Сонм серебристых паразитов облепил мутадемона настолько плотно, что казалось, будто на его элегантном черном корпусе от кончика носа до серповидного хвоста выскочила бородавочная сыпь. От этого зрелища у меня самого кожа зачесалась и покрылась мурашками, к тому же едва Квиримота поразила эта напасть, я тоже ощутил сильное головокружение и озноб. А в довершение наших бед штурмовик начал стремительно терять скорость и снижаться. И пока я боролся с недомоганием, он окончательно «выдохся». Причем не завис, как обычно, в метре от земли, а грохнулся на нее, словно кусок металлолома, после чего, проскребя по камням, ткнулся носом в скалу и остановился.
– Энергетические вампиры! – догадался я. Мне доводилось слышать об этой магической заразе сидов, и вот теперь пришлось познакомиться с ней в очном порядке. Что было полезно для расширения кругозора, но крайне вредно для здоровья, поскольку эта искусственная разновидность вампиров питалась любой энергией, на источник которой их натравливал хозяин. В данный момент такими источниками служили Квиримот и я – подключенный к нему посредством нейропульта погонщик. А зеркальные шарики накрепко присосались к мутадемону и, приступив к своей коварной работе, взялись расти прямо на глазах, превращаясь из мелких бородавок во внушительные волдыри. Единственным, что пришлось им не по вкусу, был бронекварцевый колпак кабины – «мертвая» деталь, лишенная даже мало-мальской энергетики. – «Активный щит»! – вновь приказал я, намереваясь стряхнуть мерзких быстрорастущих иждивенцев, пока те не вымахали размером с тыкву.
– Команда невыполнима! – ответил штурмовик, однако тут же предложил альтернативу: – Рекомендую воспользоваться функцией «Энергетический вампиризм»!
Я давно обнаружил в командном нейроцентре этот пункт, но в данной ситуации мне как-то не пришло в голову применять по отношению к врагу его же тактику. Однако уж кто-кто, а Квиримот знал, что посоветовать. Каждый из вампиров, устойчивых к стихийным атакам, был сам по себе отдельным источником энергии, таким же, как «Ледяной взрыв». И стало быть – потенциальной жертвой для другого вампира, коим вдобавок ко всем своим достоинствам являлся мутадемон. Оставалось лишь проверить, кто из этих «кровососов» более свиреп и ненасытен.
– Действуй! – одобрил я предложенные контрмеры.
– Мне потребуется некоторое время и весь запас энергии, – уточнил Квиримот и потребовал: – Попрошу мастера Бикса не отдавать никаких приказов, пока я не ликвидирую эту угрозу.
Я убрал руки с нейропульта, после чего сразу же ощутил неимоверное облегчение. Еще пара минут, и мне точно грозило бы полное нервное истощение. А серебристые волдыри уже достигли воистину устрашающих размеров, вытягивая из Квиримота все соки и делая нас легкой добычей для драгокрейсеров. Их могучая эскадрилья только что пронеслась над нами, заслонив солнце, и, надо думать, отлично разглядела с высоты обездвиженную мишень.
Наверное, нет на свете более скучного сражения, чем поединок присосавшихся друг к другу энергетических вампиров. Было совершенно невозможно определить, кто над кем берет верх. Я видел, что шишки на корпусе Квиримота перестали увеличиваться, но вряд ли это о чем-то говорило. Ни один волдырь не может расти бесконечно, а значит, и у этих тоже имеется свой предел роста. Будь я медиком, то сказал бы, что сейчас состояние штурмовика стабилизировалось, но вести речь о его выздоровлении пока рановато. К тому же сиды, заразившие мутадемона этой кожной болезнью, были абсолютно не заинтересованы в ее благополучном исходе.
Окружающие нас вертикальные скалы загораживали обзор, но в просветы между ними можно было определить: эскадрилья развернулась и, перестроившись в две шеренги, возвращается. С какими именно целями, тоже было в принципе ясно. Удостоверившись, что интервент повержен и не может взлететь, погонщики драгокрейсеров собирались нанести по нему массированный удар из всех орудий. А поскольку было затруднительно поразить прицельным залпом затерявшийся в скальном лабиринте «Ледяной взрыв», сиды вознамерились хорошенько проутюжить местность, что при их огневой мощи обещало не оставить здесь камня на камне.
Вся энергия штурмовика уходила на борьбу с энергетическими вампирами, и, прикажи я ему переключиться на защиту, прицепившиеся к нам паразиты попросту не позволили бы Квиримоту этого сделать. Приходилось уповать лишь на крепость брони – не больно-то утешительный довод, когда тебя решают похоронить заживо сразу двадцать огнедышащих драконов. А они уже раззявили пасти и приготовились к финальной атаке на угодивших впросак мутадемона и его погонщика.
Эскадрилья летела неспешно, дабы основательно прожарить каждый клочок раскинувшейся под ними местности. Два десятка огненных струй, дружно извергнутых драконьими глотками, слились в одну движущуюся стену пламени, усиленную залпами бортовых спеллганов. Температура и напор его были столь высоки, что огромные скалы за считаные секунды нагревались, а затем лопались и рассыпались на мелкие осколки, образуя груды раскаленного щебня. Я с замиранием сердца следил, как эта каменно-огненная лавина катится прямо на нас, превращая скальный массив в плоскую дымящуюся пустыню. В сравнении с ней даже безжизненные горы Туманного Запада начинали радовать глаз и казаться привлекательными.
Скала, в которую уперся носом «Ледяной взрыв», не стала исключением и тоже разлетелась на куски, приняв на себя удар свирепой стихии. Повсюду уже бушевало пламя, и я, сжавшись в кресле от ужаса, не отрываясь, глядел на падающие сверху обломки и орал так, что сам чуть не оглох от собственного крика. Камни загрохотали по корпусу усеянного волдырями Квиримота и по колпаку кабины, будто на нас вываливал щебень многотонный грузовоз. Не успел я набрать в грудь воздуха для второго вопля, как мы были полностью погребены под слоем скальных обломков. Судя по непрекращающимся глухим ударам снаружи, слой этот продолжал увеличиваться. Я взялся снова орать, но осекся, поскольку внезапно осознал, что веду себя откровенно по-идиотски. И хоть никто не стал бы насмехаться надо мной в этой каменной могиле – кроме разве что Квиримота, – меня неизвестно почему обуял жгучий стыд, и я заткнулся, словно кто-то незримый отвесил мне отрезвляющую пощечину.
В кабине сразу же воцарилась гнетущая тишина. Где-то на поверхности выросшего над нами раскаленного кургана еще грохотали камни, но в глубокой норе Торки Бикса было спокойно и вполне уютно. Единственные недостатки моего нового обиталища – кромешный мрак и отсутствие выхода – казались не такими уж серьезными, если вспомнить, какие страсти подстерегали меня на поверхности. Я задыхался и трясся от пережитого волнения, но едва осознал, что нахожусь в спокойной обстановке, тотчас испытал неимоверную слабость и облегчение от того, что, несмотря ни на какие перипетии, все еще жив. Отстегнув сдавившие грудь ремни и сняв шлем, я откинулся в кресле и закрыл глаза, после чего голова моя пошла кругом и я впал в блаженное полузабытье. Нет, вовсе не уснул, поскольку отчетливо осознавал, что с нами стряслось и где мы находимся, однако был не в силах пошевелить и пальцем. Тяжкий груз взятой на себя ответственности продолжал давить мне на плечи, но сейчас я будто получил инъекцию обезболивающего и переживал мучения не так остро.
Неизвестно, сколько мне пришлось просидеть в этом отрешенном состоянии. Но вышел я из него в таком кристально чистом рассудке, что поначалу даже испугался: а что, если Торки Бикс задохнулся, умер, а потом выхватил свой удачный билет, воскреснув в ближайшем Колодце Жизни? Ведь настолько холодное и ясное сознание может быть лишь у Избранного, для которого смерть от удушья – все равно что послеобеденная дрема: лег, поспал – и снова свеж, как огурчик. Вон, и обстановка вокруг изменилась – раньше была темнота, а сейчас откуда-то сверху пробивается бледный свет; не иначе, там и расположен выход из живительного Колодца…
Впрочем, ошибочка вышла. Я по-прежнему сидел в кабине «Ледяного взрыва», передо мной находилась полусфера нейропульта, а свет испускал дежурный светокристалл, что до сей поры не горел по причине жестокого энергокризиса, вызванного нападением на нас энергетических вампиров. И раз источник освещения вновь функционирует, значит, Квиримот устранил-таки проблему и, возможно, уже ждет моих новых указаний.
– Я разобрался с вампирами двадцать секунд назад, – сообщил штурмовик, когда я вновь положил ладони на нейропульт. – Вытянул из них все, что они у нас забрали, плюс их собственную энергию. Теперь это не вампиры, а обычные куски магнитного минерала.
Визуально убедиться в этом я, естественно, не мог, и потому пришлось поверить мутадемону на слово. А также тому факту, что нейроконтакт с «Ледяным взрывом» действительно снова был устойчивым, как прежде, и не вызывал болезненных ощущений. Очевидно, загоревшийся светокристалл и привел меня в чувство, а следовательно, с того момента, как нас похоронили заживо, прошло совсем немного времени.
– Три с половиной минуты, – уточнил пунктуальный Квиримот. – И, судя по отчетливому шуму снаружи, драгокрейсеры находятся как раз над нами. Я улавливаю волны глубинных акустических зондов и энергетических сканеров – сиды пытаются обнаружить, где мы находимся. Если я правильно рассчитал маршрут их поиска, это будет сделано через… минуту с четвертью.
– Ты сможешь взлететь?
– Разумеется, – подтвердил штурмовик. – Над нами – всего-навсего сыпучий слой камней толщиной восемь метров – преграда средней категории сложности. Задействую «Активный щит» на полную мощность вместе с резервным запасом трофейной энергии, и нас попросту выбросит на поверхность. Только смею напомнить: наверху находятся двадцать драгокрейсеров. Поэтому нам будет лучше притвориться беспомощными. Тогда, возможно, велланцы сочтут, что мы не представляем для них угрозы, и вернут главные силы на базу. Взлетев сейчас, мы наверняка опять ввяжемся в бой с превосходящими силами противника и…
– …И прекрасно! – отрезал я. – Еще неизвестно, поверят нам сиды или нет, а вот упускать фактор внезапности неразумно. Используем его для прорыва к Клапану. Отсортируй для меня в «Арсенале» только самые убойные средства поражения и переведи команды их активации в оперативную память. Надо не дать врагу опомниться и вызвать в его рядах как можно больше суматохи.