Она никогда не была в этом вечнозеленом царстве, и оно показалось ей удивительно прекрасным. Мох густо курчавился под ногами, побеги молодой травы колыхались от легкого ветерка. Оленихе встречались ложбины, окруженные влажными камнями, где было тяжело дышать от густого аромата красных цветов. Даже многочисленные лианы были сплошь покрыты цветами. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь переплетенные кроны деревьев, лежали под ногами узкими полосами, отчего земля казалась похожей на шкуру желто-зеленой зебры.
Мысли Сато вернулись к сыну. Это была самая большая радость в ее жизни. Своего первенца она любила неистовой материнской любовью и не могла наглядеться на его тонкие ножки с маленькими копытцами. Малышу исполнилась всего неделя, а он уже резво бежал за матерью, вызывая ее умиление. Даже подружки посмеивались над ней:
– Сато, ты словно Короля-Оленя собираешься вырастить! Побойся гнева Тирала, глупая олениха! Разве можно так похваляться своим ребенком?
Но Сато никого не слушала, считая, что никто на свете не сравнится по красоте и уму с ее сыном.
Олениха не заметила, как подошел час кормления. Она свернула с узкой тропы в густую сень. Она выбрала траву помягче и подозвала малыша. Олененок тотчас принялся жадно сосать.
– Ишь, вцепился, как клещ! – улыбнулась Сато, любуясь сыном.
Малыш насытился и сразу уснул. Не отрываясь, Сато смотрела на него. И тут, словно нарочно, ей очень захотелось пить. Сато в растерянности огляделась. Где-то неподалеку слышалось слабое журчание – так по камешкам струится ручей. Олененок по-прежнему спал. Сато побежала на звук – жажда мучила ее с непреодолимой силой.
Густой лес, пронизанный лучами солнца, курился легкой дымкой. Трава и цветы наполнили воздух дурманящим ароматом. Недавно прошел дождь, и все деревья, кустарники, бамбуковые заросли, мох и сочные листья пустились в рост с шумом, который, казалось, можно было слышать. Олениха услышала негромкий гул. Это было не жужжание насекомых, не плеск ручья, не ветер в вершинах деревьев, а дыхание согретого солнцем, счастливого мира.
Сато брела по пояс в траве. Слух обманул ее: ручеек оказался значительно дальше, чем она предполагала. Постепенно опушка леса, где она оставила своего маленького сына, исчезла из виду. Лес сменил краски. Вместо легкомысленной пестроты появились темно-болотные тона сумрачной зелени. Сверкающая росой высокая трава сменилась мягким мхом.
Внезапно пронзительно закричал попугай. Его крик подхватили сородичи. Гомон встревоженных птиц волной прошел по кронам деревьев.
Сато повернула обратно. Вначале она вроде бы узнала увитое лианами дерево и заросли бамбука. Но все гуще становился мрак под сплетенными ветвями, которые не пропускали лучей солнца.
Сато рванулась обратно, но теперь перед ней хлюпало топкое болото, густо устланное изумрудно-зеленым мхом. Ступишь на кочку, а та, как живая, вздохнет и провалится в бездонную прорву. Олениха чуть не попалась, лишь в последнее мгновение отдернув ногу. Она осторожно пошла обратно, стараясь идти точно по своим следам, в которых уже плескалась ржавая болотная жижа. Только на высоком берегу она облегченно перевела дух и тревожно осмотрелась. Сомнений не было – она заблудилась.
Олениха попыталась определить направление по солнцу, но получалось, что следует опять лезть в болото. Мысли о малыше не давали покоя: проснется, испугается, кинется ее искать и заблудится, как она. Тогда они оба пропадут. Ночью в джунглях на охоту выходят кровожадные хищники.
Сато пошла прочь от болота. Она проклинала тот час, когда решила войти в этот сумрачный, бесконечный лес.
– Сынок! Сынок! – беспомощно закричала она, плача от отчаяния.
Ответом ей был чудовищный рев, словно громом поразивший притихшие джунгли. Сато задрожала. Но сильнее страха была ее любовь к маленькому сыну. Не раздумывая, олениха бросилась туда, откуда слышалось рычание голодного зверя. Ею руководил инстинкт обезумевшей матери, подстегиваемый голодным ревом хищника.
Острые камни больно ранили ей копыта, густые кустарники рвали колючками тело – олениха ничего не замечала. Наконец она выскочила на знакомую поляну. Но как все изменилось за время ее отсутствия! Деревья, что росли по краям опушки, были изуродованы, безжизненно висели сломанные ветки, зеленая листва стала грязно-бурой. На стволах были видны глубокие полосы – следы огромных когтей хищника, который, фыркая и хлестая себя по бедрам длинным хвостом, склонился над ее сыном.
Зверь обернулся к оленихе. Желтые злые глаза внимательно и недобро рассматривали Сато. Хищник был огромен. Медленно, вразвалку он двинулся к окаменевшей от ужаса оленихе с какой-то ленивой и тяжеловесной грацией. Он словно плыл над землей. С удивлением Сато заметила, что вместо четырех лап, как у всех животных, у него их шесть. Хищник присел на задние лапы, готовясь к прыжку. Олениха в ужасе закричала. Последнее, что она увидела, был огромный красный язык, с которого стекала липкая слюна.
Шестилапый одним ударом размозжил оленихе голову. Играючи, он перевернул бездыханное тело, отбросил в кусты и, не глядя на олененка, медленно двинулся прочь.
Малыша Сато в тот же день нашли антилопы, привлеченные его жалобным плачем. Они отвели его в родное стадо, где о нем позаботилась другая олениха. Сато нашли несколько дней спустя. Все недоумевали, как могла молодая олениха зайти так глубоко в джунгли. Обезображенное тело и следы гигантских лап досказали остальное.
Трагическая смерть Сато породила всеобщий ужас. Был нарушен один из основных законов саванны: хищники не должны охотиться на кормящую мать. Но больше всего поражало другое. Тело оленихи осталось нетронутым. Значит, ее убили не из-за голода, а просто из прихоти. Это было вопиющим нарушением всех законов. Никогда ни в джунглях, ни в саванне не убивали ради убийства. За подобную жестокость полагалась смерть.
К Тиралу были посланы гонцы с подробным донесением о случившемся. Из пяти посланцев через день вернулся только один. Он был весь изранен, но перед смертью успел сообщить, что Шестилапый перекрыл выход из Красных джунглей и растерзал всех гонцов.
Несчастные животные оказались в каменном мешке. Скоро вся трава в саванне была съедена, но голодные и худые звери не решались приблизиться к зеленой стене джунглей, откуда раздавался свирепый рев Шестилапого. Отчаявшиеся все же углубились в джунгли, чтобы пощипать свежей травы, но назад они уже не вернулись. Стада жались по краю саванны, избегая смотреть в сторону темнеющих зарослей.
Тогда Шестилапый, привыкший к легкой добыче, сам спустился в саванну. Его сопровождали молодые леопарды, из-за страха или по недомыслию согласившиеся ему служить.
Животные бросились врассыпную, когда заметили крадущиеся золотистые фигуры. Однако хищникам удалось загнать стада в узкий каменный проход, который заканчивался тупиком. Там Шестилапый устроил кровавую бойню. Словно одержимый, он перерезал одно стадо и, даже не отведав мяса, тут же бросился на другое, пока земля не пропиталась кровью несчастных жертв.
После жестокой резни хищники, чувствуя безнаказанность, растворились в джунглях.
Через некоторое время, едва животные оправились от потрясения, налет повторился. С тех пор жизнь в этой некогда прекрасной и спокойной местности превратилась в ад, наполненный ожиданием очередного налета.
И тогда, не выдержав, жители Красных джунглей послали пернатых гонцов к царю Тиралу. Властитель, от природы не отличавшийся храбростью, пообещал защитить их от Шестилапого. Это и было тем «мелким недоразумением», уладить которое Властитель собирался с помощью Короля-Льва. Тирал был уверен, что Симба не справится с могучим монстром и обязательно погибнет в бою. На следующее утро он сообщил Королю-Льву о своем решении.
– О храбрый юноша! Множество слухов ходит о твоей бесподобной доблести. Сегодня я хочу дать тебе возможность совершить еще один подвиг!
Симба был несколько удивлен странной речью Властителя, так как догадывался, что Тирал недолюбливает его. Так вор пытается обвинить им же ограбленного. Тирал со своими непомерными притязаниями на земли соседа люто ненавидел Симбу.
Но речи его текли подобно меду:
– В доказательство дружеских чувств, которые я питаю, уступаю тебе славу победителя Шестилапого! Сейчас же отправляйся в Красные джунгли, и пусть все почести достанутся тебе. Спаси этих несчастных!
Король-Лев задумался. Он чувствовал какой-то подвох, но отступиться от данного слова не мог. Пришлось согласиться.
– Где находятся Красные джунгли и как узнать Шестилапого?
– Иди на юг, в горы. Очень скоро ты найдешь проход в каменную чашу Красных джунглей, – усмехаясь, ответил Тирал. – Шестилапого узнать очень легко. Он полностью оправдывает свое прозвище – у него действительно шесть лап. Только не спрашивай меня, откуда он взялся и почему он такой. Никто не знает. Пожалуй, это какой-то мутант, ошибка природы. Ты легко с ним справишься, когда оторвешь лишнюю пару лап. Теперь ступай, а я начну переговоры с Шамиссором.
Вечером Симба подался к перевалу – единственному входу в каменное кольцо Красных джунглей. Тени уже начали густеть и удлиняться. Совсем рядом неглубокая река неслышно катила свои воды. Ее вязкие берега заросли тростником, едва различимым в меркнущем свете заката.
Король-Лев расположился на ночлег на песке около густых зарослей колючего кустарника. Темнело, как обычно в тропиках, очень быстро. Временами поднимался слабый ветерок, вызывающий легкий озноб.
Но что это?!
Низкое вибрирующее рычание прорезало ночную тишину. Симба вскочил на ноги и во весь дух устремился в заросли кустарника, чтобы спрятаться и понаблюдать за противником. В том, что рычал Шестилапый, Король-Лев ни на секунду не сомневался.
Вскоре Симба заметил темно-серый, почти черный силуэт огромного зверя. Тот шел в его сторону. Король-Лев затаил дыхание. Он не был готов к смертельной схватке с шестилапым чудовищем. Кроме того, он не ожидал, что зверь будет так велик. Только теперь Симба понял, какую «услугу» оказал ему Тирал.