Однако для самого Леброна не изменилось ничего. Кроме тренера его команды – с третьего класса им стал Дрю Джойс – второй, папа Малыша Дрю. Тренер Дэмбро, работавший с ними в первых двух классах, перешел в Акронский университет, отчасти в надежде на то, что вместо НБА Леброн решит продолжить образование в колледже и останется играть в баскетбол дома. Леброн и в футболе выступал блестяще, продолжая играть за команду «С.В.», но всем уже было понятно (и прежде всего – Глории), что его будущее – с дольчатым мячом в руке. Леброн не чувствовал давления, все это внимание его не беспокоило, не льстило ему, не меняло ни его, ни то, кем он хотел быть. Его мир продолжал крутиться вокруг Глории.
«Она оставалась для меня всем, и так было всегда».
Это для нее Леброн хотел выйти в люди – он хотел заботиться о ней так, как она много лет заботилась о том, чтобы у него была крыша над головой и место, где можно поспать, в том числе и ценой работы допоздна. Ценой поручения его кому-то, кто о нем мог позаботиться. В жизнь Леброна вернулся и Эдди Джексон, все более родной человек, все больший образец мужчины, как и многие тренеры, которые были у Леброна и которые помогали ему стать обожаемым всеми феноменом. Леброн называет Эдди папой, и, несмотря на то что он знает, что Эдди не его биологический отец, считает отцом его.
Другими образцами для Леброна были друзья, «Великолепная четверка». Они мечтали о том же, что и он, с ними он часами говорил о подражании Джордану, Брайанту, другим великим баскетболистам, смотревшим на него с постеров в его комнате. Дрю, Сиэн, Уилли и Ромео – братья, которых у него никогда не было. Это были настоящие друзья, с ними он делил площадку, проводил каждую минуту каждого дня, каждый свободный миг. С ними у Леброна были общими и успех на паркете, и стремление выйти из гетто, зарабатывать, покинуть Акрон. Стремление взлететь.
Во время зимней Олимпиады в Солт-Лейк-Сити, 18 февраля 2002 года, журнал Sports Illustrated, библия американского спорта, поджег фитиль, который привел к взрыву баскетбольного мира, и не только американского. В тот день с трех миллионов двухсот тысяч обложек журнала подмигивал улыбающийся паренек. Это был Леброн Джеймс, и еженедельник представил его миру как «Избранного», новый баскетбольный феномен. Нового Майкла Джордана. Для редакции этот парень оказался настолько интереснее Олимпиады, что она отправила своих сотрудников в Акрон, чтобы побеседовать с ним, его матерью, Эдди, «Великолепной пятеркой» и всем окружающим его миром. «Леброн Джеймс играет настолько классно, что уже считается наследником Его Воздушества», – утверждалось в статье. Фото были сделаны в раздевалке «Сент-Винсент – Сент-Мэри»: Леброн, майка «Файтинг Айриш» и его наивная улыбка юноши, привыкшего к давлению и к тому, что его считают звездой. Хотя и с минимальным пониманием того, что будет дальше.
Грант Уол, журналист, предложивший редактору сделать материал после того, как узнал о Леброне, съездил с ним и его друзьями на матч «Кавальерс» в Кливленд. И построил репортаж на том, что видел и слышал в разговорах во время поездки и в подтрибунках «Ганд Арены», домашней площадки «Кавальерс». Соперниками были сами «Вашингтон Уизардс» Майкла Джордана, с которым Леброн перед матчем поздоровался так, словно они были старыми друзьями. Они были немного знакомы: после той первой встречи в Чикаго год назад встречались еще, тем более что Джордан вернулся в баскетбол. «Помните то фото юного Билла Клинтона, пожимающего руку Джону Кеннеди? Вот такое же ощущение, – писал Уол в статье. – Здесь вместе Его Воздушество и Король Джеймс, 38-летний мастер и 17-летнее чудо, лучший из лучших и третьеклассник старшей школы, который, по мнению многих – от жаждущих генеральных менеджеров НБА и суетящихся производителей экипировки до восторженных поклонников, – будет его наследником».
ТЕМ ЛЕТОМ ЛЕБРОН ВПЕРВЫЕ ВСТРЕТИЛСЯ С МАЙКЛОМ ДЖОРДАНОМ, СВОИМ КУМИРОМ.
«ЭТО КАК ИИСУСА ВСТРЕТИТЬ. Я ИИСУСА ТАКИМ СЕБЕ И ПРЕДСТАВЛЯЛ».
На страницах журнала была рассказана жизнь Леброна: трудное детство, старания мамы обезопасить его от этого слишком жестокого для ребенка мира, Уокеры, баскетбольный талант, мечты и надежды мальчишки, который, еще не встав в ряды профессионалов, еще не заработав ни одного доллара, уже оказался героем, талантом, будущим денежным печатным станком. Был и рассказ про Глорию и Эдди, уже разъезжающих по всей стране, чтобы гарантировать сыну будущее.
«Сейчас Леброн существует на грани миров, между школьником и мультимиллионером, между сыном, еще зависящим от родителей, и состоявшимся человеком. Он сейчас и то и другое, – писал Sports Illustrated. – На “Ганд Арене” во время матча “Кавальерс” отцы и матери средних лет просили его сфотографироваться, что Леброн и делал. Позже одиннадцатилетний пацан в майке Джордана кидался ему на шею, прося об автографе, которых Леброн за вечер раздал просто уйму. Даже тренер футбольной команды “Кливленд Браунс” Бутч Дэвис после матча подошел к Леброну, чтобы поболтать с ним. Однако во многом Леброн остается мальчишкой. Во время тайм-аута он непрерывно махал руками, пытаясь привлечь внимание персонала, который раздавал зрителям маленькие мячики (и ему удалось отхватить один, с ним он все еще играл потом, когда встретился с Джорданом после матча). По дороге, когда он возвращался в Акрон в машине с журналистом, он врубил Jay-Z на полную громкость, одновременно переписываясь по телефону с друзьями – например, с Себастьяном Телфэйром, пацаном из Бруклина, признанным лучшим игроком вторых классов [3] на национальном уровне.
Леброну это почти удалось, но лишь почти. Ему не хватает всего одного года без травм, без осложнений – и тогда получится. И он сможет задуматься о том, что будет дальше. Над телевизором в скромной акронской квартире, где живут Джеймсы, Леброн повесил вырезку из журнала с вопросом, станет ли он новым Майклом Джорданом. Еще рано, слишком рано отвечать на этот вопрос. Однако, судя по стремительному набору высоты юным Леброном, как минимум задаться этим вопросом смысл все же имеет».
«Я не понимал до конца, что такого в появлении на обложке Sports Illustrated, что это означает. Эта обложка вытолкнула меня на национальную сцену, под всеобщие пристальные взгляды, не спрашивая, хочу я того или нет».
Теперь Леброн не только герой Акрона: он новый феномен мирового баскетбола, его назначили наследником Джордана. Эта грань между мирами талантливого школьника и звезды спорта исчезла в одно мгновение. С того времени, с той обложки, обошедшей планету, Леброн – просто новый Джордан, будущая суперзвезда баскетбола, с которым все хотят пообщаться, познакомиться, который у всех нарасхват.
Его жизнь моментально изменилась. Моментально изменилось все и в «Сент-Винсент – Сент-Мэри».
«Это был уже не баскетбол, а цирк».
Леброн стал известным: однокашники стали просить у него автографы и фото даже во время обеда в столовой, в том самом месте, где двумя годами ранее он познакомился с белыми и их миром. Даже когда Леброн был на площадке, она уже не была его островком счастья, местом, где он был просто игроком, партнером. Матчи «Файтинг Айриш» подвергались нашествиям десятков журналистов. И телевизионщиков, желающих сделать о нем репортаж, нередко – в прямом эфире на всю страну. Леброн в перспективе виделся новой курицей, несущей золотые яйца. Его осаждали агенты, желающие представлять его интересы, производители экипировки, намеревающиеся использовать его в рекламе, все, кто надеялся подобрать несколько крошек от миллионов, которые этот парень, возможно, получит – при его-то таланте и популярности. Осаждали его и фанаты – от студентов до охотников за автографами.
Эта обложка изменила и «Великолепную пятерку». Для Леброна и его друзей баскетбол остался главным делом, но то, что они стали самыми популярными в школе, теми, о ком все говорят, не могло их не изменить. Вся команда чувствовала себя особенной, выше всяких правил. Они начали пропускать занятия, участвуя вместо этого в предматчевых шоу. Впервые с того времени, как Леброн пришел в команду, «Файтинг Айриш» не выиграли чемпионат штата, хотя Леброн продолжал творить чудеса и стал игроком года по версии другого американского журнала, USA Today: его отметили за 28 очков, 8,9 подбора и 6 передач в среднем за игру. Однако команда проиграла финал (несмотря на то что Леброн набрал 32 очка), в сезоне у них было четыре поражения (а за два предыдущих – всего одно). Виной тому было первое испытание медными трубами, той обложкой, которая неожиданно передвинула Леброна и его друзей в центр мира. Все то, что они делали, теперь рассматривалось под микроскопом, проворачивалось через мясорубку крупнейших американских СМИ. Каждый шаг Леброна, каждое решение, каждая ошибка при броске разбирались на молекулы, анализировались, обсуждались в контексте того, как это может повлиять на его будущее.
ЭТО БЫЛИ НАСТОЯЩИЕ ДРУЗЬЯ, С НИМИ ОН ДЕЛИЛ ПЛОЩАДКУ, ПРОВОДИЛ КАЖДУЮ МИНУТУ КАЖДОГО ДНЯ, КАЖДЫЙ СВОБОДНЫЙ МИГ. С НИМИ У ЛЕБРОНА БЫЛИ ОБЩИМИ И УСПЕХ НА ПАРКЕТЕ, И СТРЕМЛЕНИЕ ВЫЙТИ ИЗ ГЕТТО, ЗАРАБАТЫВАТЬ, ПОКИНУТЬ АКРОН. СТРЕМЛЕНИЕ ВЗЛЕТЕТЬ.
Та обложка стала финалом юности Леброна: он больше не сын Глории, не мальчишка-безотцовщина, которого любит весь Акрон, не просто тот, кто при таком даре, пожалуй, мог бы выйти из гетто. Теперь он – наследник Джордана. Леброн «Избранный» Джеймс.
Лас-Вегас, лето 2002 года. Семнадцатилетний парень, высокий, с уже сформировавшимся мощным телом, казавшийся намного старше своих лет, вошел в тату-салон на Лас-Вегас-Стрип – сердце Города греха, где можно все. «Все, что происходит в Лас-Вегасе, остается в Лас-Вегасе» – эта старая поговорка в ходу у тех, кто знает, что все происходящее здесь – от казино до ночных безумий, – лучше оставлять в тайне. Но у этого парня в голове не было безумных желаний, он лишь хотел сделать тату. Не просто рисунок – знак, девиз, который он хочет носить на себе всю жизнь. И он, хотя на нем и была школьная зеленая толстовка, совсем не робея, подошел к ближайшему мастеру. И передал ему листок с той надписью, которую ему не терпелось набить.