Рич стал еще одним близким человеком, частью того узкого круга, которому Леброн доверил свою жизнь. Мама и Эдди, «Великолепная пятерка», с которой они, воплощая мечты на площадке, взяли в составе «Файтинг Айриш» еще один титул штата перед тем, как покинуть школу и стать взрослыми. В этом круге были также Мейверик Картер и Рэнди Мимз. Оба они учились в той же школе, на несколько лет раньше Леброна, но и с ними у Леброна сложились тесные отношения, они пытались представить себе, какими они будут, когда повзрослеют, фантазировали о деньгах, которые у них будут, о том, кем они станут. Это была дружба из тех, что длятся всю жизнь.
Выпускной год для каждого школьника – это одновременно и долгое прощание, и трамплин. Ты постепенно начинаешь понимать, что та жизнь, которой ты живешь сейчас, заканчивается, и хочешь насладиться ею полностью, но тебе не терпится узнать, каков он – взрослый мир за пределами школы, вне этих стен, годами диктовавших, кто ты, как одеваться, каким правилам надо следовать. Тебе не терпится узнать, что будет дальше, ты готов сделать большой прыжок во взрослую жизнь, но прямо сейчас ты еще продолжаешь вести себя, думать и жить как подросток.
В последнем классе старшей школы Леброн жил между двумя мирами – юношеским, с его акроновской популярностью, и будущим, в статусе суперзвезды, баскетболиста, которого НБА ждет с распростертыми объятиями и заискивающими спонсорами. Джеймсу было запрещено принимать какую-либо дополнительную спонсорскую помощь, которая так или иначе могла связать его с той или иной маркой или компанией. Это крест любого спортсмена-ученика: твоя школа зарабатывает благодаря твоим успехам, продает майки и другую продукцию с твоей фамилией, но ты не получаешь ни гроша. Точно такой же порядок и в студенческом спорте, в NCAA, где у тренеров миллионные контракты и зачастую именно они – самые высокооплачиваемые сотрудники учебного заведения. Спортсмены при этом должны быть любителями, и в первую очередь это касается студентов, живущих на стипендию, которая и позволяет им заниматься спортом. В противном случае их с позором отчисляют, навесив ярлык неудачника.
Поступление в колледж до последнего рассматривалось лишь одним из вариантов (в число финалистов в борьбе за Леброна вошли Дьюкский университет, Луисвилльский, а также университеты штатов Северная Каролина, Флорида и Огайо), поскольку все близкие Леброна, и не только они, знали, что его будущее – в НБА, что с сезона‐2003/04 он станет профессиональным баскетболистом. Уже в конце его третьего года старшей школы он хотел уйти туда и дал понять самой известной лиге мира, что готов участвовать в драфте‐2002. Гром среди ясного неба! Это был вызов правилам, вызов всему баскетбольному миропорядку. Всему, что запрещало парню, еще не окончившему школу, участвовать в драфте – лотерее, которая распределяет молодые таланты со всего мира по клубам. Неважно, насколько он был хорош, неважно, сколько о нем говорили, сколько его матчей показывали по национальному телевидению, сколько журналистов вилось около «Сент-Винсент – Сент-Мэри», чтобы услышать его реплику. Неважно, что Леброн считался будущим Майклом Джорданом. Чтобы попасть в НБА, нужно сначала окончить школу, так пола- гается.
«МЫ СРАЗУ ДРУГ ДРУГА ПРИНЯЛИ.
СРАЗУ ДРУГ ДРУГА ПОНЯЛИ. КАЖДЫЙ РАЗ, КОГДА Я ХОТЕЛ ЧТО-ТО СДЕЛАТЬ И СОМНЕВАЛСЯ, Я ЗВОНИЛ РИЧУ И СПРАШИВАЛ ЕГО, КАК ПОСТУПИТЬ, ЧТО ОН ДУМАЕТ ОБ ЭТОМ».
«Правила неправильны, но такова жизнь. Я останусь еще на год, потому что здесь все мои друзья. При этом семнадцатилетний гольфист-профессионал – это возможно. И в теннисе профессионалы играют уже в четырнадцать. Почему в баскетболе нельзя?»
Ничего не поделаешь, Леброну пришлось оставаться в подвешенном состоянии, между двух своих миров. Школьным миром, где человек зависит от родителей. И миром, где будущий профессионал-миллионер не может пока даже агента себе нанять. Для Леброна последний год в школе стал долгим нетерпеливым ожиданием. С одной только целью: продолжать показывать на паркете, что он лучший в Америке, самый талантливый молодой игрок, зарабатывать первый номер на драфте, который должен изменить его жизнь. Этот драфт должен, наконец, принести ему деньги, которых у него и Глории в его первые восемнадцать лет не было. С их помощью они забудут все эти квартиры, уберут в архив эту тяжелую часть жизни. Он мог бы добиться успеха, жить той мечтой, о которой они с «Великолепной четверкой» говорили в средней школе, проводя столько времени вместе, фантазируя, что будут как Майкл Джордан, Коби Брайант, Пенни Хардуэй, Аллен Айверсон и все другие звезды, с которыми, как теперь понимал Леброн, он скоро будет играть.
Эта мечта помогала им двигаться дальше даже в самые трудные минуты жизни. Она давала им цель, смысл тренироваться каждый день, сидеть в классе по утрам, потеть в тренажерке после обеда. Давала им возможность играть в больших матчах, хотя они не были взрослыми, даже спиртное покупать не могли.
«У нас с друзьями было общее кредо: мы любим баскетбол и хотим видеть свет в конце тоннеля. Когда есть четыре-пять человек, настолько сплоченных, настолько стремящихся к успеху, когда каждый помогает каждому в погоне за целью – можно достичь действительно многого».
Школьный выпускной год – дело нелегкое. Леброн понимает, что его ждет дальше, потому что уже сейчас каждый его шаг и каждое его действие – как на площадке, так и вне ее – разбирались, попадали в газеты. Как та история с машиной, которую ему подарила Глория на его восемнадцатилетие, – внедорожник стоимостью 80 тысяч долларов. Чтобы купить его, она взяла кредит в банке, рассчитывая на то, что ее сын вскоре станет звездой баскетбола. Управляющий банка одобрил кредит, и часть денег Глория потратила на подарок, о котором ее сын мечтал: машину. Этот подарок стал причиной расследования ассоциации, регулирующей школьный спорт в Огайо. Ничего незаконного в этом не нашли, однако новость о разбирательстве наделала немало шума. Куда более неприятной стала история, случившаяся несколькими неделями позже: в кливлендском магазине Леброн принял в подарок две футболки стоимостью 845 долларов. Комиссия решила, что это нарушает правила любительских спортивных соревнований штата для учащихся. Казалось, что Леброн как спортсмен-школьник мог закончиться на несколько месяцев раньше положенного: за такие штучки ему грозила дисквалификация, которая к тому же могла понизить его шансы на выбор на драфте НБА. В итоге благодаря работе юристов (400 долларов в час), оплаченных школой, он был дисквалифицирован лишь на два матча. Маленькое приключение в пути, маленькое пятнышко на карьере самого известного школьника Америки.
В отличие от того, что было год назад после обложки Sports Illustrated, все это внимание не отразилось на Леброне. Баскетбол остался на первом месте в его списке приоритетов, миллионные контракты могли и подождать. Внимание прессы, фанаты, выстраивающиеся в очередь, чтобы сфотографироваться с ним, бесконечные просьбы об автографе уже стали частью его жизни, фоновым шумом, вроде того «у-у-у», который слышен, когда он идет к линии, чтобы исполнить штрафной бросок. В голове у него только одно: баскетбол.
«Я не чувствую давления. Многие задаются вопросом: достаточно ли сильна наша команда, чтобы считаться лучшей во всей стране? Мы хотим показать это на площадке. И потом, не внимание делает меня знаменитым. Я сам сделал себя таким, выполняя работу, которую нужно выполнить, чтобы стать знаменитым. Мне все это дается с помощью партнеров и божьей помощи».
Под руководством тренера Дрю «Файтинг Айриш» стали лучшей командой страны. И самой известной. Конечно, в этом была заслуга талантливого Леброна: в последнем, легендарном школьном сезоне он набирал 30,4 очка, 9,7 подбора, 4,9 передачи, 2,9 перехвата в среднем за игру. Это был сезон, сплошь состоящий из побед, проявлений класса и таланта на самых важных площадках. Команда «Сент-Винсент – Сент-Мэри» выиграла 25 из 26 матчей. И снова стала чемпионом штата, а Леброн – MVP турнира, в финале которого он набрал 25 очков. Он снова чемпион. Он и «Великолепная четверка» сдержали обещание: вместе учились, играли в баскетбольной команде и победили. Благодаря своим талантам и дружбе.
25 апреля, спустя месяц с небольшим после выигрыша своего последнего школьного титула, Леброн собрал всех в «Сент-Винсент – Сент-Мэри», чтобы объявить: он уходит в НБА. С 1975 года до Леброна было 19 случаев, когда игрок взлетал на профессиональный уровень, едва закончив школу и минуя студенческий спорт. Первопроходцем был Мозес Мэлоун, выбранный в 1974-м на драфте АБА, которая тогда была профессиональной лигой-соперницей для НБА до их слияния в 1976-м. Но Мэлоун выбивался из общего течения – он был столь талантливым, что в 1996‐м, к 50-летнему юбилею лиги, его включили в список 50 лучших игроков в ее истории. Первым, попавшим на драфт НБА напрямую из школьного спорта, был Дэррил Доукинс в 1975-м, выбранный под общим пятым номером «Филадельфией 76». В том же году прямо из школы десантировался в НБА и Билл Уиллоуби – «Атланта» выбрала его под 19-м номером. Затем – никого вплоть до 1995 года, когда Кевин Гарнетт пришел в НБА под общим пятым номером. В следующем году настал черед Коби Брайанта, выбранного «Шарлотт Хорнетс» под общим 13-м номером и почти сразу проданного в «Лос-Анджелес Лейкерс».
Перейти сразу в профессионалы – огромный скачок для 18-летнего юноши, но примеры Гарнетта и Брайанта показывали, что такое могло происходить и даже становилось все более привычным делом – как, например, с Трэйси Макгрэди в 1997-м. В 2000-м Кваме Браун был выбран «Вашингтон Уизардс» под общим первым номером – в руководстве клуба тогда находился Майкл Джордан. Амаре Стадемайр пришел в НБА из школы в 2002-м, став первым обладателем приза «Новичок года НБА» из игроков, никогда не игравших за колледж. Эти примеры доказывали Леброну, что столь серьезный скачок возможен, если у тебя есть соответствующий талант.