Миллиардер — ни больше ни меньше. Вроде какого‑нибудь Рокфеллера или Березовского, только покруче. Мы уже пробивали его — пургу не гонит. Да и незачем вроде. Короче, просыпайся, приводи себя в порядок и езжай в наш главный офис. Там тебя его человек дожидается. То ли Стив, то ли Стерв. Не помню. Слышь, Васек, эти же американцы такие лохи! А если нам с тобой Морозоффа этого развести, как кролика ушастого?
То, что мистер Морозофф далеко не ушастый кролик и что развести его не удастся, Фалалеев понял уже спустя десять минут после встречи с его заместителем. Порученец бизнесмена, назвавшийся Стивом, беседовал, храня на лице хитрую полуулыбку, но взгляд его — собранный, точный и немного хищный — говорил сам за себя. С ним был переводчик, который отлично знал все нюансы русского языка, и трудностей не возникало.
Этого парня давно завербовал сам Рассказов, подобрав его на Брайтон–Бич, где тот влачил жалкое существование. Звали юношу Александром Беленьким. В свое время он закончил МГУ и отлично знал не только английский, но и французский. Устроившись в «Интурист» переводчиком, он рано вкусил прелести западной жизни, увлекся тряпками, фарцовкой и однажды, взяв в долг довольно крупную сумму денег, чтобы пустить с выгодой в оборот, не справился и все проиграл.
Дело грозило закончиться плачевно для новоявленного бизнесмена, и он, обведя вокруг пальца кредитора, быстренько подыскал себе великовозрастную еврейку, заморочил ей голову, женился на ней и уговорил уехать в Израиль. До Израиля он, естественно, не доехал, безжалостно бросил «возлюбленную» и начал скитаться по странам в поисках лучшей жизни, пока не очутился в Нью–Йорке, на Брайтон–Бич, где судьба и свела его с Рассказовым. Тот не только пригрел Александра, но и заставил поучаствовать в некоторых опасных делах, чтобы повязать парня. Хотя, как он понял позднее, это оказалось лишним: Беленький и без того был столь предан новому хозяину, что любому глотку за него перегрыз бы.
Когда Рассказов пригласил его в эту поездку, чтобы в случае необходимости прикрываться незнанием русского языка, как говорится, на всякий пожарный, Беленький с огромной радостью и благодарностью отправился с ним. Прямой работы переводчика оказалось немного, и он исполнял в основном мелкие поручения, а иногда и просто был подсобником, таская за Хозяином вещи. Но он не роптал и даже гордился своими обязанностями. Неудивительно, что когда Рассказов отправил Красавчика–Стива на встречу с бандитами, то роль переводчика была поручена Беленькому, и он весьма профессионально, прямотаки виртуозно справлялся с ней.
Да, мистер Морозофф действительно очень богат, — продолжал меж тем Красавчик–Стив. — Да, у него есть желание вложить в российскую экономику большую часть своих сбережений. Но вовсе не потому, что мистер Морозофф такой сумасброд, — он собирается вкладывать деньги не из‑за глупой сентиментальности, не из‑за большой любви к бывшей родине. — Впервые Беленький позволил себе ехидно улыбнуться, передавая мысль Хозяина. — В России теперь большая приватизация и, как следствие, большой бардак. Вот американский бизнесмен и желает погреть на этом руки.
А почему ваш Морозофф решил обратиться именно ко мне? — терпеливо выслушав переводчика, спросил Кактус.
Стив предвидел этот вопрос еще до начала разговора и тут же пояснил:
Мистер Морозофф слышал о вас, как о выдающемся бизнесмене. Кроме того, мистер Фалалеев, ваше влияние в российских мафиозных кругах давно уже ни для кого не секрет. А ведь тут, в Москве, для успешного бизнеса главное — заручиться поддержкой мафии, — не моргнув глазом, продолжил Стив. — Таковы суровые реалии. У нас, в Америке, была схожая ситуация: вы наверняка знаете, что Лас–Вегас построен на деньги мафии. Что наши выдающиеся гангстеры, мистер Диллинджер и мистер Аль–Капоне, крупно финансировали национальный спорт.
Да? — удивленно поднял брови Фалалеев, который, естественно, не слышал ни о Лас–Вегасе, ни тем более о знаменитых американских коллегах.
По–моему, этот олух понятия не имеет ни о ваших мафиози, ни о Лас–Вегасе, — сказал Беленький по–английски Красавчику–Стиву.
Да и Бог с ним, — отмахнулся тот. — Скажи ему, что в конечном счете все это пошло лишь на пользу обществу. — Говоривший был деловит и энергичен, и перебить его не представлялось возможным. — Бизнес не может существовать без мафии, так же, как мафия без бизнеса. Это‑то он поймет, — вскользь заметил он переводчику. — Скажи, что именно по этой причине Морозофф и решил предложить ему взаимовыгодное сотрудничество.
А что я должен делать? — Вчерашний алкоголь все еще бурлил в крови Кактуса, и соображал он с трудом.
Встретиться с мистером Морозоффым, — чуть надменно улыбнулся американец. — Встретиться и поговорить. Только и всего. И поверьте мне, вы об этом не пожалеете!
Ну, так пусть и приезжает в Москву.
К сожалению, мистер Морозофф не может появиться в вашей столице, — перебил Стив.
Это почему?
Появись мистер Морозофф в Москве, пойдут сплетни, кривотолки, поднимется нездоровая шумиха вокруг его имени. А мой шеф этого не любит.
Понятно, — промямлил Кактус, хотя явно ничего не понял. — Так что — мне к нему ехать?
Мистер Морозофф был бы счастлив встретиться с вами в Ялте, — радушно улыбнулся Красавчик–Стив.
Я подумаю, — поразмыслив, произнес Фалалеев, — подумаю и перезвоню вам. Мне надо несколько дней.
Кактус перезвонил Стиву вечером того же дня — ответ прозвучал утвердительно.
Мы и не ждали иного, — ответил посланец «американского инвестора». — Тем более что встреча не займет много времени. К тому же обычный разговор вас ни к чему не обязывает. Не так ли, мистер Фалалеев?
Фалалеев отправился в Крым с Артемьевым и тремя самыми преданными бойцами. Цель поездки не афишировалась, как бы то ни было, Лютый ни в коем случае не должен был знать о ялтинском вояже. Фалалеев понимал: если предложения заокеанского типа окажутся стоящими, чаша весов в противостоянии за лидерство может заметно качнуться в его, Кактуса, сторону.
Ялта встретила москвичей проливным дождем.
Ливень пузырил лужи, загоняя редких прохожих под зонтики уличных кафе и в магазины. Небо — фиолетовое, сумрачное, хмурое — оттеняло густую синеву моря и белоснежные шапки гор Большой Ялты.
Дождь — это хорошо, — улыбнулся Шмаль, выходя из машины. — Говорят, если что‑то начинаешь в дождь — обязательно получится. Типа примета такая.
Еще в самолете Кактус пытался представить себе мистера Морозоффа — лицо, манеру разговора, характерные движения. Воображение рисовало ему эдакого банкира с Уолл–стрит, прожженного делягу, персонажа советских карикатур.
Но это умозрительное впечатление оказалось обманчивым: мистер Морозофф выглядел не так круто, как представлял себе Кактус. Улыбчивый, доброжелательный, доступный, американец к тому же отлично говорил по–русски и, судя по всему, был не дурак выпить, чем явно расположил к себе Кактуса.
Встреча происходила в гостинице «Ореанда», где богатенький янки снимал роскошные апартаменты. Морозофф принял гостей, сидя спиной к окну, так, чтобы лицо его не было освещено. Рядом неподвижными истуканами застыли порученец Стив и безликий переводчик Беленький, которому предстояло переводить только Стива, если тот вдруг вздумает вступить в разговор, и еще переводить с русского самому Стиву, чтобы ввести его в курс дела. Московские бандиты уселись напротив, и беседа началась.
Американец оглядел Кактуса с ног до головы. Тому показалось, что он произвел приятное впечатление, но по каким‑то причинам мистер Морозофф не подтвердил этого ни словами, ни жестом.
Будущий «инвестор» повел издалека. Сперва объяснил, чем он занимается, походя продемонстрировав соответствующие документы, подтверждающие его правомочность. Затем изящно перешел к российской приватизации, присовокупив, что в России по–прежнему нет настоящего хозяина. Посетовав на неразбериху с законами, мистер Морозофф тем не менее весьма похвально отозвался о русской мафии: мол, лучше иметь дело с мафиозными законами, чем вообще не иметь законов.
— А ведь этот буржуй, в натуре, прав, — наклонившись к уху Кактуса, прошептал Шмаль; несомненно, логические построения американского бизнесмена пришлись Артемьеву по вкусу.
Тихо, — цыкнул Фалалеев и, резиново улыбнувшись, взглянул на говорившего.
Тот продолжал:
Я действительно платежеспособен. Я действительно хочу инвестировать деньги в экономику. И не только России, но и других стран Содружества. Той же Украины, к примеру. Но сделать это я могу лишь с вашей помощью. Не удивляйтесь — о сабуровской группировке известно даже у нас, в Соединенных Штатах. Кроме того, вам наверняка знакомо юридическое понятие «неуправляемый инвестор»? И меня, не гражданина России, безусловно, сочтут таковым.
Кактус закусил губу и неожиданно ошутил, как между лопатками стекает холодная капля пота, — явный признак волнения.
Предложение американца таило в себе несомненные выгоды. Этот заморский лох сам предлагает ему деньги: мол., на тебе, дорогой мистер Фалалеев, давай подумаем, куда их вложить, а прибыль разделим пополам.
И какую же сумму вы собираетесь вложить? — переведя дыхание, поинтересовался Кактус.
Сперва следовало бы определиться с объектами, — последовал мило–уклончивый ответ.
Например?
Меня интересуют стратегические направления экономики. То, без чего каждодневная жизнь будет парализована. Энергоносители, транспорт, связь… Тот, кто контролирует эти отрасли, в конечном счете поставит под контроль всю жизнь государства. — Несомненно, мистер Морозофф не страдал мелочностью замыслов.
А как вы все это себе представляете? — не понял Кактус.
Вас интересует механизм? Это совсем несложно, — улыбнулся американец, но улыбка получилась слегка надменной, снисходительной. — Все очень просто: мы организуем совместную корпорацию, множество дочерних фирм и потихоньку начнем скупать акции предприятий, которые нас заинтересуют. Моя задача — вложить деньги. Задача сабуровских — проконтролировать эффективность и безопасность этих вложений. Вполне возможно, что вам придется действовать иногда неформальными способами. Мне все равно. Я не слишком щепетилен. Понимаете мою мысль?