– Эй, все, внимание! – крикнул Тимон. – Это Симба!
Звери тут же скрылись из виду.
– Ребята, – позвал Пумба, – выходите и поздоровайтесь!
Один за другим, маленькие животные высунулись из своих укрытий. Они все выглядели испуганными.
– Мы умрём! – писклявым голосом прокричал прыгунчик[1]. Длинный тонкий нос грызуна беспрестанно дёргался, а глаза были чересчур большими для такого маленького тела.
Медоед[2] выскочил из норы в земле и указал на Симбу.
– Это лев, – сказал он, ухмыляясь и показывая острые зубы. Но его голос дрожал, как и широкая полоса белого меха на чёрной спине.
– Так оно и есть. – Пумба пожал плечами. – Но это маленький лев.
В этот момент мимо прополз навозный жук, толкающий перед собой тёмный шарик. Все животные сморщили носы от неприятного запаха, исходящего от его ноши.
– Убирайся отсюда с этой своей штукой! – зарычал медоед, забыв о беспокойстве из-за Симбы.
– Я же говорил вам – это всего лишь грязь! – крикнул навозный жук. – Ну, в основном.
Другие животные покачали головами. Симба старался не улыбаться, слушая, как они ворчат на жука и его шар. Заметив, что лев улыбается, звери нервно отступили. Невинная улыбка обнажила слишком много зубов.
– А что насчёт еды? – спросил галаго[3]. Все, кто видел зубы Симбы, подумали о том же самом. – Чем вы собираетесь его кормить?
При упоминании еды желудок Симбы громко заурчал.
– Я умираю с голоду, – сказал он. – Готов съесть целую зебру!
Поляна затихла. Даже навозный жук перестал катить свой шар. Животные замерли. Симба смутился. Наконец Тимон прочистил горло.
– Ну, у нас зебр нет, – пояснил он.
Желудок Симбы заурчал снова. Он не хотел быть привередливым. Он просто хотел что-нибудь съесть, даже если это не будет его любимым лакомством.
– А антилопы? – с надеждой спросил львёнок.
Очевидно, это был неправильный вопрос. Тимон с Пумбой закачали головами, а остальные животные сгрудились в кучку, готовые до последнего защищать свои жизни.
– Послушай, малыш, – сказал Тимон. – Если ты хочешь жить с нами, тебе придётся питаться тем же, чем и мы.
– Самое главное, – пропищал прыгунчик, – не ешь нас!
Жестом приказав Симбе следовать за ним, Тимон повёл его к упавшему бревну. С одной стороны дерево прогнило насквозь, а кое-где покрылось мхом. Очевидно, оно лежало на поляне уже долгое время.
– Самое подходящее место, чтобы заморить червячка, – уверенно произнёс Тимон.
Симба посмотрел сначала на дерево, а потом на Пумбу, стоявшего рядом с ним, и склонил голову набок. Подходящее место, где можно достать еду? Здесь определённо нельзя было спрятать зебру или антилопу. Или даже маленькую топи.
Пумба опустил голову и подсунул бивни под бревно. Затем, хрюкнув, поднял его вверх. Симба изумлённо шагнул назад, когда увидел тысячи насекомых и личинок, копошащихся в тёмной сырой земле. Некоторые были бледными, а их тела жирными и скользкими. Другие имели твёрдые панцири, разделённые на сегменты, и множество ног. У третьих были даже крылья, и, кажется, Симба увидел парочку с клешнями.
– Фу! – сказал львёнок, с отвращением сморщив нос. – Что это? – спросил он, указывая на одного из самых крупных и жирных извивающихся созданий.
– Червяк, – ответил медоед. – А на что ещё это похоже?
– Гадость! – воскликнул Симба. «Самая настоящая гадость», – добавил он мысленно.
К его удивлению, Тимон запустил лапку в кучу жуков и взял одного круглого. Под полным отвращения взглядом львёнка он закинул насекомое себе в рот. Симбу передёрнуло.
– М-м-м! – жуя, протянул Тимон. – На вкус как курица.
Пумба схватил длинного извивающегося червя и тоже проглотил:
– Склизко, зато питательно.
Один за другим звери присоединились к пиру. Тимон и Пумба продолжали жевать червяков, галаго взял одного из жуков с твёрдым панцирем, медоед тоже и одним не ограничился. Они радостно жевали и хрустели, даже не осознавая, что Симба всё это время с трудом сдерживал тошноту. Подумать только, а он считал, что привередничает, прося антилопу. По сравнению с этим она казалась ему теперь самой вкусной вещью в мире!
«Может, вся эта акуна матата не для меня», – подумал он. Львёнок не мог представить себе, что когда-нибудь съест хотя бы одного жука, не говоря уже о том, чтобы питаться ими всю жизнь. И, хоть ему и нравились Тимон с Пумбой, другие животные не казались такими уж дружелюбными. В голове неожиданно промелькнули образы логова на Скале Предков и его любящей семьи. Несмотря на всю красоту джунглей, ему было трудно представить, что здесь тоже обнимаются. Печаль снова тронула его сердце, и он опустил голову, надеясь, что никто не заметит.
В этот момент к нему подошёл Тимон, державший перед собой огромный лист. На нём лежал большой выбор жуков.
– Говорю тебе, малыш, – произнёс сурикат, видя, что Симба сомневается, – это замечательная жизнь. Никаких правил, никакой ответственности. И что лучше всего – никаких забот! – Он поднял одного из жуков с листа и протянул Симбе. – Ну же, попробуй.
Симба смотрел на жука, его мысли метались. Разумеется, это не Скала Предков. Жук не антилопа, а Тимон с Пумбой не Нала и не его мать. Но никаких забот? Никакой ответственности? Забыть все плохие вещи, от которых он бежал? Это и вправду звучало заманчиво. Да, возможно, его жизнь станет другой. Но, по крайней мере, теперь у него есть место, которое он может назвать домом. И, возможно, даже несколько друзей.
Глубоко вздохнув, львёнок кивнул.
– Ох, ну ладно, – согласился он, хватая жука. – Акуна матата!
Открыв рот и закрыв глаза, львёнок бросил туда жука. Потом принялся жевать. К его удивлению, тот оказалось не так уж и плох. Он улыбнулся.
– Склизко, – наконец сказал он. – Но питательно.
Тимон с Пумбой издали радостные возгласы, а Симба схватил ещё одного жука из кучи. «Да, – подумал он, продолжая есть. – Может, это и не то, на что я надеялся. Но гораздо лучше, чем быть одному». Усевшись на тёплую землю перед бревном, львёнок слушал, как другие животные болтали и смеялись, пока Пумба пускал газы, а Тимон рассказывал им о сражении со стервятниками и спасении Симбы. Их голоса становились то громче, то тише, пока солнце светило сквозь кроны деревьев, заливая землю рассеянным светом. Было довольно мирно. Желудок Симбы наполнился, и он больше не чувствовал боли во всём теле. Вообще-то, впервые с тех пор, как он убежал из земель прайда, Симба ощутил в своей груди что-то ещё помимо скорби или боли. Он ощутил надежду.
Глава четырнадцатая
Время шло. Симба приспосабливался к своей новой жизни. Тимон, считавший себя экспертом во всём, взялся его учить. Часть дня они проводили, бродя по джунглям, и Тимон показывал львёнку различных насекомых и растения, которые можно было найти у поляны. Некоторые из них были вполне съедобные, а другие – нет (кое-что Симба усвоил на собственном горьком опыте).
Поляна, как вскоре выяснил Симба, находилась на краю джунглей. Сами джунгли простирались очень далеко и таили в себе массу удивительных вещей. Там был огромный водопад, обрушивающийся в глубокий водоём, где всегда можно вдоволь напиться или, если необходимо – хотя его новые друзья редко этим занимались, – помыться. Под деревьями, обеспечивающими густую тень, текли полноводные реки.
Симбе, привыкшему ко сну в пещере, потребовалось некоторое время, чтобы научиться засыпать под звёздами. Но вскоре он стал находить их свет успокаивающим, а звуки джунглей напоминающими колыбельную.
Пумба отвечал за «тренировки» Симбы. Бородавочник хоть и имел привычку громко пускать газы, несмотря на это оказался довольно умелым охотником. Как только Симба приноровился есть жуков, Пумба начал учить его пугать стервятников и собирать их вкусные яйца.
– Пригнись, – скомандовал Пумба, когда они спрятались за грудой камней, высматривая группу особенно уродливых стервятников.
Чуть раньше в тот день они заметили птиц, кружащих на краю джунглей. Когда, по мнению Пумбы, прошло достаточно времени для того, чтобы птицы поели и обленились, они отправились в пустыню.
– Я умею охотиться, – заныл Симба. – Просто дай мне попробовать. Я покажу тебе, как охотятся по-настоящему.
И прежде чем Пумба успел его остановить, львёнок бросился в атаку. Птицы мгновенно поднялись в воздух, и к тому времени как маленький хищник достиг места, где они сидели, были уже высоко.
Пумба присоединился к нему, качая головой.
– Ты не можешь просто бежать к ним! – смеясь, сказал он. – Они, может, и уродливые, но не глупые. И у них есть крылья.
Найдя ещё одну груду камней с подветренной стороны, бородавочник позвал Симбу присоединиться.
И вновь они пригнулись к земле. Только в этот раз Симба остался на позиции. Солнце поднималось всё выше и выше по небу, и он видел, как сонные от тепла и сытости грифы начинают прятать головы под крыльями. Приказав Симбе смотреть в оба, Пумба на цыпочках вышел из-за камней и направился к стае. Его шаги были очень лёгкими: для такого тяжёлого существа он издавал на удивление мало шума. Всего в нескольких метрах от них он остановился, запрокинул голову и оглушительно завопил. И в то же время громко выпустил газы.
Звуки разбудили птиц, и Симба увидел, как они вновь поднялись в воздух. Только на этот раз они не стали кружиться, а улетели прочь. Когда хлопанье крыльев затихло, Симба посмотрел туда, где стоял Пумба. Перед ним было два огромных яйца.
– Я же говорил, – сказал кабан. – Просто нужно быть терпеливым. – Затем, наклонившись, он с помощью бивней водрузил яйца себе на морду и потрусил обратно. – Вот Тимон и остальные обрадуются, когда увидят это! – радостно воскликнул бородавочник. – Два яйца! Какое богатство! Скорее домой!
Пока они возвращались на поляну, чтобы разделить с друзьями добычу, Симба задумался. «Дом». Это слово больше не означало для него Скалу Предков. Теперь это была поляна. А его семьёй стали Тимон, Пумба и остальные. Когда пустыня сменилась зеленью джунглей, Симба осознал, что впервые за последние несколько недель тяжёлые мысли отступили.