Ей хотелось, чтобы он остался на острове еще хотя бы несколько недель, чтобы убедиться, что полностью освободился от уз заклинания блокировки. Однако горделивое выражение в глазах Бранда сказало ей, что планы Мудреца далеки от этого.
— Я не могу больше ждать, Дриана, — загадочно улыбнулся он. — Мои люди нуждаются во мне.
Затем Бранд взял ее за руку и подвел к краю своей огромной постели. Откинул отороченное мехом покрывало, и когда Дриана присела, взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал.
— А сейчас, любовь моя, углубимся в твое будущее…
И снова Дриана ощутила противоречивое желание наконец-то узнать правду и одновременно вырваться из его рук. То, чего она так долго ждала, наконец-то свершится, произойдет событие, которое определит всю ее дальнейшую жизнь. Дриана ощутила головокружение и постаралась заставить себя думать о хорошем. Выйти замуж за Мудреца — само по себе замечательно, но кто знает?.. Ведь она могла бы стать и королевой Кайта! Это ли не достижение для дочери бедного крестьянина и сестры свинаря!
— Загляни в меня, любовь моя, — прошептал наконец Бранд. — Скажи мне, что ты видишь.
Дриана закрыла глаза, сердце отчаянно билось в груди, словно молот. Вначале она не ощущала ничего, кроме тепла его рук на своем лице, затем почувствовала легчайшее проникновение в свой мозг его разума, ищущего зерна спящей магии.
Всего одно простое испытание, думала Дриана. Если она пройдет его — а она просто обязана его пройти, — то навеки будет принадлежать ему.
Она молчала и не двигалась. Почему он медлит? С Пег у него получилось гораздо быстрее. Несмотря на то что морской бриз продувал комнату, Дриана почувствовала, как капли пота, вызывая нестерпимый зуд, заструились по спине. Еще минута — и она потеряет сознание.
Он отнял руки, и Дриана открыла глаза. Бранд не произнес ни слова. Один взгляд на его лицо сказал Дриане обо всем. В глазах Мудреца не было горечи или отчаяния, лишь пустота. На лице не отражалось никаких чувств.
— Я ничего не нашел, Дриана.
Она возблагодарила Бога за то, что ничего не ела сегодняшним утром, так как желчь подступила к горлу.
— Нет, посмотри еще раз! Ты что-то сделал не так… что-то пропустил!
— Я не мог ошибиться.
От голоса веяло холодом, в тоне Дриана уловила намек на то, что ей не следует настаивать на продолжении испытания.
— Я подозревал это, — сказал Мудрец, поднимаясь на ноги. — Бог пожелал возвысить меня, но отказал в силе тебе. Ты недостойна быть моей женой. Он ясно дал это понять, и мы должны жить в соответствии с Его волей.
Он повернулся к ней спиной и стал вытаскивать из платяного шкафа чистую рубашку.
— Можешь остаться во дворце, если мы подыщем тебе какую-нибудь работу. Я поговорю с Тулисом. Возможно, на кухне нужны лишние руки.
Дриана заморгала, не в силах поверить.
— На кухне? Работать?
Да, теперь она уверена, он точно сошел с ума…
— Но я думала, что смогу отправиться с тобой в Кайт!
Бранд отрицательно мотнул головой.
— Мне нужны обученные колдуны, Дриана. Ты для меня бесполезна.
Он натянул рубашку и собрался уходить.
— Нет, не уходи, только не сейчас!
Она спрыгнула с постели и вцепилась в его запястье с отчаянной силой.
— У меня есть более важные дела. — Голос Мудреца по-прежнему был спокоен и бесстрастен. — Я должен побеспокоиться о королевстве. Курик и другие уже несколько месяцев возвещают о моем прибытии. Пришло время исполнить пророчество.
Он оторвал ее пальцы от своей руки, словно смахнул ягоды ежевики, случайно упавшие на рубашку, и вышел из комнаты.
— Бранд, пожалуйста!.. — Дриана споткнулась на пороге, вцепившись в дверной косяк. Комната качалась перед глазами, словно корабль в сильный шторм. — Вернись!
Мудрец даже не замедлил шаг, завернул за угол и исчез из виду.
Дриана поплелась обратно в комнату, смятенная и потрясенная. Он вычеркнул ее из своей жизни, как будто отрезал больную конечность и теперь ей предстоит истечь кровью.
Оставшись одна в просторной комнате, Дриана бросилась на жалкую кучу тряпья, лежащую на полу. Слезы скользили по щекам, оставляя безобразные темные полосы на бледно-голубой юбке. Восемь лет вместе с ним, восемь лет в его постели — и он выгнал ее бессердечно, словно безголовую служанку! Всего несколькими словами Бранд опустил ее туда, откуда раньше поднял. Слишком маленькая рыбка, чтобы сгодиться на обед. А кто-то, подобный Пег — жалкой прислуге! — получит шанс занять ее место.
За короткое время — Дриана даже платье сегодняшним утром выбирала дольше — ее мир обратился в прах. Ее просто отбросили как ненужную вещь — Бранд, как и Господь, отказавший ей в магической силе. У нее не осталось ничего. После подобного унижения она не сможет заглянуть в лицо ни одной живой душе во дворце. И если Дриане не суждено стать его хозяйкой, она не станет здесь никем иным.
В глазах Дрианы словно застрял песок, но она вытерла слезы и выбежала из комнаты, не обращая внимания на то, как старательно прячут глаза стражники у дверей. Она отправится в Кайт, хочет этого Мудрец или нет.
И если она недостойна того, чтобы быть на его стороне, ну что ж, она найдет тех, кому сможет пригодиться.
Глава 4
— Ну вот, у тебя почти получилось, — произнесла Атайя едва слышно, чтобы не помешать концентрации юноши. Принцесса стояла прямо напротив него, освещенная падавшими на нее солнечными бликами, и легонько поддерживала юношу под локти. — Постарайся удерживать силу равномерно, иначе потеряешь над ней контроль.
Совершенно поглощенный задачей Жерар пытался выровнять две мощные струи зеленого огня, бившие из ладоней. Это было похоже на то, как если бы он удерживал двух огненных змей, стремясь не дать им свернуться в клубок и укусить его. Смертоносный огонь, исходящий из левой руки, горел не так мощно, служа непрестанным напоминанием о том, как жестоко королевский Трибунал преследовал колдовство в Кайте. Некогда искусная рука плотника ныне была искалечена, и вместо пальцев виднелись ужасные обрубки. От Жерара требовало неимоверных усилий увеличивать мощность пламени в левой руке и одновременно сдерживать его силу в правой. Крупные капли пота выступили на лбу, доказывая, как нелегко ему удержать в равновесии огненные спирали.
— Вот и хорошо, — прошептала Атайя, чувствуя жар, исходящий от его рук. — А сейчас заставь спирали слушаться тебя. И помни: ты приказываешь им, а не наоборот.
Она молчаливо надеялась, что совет пойдет ему впрок — на его счастье, Жерара не мучили разрушительные воспоминания, преследовавшие Атайю день за днем.
Жерар с отсутствующим видом кивнул и начал обвивать нитями пламени подножие большого железного котла, постепенно пропуская через них все большие потоки силы до тех пор, пока над водой не поднялось легкое облачко пара.
— Не так сильно, — предупредила Атайя, заметив, что вода начала пузыриться по краям. — Так… да, именно так. А сейчас попытайся удерживать пламя равномерно несколько минут.
Все еще поддерживая юношу под локти, Атайя глядела через его плечо на ужасных драконов в его руках, постепенно впадая в легкий транс под влиянием гипнотического движения спиралей. Глаза затуманились, и Атайя почувствовала, что присутствует в другом месте и времени. Она больше не находилась в безмятежной глуши Эльсского леса, а пребывала в роскошных личных покоях короля в замке Делфар. И была уже не опытной колдуньей, передающей свои умения новичку, а испуганной девятнадцатилетней девчонкой, знающей о магии не больше, чем об астрологии или математике.
Как бесконечный кошмар, эта сцена все возвращалась к ней, не становясь за прошедшие два года менее отчетливой. Она видела своего отца Кельвина, попавшего в ловушку из потоков пламени, льющихся из ее ладоней с ужасающей силой, обезумевшие спирали впивались в его одежду и плоть, словно хотели высосать из возлюбленного короля Кайта саму жизнь. В ушах звенело эхо криков, моливших о пощаде, в то время как Кельвин извивался на полу, а принцесса не знала, как исполнить его мольбу. Но яснее всего она видела его лицо, эти благородные черты, искаженные в агонии, и глаза, отчаянно вопрошавшие, почему дочь напала на него. В этих затуманенных безумием глазах читалось недоумение — за что же Атайя так сильно ненавидит его — и последняя осмысленная мольба о пощаде. Он умолял ее… Атайя, нет. Пожалуйста, не надо!
Принцесса судорожно сглотнула и отскочила от Жерара, закрывая глаза трясущейся рукой.
— Ваше высочество? — Жерар быстро загасил огненные спирали, потрескивающее пламя исчезло в кончиках его пальцев, как туманные пряди. — Я что-то сделал не так?
— Нет, это я… — Она с силой вдохнула полную грудь воздуха, чтобы заставить себя успокоиться, затем опустила руки. Воспоминания были яркими даже спустя столько лет. — Это заклинание убило моего отца.
Жерар заметно побледнел. Как и все кайтцы, он знал о той роли, которую сыграла Атайя в смерти короля Кельвина, но даже не подозревал о том, как действительно это случилось.
— Я знаю, это был несчастный случай, — сказал он, беспокойно поправляя очки, — но не подозревал, что это были спирали. Простите меня.
Атайя слабо улыбнулась в ответ.
— Ты не виноват. Я… я не хочу говорить об этом.
Почувствовав внезапную усталость, принцесса опустилась на колени в высокую траву в тени старинной колокольни, стоявшей в центре лагеря. Гораздо проще было бы, если бы кто-нибудь другой, мастер Тоня, например, обучал новичков этому заклинанию — для нее огненные спирали были одним из прочих опасных заклинаний, не связанных с давними ошибками. Однако, передавая другим знание, которого ей самой однажды так не хватило — знание, запретное согласно кайтским законам, — Атайя чувствовала, что так она исправляет свою ужасную ошибку. Никто из приходящих в лагерь для учебы не уходил оттуда, не научившись управлять смертоносными спиралями. Им будет не страшен тот червь, что грызет ее сердце при воспоминаниях о прошлом, словно ворон, клюющий падаль.