Тренером стал Пол Сайлас, шестидесятилетний ветеран, приводивший «Хорнетс» к плей-офф в четырех предыдущих сезонах.
– Мне в команде нужен был лидер, и как только я увидел Леброна, я понял, что на площадке он умеет все, – делился наблюдениями тренер.
Среди помощников Сайласа был и его сын Стивен, который сразу же разглядел качества Леброна:
– Он хорош, действительно хорош, по разным параметрам. То, что его действительно отличает от остальных, – его ум, способность очень быстро учиться самому разному, понимать, как все устроено и как это делается.
Не все шло гладко: новичок в НБА должен пахать на площадке больше, чем ветераны. Даже если его и признают очень талантливым, как в случае с Леброном. И ветераны «Кавс» поначалу не были уверены, что новичок сможет повести за собой остальных.
Первый матч Леброна в НБА состоялся 29 октября 2003 года в Сакраменто. Прямой эфир шел на всю страну, начало игры отложили, поскольку предыдущий матч перешел в овертайм, а вещатели хотели, чтобы матч дня, первая игра того, кого хотели видеть все, был показан полностью. Все задавались вопросом: способен ли выдержать давление огромных ожиданий этот школьник, взлетевший на уровень выше? Самым легким для прогноза результатом был провал – ну не может же этот мальчишка быть настолько крутым, как о нем трубят! Даже Nike подшучивала над ситуацией: запустил ролик, в котором Леброн впервые в матче получает мяч и застывает на месте. Он полностью недвижим, стоит около трехочковой линии перед щитом «Кингс», партнеры и соперники перед ним, а весь зал внезапно затих, уверенный, что мальчишка сломается, что у него зажим, что он не справится с давлением. После добрых тридцати секунд Леброн расплывается в улыбке и резко начинает атаку. Бууум! Лед сломан.
Реальность с лихвой превзошла ожидания.
«У меня внутри как будто все обрывалось, но когда арбитр подбросил мяч, я был уже готов».
Леброн в красной майке «Кавальерс» с номером «23» – такой же, как и та, которую он с гордостью показывал на драфте, с красной же налобной повязкой. Этот образ мгновенно станет каноническим, его отличительным знаком. Как и первый бросок, двухочковый (после начала матча прошло чуть больше трех минут). Перед этим он уже сделал свою первую передачу – на Рики Дэвиса, одного из тех ветеранов, больше которых Леброн и должен был пахать.
Все ждали его, пришельца из Акрона. Леброн отлично знал, что эта игра, первая, была экзаменом: он показал все, что у него было, как продавец, вываливающий на прилавок весь свой товар, когда в магазин заходит покупатель с тугим кошельком. Он провел на площадке 42 минуты, набрал 25 очков, 6 подборов, 9 передач и 4 перехвата. Он двигался с уверенностью, заметно превосходящей ожидаемую от парня его возраста, впервые играющего на профессиональном уровне. Казалось, что, выйдя на паркет, он уже знал, что надо делать, как двигаться. Как будто бы всю жизнь играл в НБА. Это был его личный успех.
– Действительно, впечатляющий дебют, – похвалил его Рик Адельман, тренер «Сакраменто».
– Он и вправду так хорош, как о нем говорят, – подтвердил Владе Дивац, ключевой игрок «Кингс».
Тем не менее «Кавальерс» проиграли 92:106, и первые мысли Леброна были о команде.
«Я мог сделать больше для того, чтобы помочь команде, я мог играть более активно».
Однако так мощно разбитого льда оказалось недостаточно для страховки от разочарований первого сезона. В каждом матче он обязан показывать все: при любой ошибке, любой потере, любом неточном броске находился кто-то, ставящий под сомнение его способности. Его все ждали как нового Джордана, и поэтому он сразу должен был играть на таком же уровне, должен был немедленно стать тем, кто «делает разницу», и никому не было дела до того, что он дебютант, паренек, скакнувший из школьников сразу в профессионалы и не имеющий права в силу своего возраста отпраздновать победу даже пивом. Только все и сразу. Это шоу-бизнес, детка.
Нет, Леброн не заиграл с первых матчей так, как Джордан. Иногда в нем была видна неопытность, молодость. Но он был блестящим талантом, будущим феноменом. И всякий раз, когда у него была возможность показать это, он это показывал. Четко давая понять, что он – не новый Джордан, он – Леброн Джеймс. И он хотел быть только им.
Леброн сразу же оказал влияние на клуб: посещаемость «Ганд Арены» выросла на 50 процентов по сравнению с предыдущим сезоном, домашняя площадка «Кавс» по этому показателю быстро поднялась с 29-го места в лиге на девятое. А каждый раз, когда «Кавальерс» играли на выезде, на трибунах можно было увидеть майки с 23-м номером и фамилией Джеймса. По выездной посещаемости «Кливленд» вышел с последнего места на первое. Все это – заслуга как Леброна, так и фанатов НБА: они хотели убедиться, что игрок, о котором они слышали уже несколько лет, действительно так феноменален. Сработал и его образ как рекламный проект: Nike в декабре 2003-го выпустила первую в сотрудничестве с Леброном именную обувь. Первый же месяц стал рекордным – только на американском рынке было продано 72 тысячи пар Air Zoom Generation.
Первый сезон в НБА изменил многое. Леброн, получив гонорар по контракту с Nike, покинул квартиру в Акроне и купил жилье в спокойном пригороде Бат Тауншип. Участок земли, утопающий в зелени, почти три тысячи квадратных метров в тихом местечке, подальше от любопытных. Подходящее место для возведения своей крепости, для наслаждения своим новым статусом. Он построил виллу, расширившуюся с течением лет до огромных размеров, ставшую чем-то вроде сказочного замка, в котором было все, чего у них с мамой никогда не было. Бассейн, большой сад, слуги, личный повар, любые машины, какие Леброн мог пожелать, в том числе и эксклюзивные. Свой кинозал, студия звукозаписи. Даже парикмахерская. К восемнадцати годам у Леброна уже был свой дом, полностью его дом. Символ американской мечты, явное доказательство того, что он достиг успеха.
Несмотря на всю славу, его отношения с Саванной, начавшиеся в последнем классе школы, продолжались. Еще до выпускных она обнаружила, что беременна. Это ее обеспокоило: она думала, что беременность все изменит, начнутся неприятности с родителями, с Леброном, что это повредит ее начинающейся карьере. «Не волнуйся, ничего не изменится, – сказал ей Леброн. – Меня не остановит ничто, я буду делать то, что делаю». Его не напугали мысли о ребенке: Леброн – отец, которого у него самого никогда не было и которого он искал в каждом взрослом мужчине из тех, что встречались на его жизненном пути. В Брюсе Келкере, Фрэнке Уокере, Дрю Джойсе, а также в Эдди, временами исчезающем из его жизни (он попадал в тюрьму за какие-то мошенничества с кредитами). Всегда рядом с ним была только Глория – одновременно и мать, и отец. Научившая его всему, что свойственно мужчине, всему, что помогало ему, 19-летнему, показывать в НБА свою взрослость. Он готов к чему угодно, и к отцовству тоже. И у него не было сомнений в том, что Саванна для него – лучшая. Когда она позвала его на школьный выпускной бал, он пришел, несмотря на свою занятость.
«Все для моей королевы».
Придя в НБА, он не забыл, кто он и откуда, не забыл друзей, помогавших ему преодолеть трудности. Спустя неделю-другую после драфта он позвонил Ричу.
– Какой у тебя номер социального страхования?
Рич недоумевал, зачем это Леброну, но все же назвал номер. Спустя две недели он получил чек с суммой, сопоставимой с первыми неделями работы людей, окружавших Леброна. Оклад в 50 тысяч долларов в год.
– Считай, что с этого момента мы договорились. Я хочу видеть тебя рядом с собой.
Леброн не очень представлял себе, какую работу Рич мог бы для него выполнять, но он хотел, чтобы тот был рядом. Как и Мейверик, и Рэнди, еще двое друзей, вошедших в близкий круг Леброна. Они не были классическими «друзьями-пиявками» – теми, что вьются около богатых и знаменитых, довольствуясь объедками, падающими со стола, или, что еще хуже, теми, кто садятся на спину богатого друга и едут на ней всю жизнь. Эти трое стремились извлечь максимум из шанса работать рядом с Леброном, из той финансовой уверенности, которую давала эта работа. Мейверик, завершивший карьеру баскетболиста в университетской команде «Вестерн Мичиган», перешел на стажировку в Nike, когда Леброн еще учился в школе, и, выучившись на экономиста, занимался контрактами Джеймса со «свушами». Рич стал у Леброна кем-то вроде порученца: он взял на себя заботы о его имидже, старался сделать его более общительным, объясняя, что это помогает ему и способствует его привлекательности. Леброн, попав внутрь этой индустрии, изменился: он теперь не просто баскетболист, он – бренд.
«Когда я выхожу на площадку, я делаю это не только для себя – я представляю здесь свое имя и все то, что с ним связано».
Этот подход не отвлекал его от паркета. Именно там, бросая мяч, Леброн должен был показывать то, чего он стоит, быть достойным тех ожиданий, что витали вокруг него. Играл он еще не как Джордан, но его первый сезон в НБА принес ему успех. 20,9 очка, 5,5 подбора, 5,9 передачи в 79 матчах: за всю историю лучшие показатели были только у Джордана и Оскара Робертсона. Джеймс завоевал все призы «Лучший игрок месяца» в Восточной конференции, с ноября по апрель, постоянно (за исключением ноября) набирая в среднем больше 20 очков. Была только одна нота не в такт: «Кавс» не вышли в плей-офф, хотя и улучшили результат с 17 побед в сезоне‐2002/03 до 35 в сезоне‐2003/04. И благодаря приходу Леброна стали командой, на которую ходили все фанаты НБА.
20 апреля 2004 года из рук Джулиуса Ирвинга, одной из звезд баскетбола прошлого, очень образованного человека, Леброн получал в нью-йоркском NBA Store премию «Новичок года НБА». 78 из 118 опрошенных журналистов выбрали лучшим его.
«Я верил, что смогу произвести впечатление, играя в НБА, и доказал это».
Когда Леброну вручали приз, Ирвинг сказал о нем:
– Об этом необычном парне невозможно мыслить как обычно. Он сразу заткнул критиков и продолжает это делать. Этот приз лучшему новичку – его первый шаг на пути к Залу славы.