Часть третьяГений и бог
Глава 1Король и композитор
«Мое состояние очень тяжелое; оно качается на тонких нитях: единственный удар, и будет конец, так что больше нет ничего, что вынесет меня, ничего, ничего больше! Если только свет покажется: появится человек рядом со мной, который поможет мне сейчас энергично, тогда у меня есть еще сила вознаградить за помощь: иначе нет, это я чувствую!
…Поистине, я чувствую это, это глубоко внутри себя. …Как говорится: хорошее, действительно полезное чудо должно ко мне сейчас прийти; иначе все кончено!» – писал отчаявшийся, но не терявший надежду Рихард Вагнер своему другу Петеру Корнелиусу 8 апреля 1864 года.
Этот свет и чудо появилось вскоре в лице баварского короля Людвига II, который стал меценатом гениального композитора Рихарда Вагнера. Вагнер был поистине универсальным гением: композитор, музыкант, дирижер, философ, эстет, поэт, писатель, теоретик искусства и публицист. В 1864 году за плечами Вагнера был уже пятый десяток лет насыщенной событиями жизни. К этому времени уже были им созданы произведения: «Феи», «Запрет любви», «Риенци», «Фауст», «Летучий голландец», «Тангейзер», «Лоэнгрин», две части «Кольца Нибелунга» («Золото Рейна» и «Валькирия»), «Тристан и Изольда».
Рихард Вагнер родился в Лейпциге в 1813 году, получил образование в Дрездене, потом в Лейпциге. С 1831 года Вагнер учился музыке в Лейпцигском университете. С 1830-х годов Вагнер как дирижер и композитор начал восходить на музыкальном небосклоне. В беспокойные 1833–1842 годы плохое материальное положение, нужда, долги не давали закрепиться Вагнеру долго на одном месте, и он переезжал из одного города в другой, сменил немало мест работы, пока не получил пост придворного капельмейстера в Дрездене в 1842 году. Его ранние произведения «Летучий голландец» и «Риенци» вызвали большую сенсацию. От революции 1848–1849 годов он ожидал не только расширение гражданских свобод, но и новые импульсы для творчества. После поражения восстания «революционер» Вагнер был вынужден бежать из Дрездена. До 1860 года ему был запрещен въезд на территорию Германии. Последовал долгий период скитаний. Эмоциональный, восторженный, темпераментный Вагнер часто сталкивался с финансовыми трудностями. Харизматичный гений умел располагать людей к себе – друзья не раз помогали Рихарду в трудный период жизни.
Его бездетный многолетний брак с Миной Планер, который был «обоюдным недоразумением», дал глубокую трещину. Платонический роман с замужней Матильдой Везендонк не имел перспектив, но дал прорыв всплеску творческой энергии, на волне которой возникли «Золото Рейна», «Валькирия» и «Тристан и Изольда».
Вскоре Вагнер познакомился с дочерью своего друга и композитора Ференца Листа и графини Мари д’Агу Козимой фон Бюлов, супругой дирижера Ганса фон Бюлова. В 1863 году последовало взаимное объяснение в чувствах, и их любви не помешало даже то, что Козима была замужней дамой, матерью двух дочерей, а ее муж был в дружеских отношениях с Вагнером. Их любовь переросла в крепкий союз. Впоследствии Козима стала секретарем Вагнера, его опорой и правой рукой в делах. Обвенчаться они смогли лишь в 1870 году. До этого Козима сменила вероисповедание с католичества на лютеранство, что сделало возможным развод с католиком Бюловом. Козима подарила Вагнеру троих детей: Изольду, Еву и наследника Зигфрида.
Весенний период 1864 года выдался крайне тяжелым для Вагнера: растущие долги, бегство от кредиторов, тревоги о грядущем, жизнь казалась ему беспросветной мглой. Но за ночью всегда наступает рассвет, первый луч солнца разогнал мрак – пришло известие от короля Баварии.
Одним из первых действий Людвига II вскоре после вступления на престол стал приказ кабинет-секретарю Пфистер-майстеру разыскать Рихарда Вагнера и побудить его приехать в Мюнхен.
После долгих поисков секретарь наконец разыскал Вагнера в Штутгарте, передал ему кольцо с рубином, портрет короля и приглашение в Мюнхен. Он объяснил композитору, что король намерен позаботиться о Вагнере, дать ему возможность закончить его произведения и воплощать новые идеи в реальность. Радостный Вагнер отправился вместе с Пфистермайстером в Мюнхен, и 4 мая 1864 года композитор впервые предстал перед своим меценатом. Каждый из них был глубоко тронут этой встречей: Вагнер юностью, красотой и харизмой Людвига, а король был рад видеть наконец того, кого он боготворил. Эта встреча принесла Вагнеру вновь веру в свои силы и счастье в жизни, о чем он писал тем же вечером своей подруге Элизе Вилле: «…Он любит меня с сердечностью и пылом первой любви. Он знает обо мне все и понимает меня и мою душу. Он хочет, чтобы я навсегда остался возле него, работал, отдыхал, ставил на сцене свои произведения. Он хочет дать мне для этого все, что нужно. Я должен окончить „Нибелунгов“ – он намерен поставить их так, как я хочу. Я должен быть неограниченным господином самого себя, не капельмейстером: я должен быть самим собой и его другом. …У меня не будет никакой нужды, у меня будет все, что необходимо, лишь бы я остался при нем».
Вскоре по поручению Людвига Пфистермайстером были заказаны портрет и бюст Вагнера, которые украсили королевский кабинет. Картины по мотивам вагнеровских драм развесили в личных покоях Людвига в Мюнхенской резиденции.
На следующий день восхищенный король Людвиг заверял Вагнера: «Будьте уверены, я сделаю все, что в моих силах, чтобы вознаградить Вас за прошлые страдания. Я хочу навсегда разогнать низменные заботы о повседневной жизни из Вашей головы, я хочу подготовить Вам долгожданный отдых, чтобы Вы могли беспрепятственно развивать могучие крылья Вашего гения в чистом эфире Вашего блаженного искусства! Неосознанно Вы были единственным источником радостей моего нежного юношеского возраста, мой друг, который говорил моему сердцу, как никто другой, мой лучший учитель и наставник. Я хочу вознаградить Вас за все! О, как я с нетерпением ждал времени, чтобы сделать это! Я почти не осмеливался лелеять надежду, что смогу доказать Вам свою любовь так скоро».
Художник Фридрих Пехт радовался, что Людвиг пригласил Вагнера в Мюнхен. В своих мемуарах Пехт указывал, что король «относился к нему последовательно в качестве советника и друга, в то время как Вагнер показывал отцовскую нежность к нему». …В глазах Пехта «тихая вражда всех придворных служащих» развилась против композитора вскоре из-за больших финансовых пожертвований для Вагнера».
Дружба короля и композитора развивалась быстро. Мир музыкальных драм Вагнера, мир легенд и грез, который питал богатое воображение Людвига, становился для него все больше идеальным миром. К тому же композитор для молодого короля стал опорой и поддержкой перед суровым придворным окружением, которое не понимало устремлений короля-идеалиста и смысла его меценатства.
В более чем 600 письмах король и композитор обменивались мнениями на протяжении жизни. Романтический тон переписки двух уникальных личностей необычен, восторжен и неповторим. В письмах к Вагнеру Людвиг пишет яркими выразительными эмоциями. Вагнер, уловив эту волну, отвечал королю в таком же литературном восторженном выражении.
Исследователь и биограф Рихарда Вагнера и Людвига II Мария Залесская полагает: «Для эпистолярного стиля XIX века нет ничего необычного в подобных выспренних и чересчур возвышенных оборотах речи, столь непривычных и, пожалуй, даже режущих слух современного читателя своей кажущейся нарочитостью. В подтверждение этого достаточно обратиться к любому доступному эпистолярному источнику того времени, в особенности немецкоязычному, хотя бы к переписке И.В. Гёте или Р. Шумана. Тогда так писали все, от экзальтированной барышни до классиков мировой литературы; подобный стиль был признаком хорошего художественного вкуса и литературного слога! Эпистолярное наследие короля и композитора не является исключением из общего правила».
Людвиг II не был также первым князем из дома Виттельсбахов, который сердечно дружил с композитором. Его предок герцог Альбрехт V Баварский (1528–1579) считался по праву «самым значительным и самым влиятельным покровителем искусства и науки» среди князей Германии. При нем Мюнхен стал одним из культурных центров Европы. Герцог пригласил ко двору Мюнхена композитора и капельмейстера из Антверпена Орландо ди Лассо (1532–1594) и поддерживал других творческих личностей.
Свое почтение Вагнеру Людвиг щедро выразил в материальной форме: помог оплатить его долги (в июне 1864 года 20 тысяч гульденов и в октябре 1865 года следующие 30 тысяч гульденов), обеспечил годовую зарплату в размере 4 тысячи гульденов (с декабря 1864 года – 5 тысяч гульденов), арендовал дом в центре Мюнхена для композитора на Бриннерштрассе, а на летнее время предоставил ему в распоряжение виллу «Пеллет» на Штарнбергском озере, недалеко от замка Берг, где король и композитор в долгих беседах обсуждали и планировали, как поставить работы Вагнера. Людвиг обеспечил поддержку и финансирование музыкальных драм, чтобы Вагнер мог быть свободным от финансовых забот и посвятить себя полностью творческому процессу. За составление и исполнение «Кольца Нибелунга» в течение трех следующих лет Вагнер получил от Людвига гонорар в размере 30 тысяч гульденов. За полтора года пребывания в Мюнхене Вагнер в целом получил из личных средств короля 190 тысяч гульденов (по современному курсу больше чем 1 млн евро). Общую сумму денежного вклада Людвига в Вагнера Отто Штробель оценивает в 521 063 гульдена.
Было ли это предопределено свыше или являлось чистой случайностью, но Вагнер встретил самого альтруистического мецената, своего ангела-хранителя в лице баварского короля. Один дополнял другого во взаимном стремлении к высокой цели по совершенствованию мира – культурному просвещению, борьбе за идею о высоком значении искусства, возрождению германской музыки и духа. Людвиг, проникшись идеями и замыслами Вагнера, видел себя в роли романтического просветителя, задумал большое культурное преобразование в Мюнхене, хотел поднять своих подданных на более высокую нравственную ступень, о чем писал Вагнеру: «У меня есть намерение отучить мюнхенскую публику от фривольных пьес, очистить ее вкус и подготовить ее к чудесам Ваших творений посредством исполнения в придворном театре значительных и серьезных вещей Шекспира, Кальдерона, Моцарта, Глюка, Вебера. Все должно проникнуться истинным значением искусства!»