай, как обычно.
Родственники мои уже были на ногах и встретили меня дружным шмыганьем носами. Натка, видимо, уже успела проснуться и уйти к себе домой. Леня листал телик, завернувшись в шарф, Маришка мелко чихала, а Ира, покашливая, замазывала себе тоналкой синяки под глазами.
— Привет, — хрипло сказала я.
— Привет, Сонечка, — отозвалась сестра таким же хриплым голосом. — ужас, представляешь, мы все простыли. Или инфекцию какую-то подхватили, я не знаю… Ты тоже кашляешь?
— Угу.
— Ну, значит, инфекция… Мне еще такие дурацкие сны всю ночь снились! Такая путаница в голове теперь… У Лени, вроде, тоже были какие-то кошмары.
— Не помню, — проворчал Леня в шарф.
— …Да и Маришка все ворочалась и ворочалась. И теперь рассказывает мне что-то про злых колдунов.
— Да, меня превратили… — начала выкрикивать Маришка, но тут, к счастью, раздался громкий звонок в дверь. Я пошла открывать и впустила короля.
Семейство отнеслось к нему по-свойски. Леня кивнул, а Ира сказала:
— Привет, Лид.
Король кивнул тоже и уместился на диван рядом со мной. Тут на лицо моей сестры набежала какая-то тень, она посмотрела на короля нехорошо пристальным взглядом. Я напряглась. Но Ира вдруг хрипло рассмеялась:
— Слушай, до меня только сейчас дошло, что тебя не Леня зовут! Что же ты нас не поправлял?
Лид пожал плечами.
— Меня не волнует, как меня называют… — конечно же, он хотел добавить «простолюдины», но не стал.
— У него такое сложное имя, что он привык, — объяснила я с улыбкой.
— Да? Лид ведь сокращение? А как полностью? Лидиобет, кажется, да?
— Лидиорет, — хором поправили мы с королем. Ира хихикнула.
— Ой, прости. Действительно, какое имя сложное. А вместе с отчеством это как будет?
Лид посмотрел на меня, отвел взгляд, приподнял брови, и, видимо, сам удивляясь тому, что у него выходит, медленно произнес:
— Лидиорет Сераногелиевич.
Я, не удержавшись, прыснула. Родственники пооткрывали рты.
— Ни фига себе! — произнес Леня от всей души. — А фамилия-то у тебя какая?
Теперь на лице короля отразилось что-то вроде смеси затруднения и опаски. Он начал выговаривать с какой-то несусветной интонацией:
— Ратсанатла…
— Чеготла?! — не удержалась даже я. Лид вздохнул и сказал:
— В общем, Королёв.
— Господи, надо же, такая простая фамилия, а такие имена! — закономерно поразилась Ира. — Как так получилось-то? Это дедушка, что ли, вас так назвал, или вы не русские?
— Мы не русские.
— А почему Королевы тогда?
— Я перевел фамилию, — объяснил Лид.
— Понятно… Это с какого же языка?
— С варсотского, — выдал Лид очередную абракадабру.
— А есть такой? — почтительно поинтересовалась Ира.
— Есть.
— А я не знала…
Лид пожал плечами, как бы говоря, что это ее проблемы, что она, малограмотная, не знает столь распространенного языка, и, встав с дивана, направил свои стопы к компьютеру. Ира уважительно поглядела ему в спину, сказала «ух ты, ух ты», докрасила глаз, отложила зеркальце и сказала мне:
— Сонь, ты уж, пожалуйста, моих тут покорми, а то мне на ярмарку бежать надо.
— Конечно, о чем разговор, — согласилась я машинально. Ира чмокнула меня, Леню и Маришку и удалилась. Некоторое время мы седели в относительной тишине — даже Маришка была вялой и не бесилась, как обычно. Потом я пошла на кухню и попыталась покормить всех свежесваренными макаронами и колбасой. Энтузиазма эти блюда не вызвали: что король, что Леня вяло поковырялись вилками, отставили тарелки и разбрелись в разные стороны: Лид — обратно к компу, а Леня — в ванную, греться и лечиться от чиха и насморка.
Когда Леня удалился, король отодрался от какого-то форума, который листал, подошел ко мне и предложил:
— Соня, давай я наколдую что-нибудь более съедобное, чем эти блюда.
— Тс-с-с, — сказала я, кивнув на сидящую в углу Маришку, которая перестала шмыгать носом и вылупила на нас глаза. Король пренебрежительно дернул головой:
— Не обращай на нее внимания: что бы она ни рассказала, ей все равно никто не поверит.
— А вот поверит, поверит! — возмутилась Маришка и подбежала к нам. Лид, не обращая на нее внимания, уже принялся наколдовывать на столике голландский натюрморт. Маришка жадно уставилась на странную липкую сладость вроде нашей пахлавы и громовым шепотом сказала:
— Лид, а дай мне это, а то я маме с папой расскажу, что ты колдун!
— Думаю, если тебя превратить, скажем, в стул, ты ничего не расскажешь, — равнодушно отпарировал Лед. — А пользы принесешь несравненно больше.
Маришка юркнула мне за спину и умолкла. Повернувшись, я уже не увидела ее — наверное, убежала на кухню.
— Садись, Соня, — предложил Лид и подвинулся. Я уселась рядом с ним и только протянула руку к еде, как из-за столика высунулся Маришкин хитрый глаз.