9 апреля 1866 года Бисмарк выступил в бундестаге, чтобы созвать совещание, обсудить и решить реформирование Германского союза. Это предложение было неприемлемо для Австрии, поскольку предлагалось созвать собрание во франкфуртский парламент на основе всеобщего и прямого избирательного права, чтобы принять и обсудить проекты реформы союзной конституции. И это в конечном счете привело бы к исключению Австрии из обновленного Германского союза. Из-за описанных выше обстоятельств Бавария оставила Пруссию без своей поддержки. Пфордтен продолжил свою политику взаимопонимания даже после 9 апреля, пытаясь у Австрии и среди дружески настроенных правительств государств Средней Германии представить прусское предложение не как вопрос двуличия, а так, как он видел уже в переговорах о реформе союзной конституции единственную возможность для мирного регулирования. Все попытки, предпринимаемые Пфордтеном, потерпели неудачу. В интересах мира он откладывал заключение военного соглашения, которого желала Австрия, и неоднократно заявлял, что «баварское правительство может принимать такие меры только при условии, что Австрия не будет являться атакующей стороной».
Всеми фибрами своей пацифистской души Людвиг не желал войны. Но мир не зависел только от одного желания баварского короля, как и председателя министров Пфордтена. Наполеон III, желая воспользоваться военной ситуацией, подумывал откусить от Баварии Пфальц. Потрясенные баварские министры 9 мая начали призывать Людвига объявить мобилизацию, дабы отразить французское вторжение в Пфальц и быть готовыми к войне между Австрией и Пруссией. Из-за угрозы возможной будущей потери Пфальца король был вынужден подписать приказ о мобилизации. Король Людвиг убеждался, что баварская концепция Триады рухнула окончательно и бесповоротно. Австрия постепенно теряла свою гегемонию, у Пруссии развязывались руки, чтобы установить господство над Германией.
Людвига терзали противоречивые мысли, что он вынужден был вступать в войну и оставаться верным перед союзниками и одновременно испытывал глубокую душевную боль, что его народ должен сражаться в братоубийственной войне. Королем завладели даже мысли об отречении, и он стал искать спасения от реалий надвигающейся войны в тылу дружбы. Об этом можно узнать из письма кабинет-секретаря Пфистермайстера королевскому лейб-медику Шляйссу от 15 мая 1866 года: «…Он говорил об отречении на том основании, что у него болит душа и что он хочет уехать в Швейцарию и там жить, и тому подобное… Это привело его к мысли о том, что он предпочитает отречься от престола в пользу принца Отто, который сейчас совершеннолетний, и уехать в Швейцарию к Вагнеру, чем горевать здесь одному на престоле. Все возражения были напрасны, даже предположение напрасно, что господин Вагнер будет первым, кто отвернется от «королевского друга», как только он больше не сможет ничего ему дать или, по крайней мере, не настолько, чтобы удовлетворить потребности Вагнера…»
В этот же день Людвиг уведомил Вагнера в телеграмме о своей готовности отречься и приехать к нему в Швейцарию. На что Вагнер отговаривал короля делать такой решительный шаг, советовал ему «обратить внимание на государственные дела», отказаться от «утешительного уединения в Берге и задержаться в безиденции, оставаться с народом… и открыть ландтаг».
Иностранные послы с критикой наблюдали за поведением короля. Так, 16 мая принц Генрих VII Рейсс цу Кёстриц сообщал Бисмарку: «Поведение его величества короля в нынешнее критическое время производит самое скверное впечатление на публику. Иногда кажется, как будто бы молодой господин делает все сознательно, чтобы разрушить начало такой большой привязанности к своей интересной личности».
Людвиг без предупреждения министров оставил замок Берг и 22 мая приехал в Швейцарию на 53-й день рождения Вагнера, чтобы в тихой дружеской атмосфере хоть на миг отрешиться от горьких реалий. Отсутствие короля несколько дней порождало всевозможные слухи, среди политиков началось волнение. Вернувшись в Мюнхен, Людвиг видел общественное негодование, но скандал вскоре затих.
27 мая в тронной речи Людвига перед ландтагом прозвучали слова: «Я стремился усердно содействовать поддержанию мира в Союзе, сохранение которого является такой же обязанностью каждого члена Союза, как и целостности. И все же я не хочу отказываться от надежды, что рок гражданской войны будет предотвращен Германией; что решение вопроса о Шлезвиг-Гольштейне на пути права и своевременной реформы Германского союза при участии национального представительства нашего великого Отечества можно дать прочный мир. В любом случае Бавария должна быть в состоянии оставаться верной заповедям долга и чести за право Союза, в интересах германской нации и за собственную независимость. Вот почему я приказал мобилизовать армию и созвал ландтаг, чтобы юридически организовать с его консультативным советом и согласием на то, что необходимо для выполнения этой задачи».
Еще большее негодование в обществе вскоре вызвало удаление Людвига вместе с адъютантами на остров Роз во время подготовки к Австро-прусской войне.
Мобилизация баварской армии длилась шесть недель. Еще во времена правления монархов Людвига I и Максимилиана II баварские войска в течение нескольких десятилетий не принимали активного участия в крупных военных походах, военные расходы были сокращены. Баварская армия была слабо подготовлена к будущей войне. Да и сами баварские монархи не проявляли должного интереса к армии, в отличие от прусских королей. Абсолютно немилитаристский Людвиг II был физически крепок и смел, но со своими идеалами о романтическом рыцарстве он считал милитаризм злом и не любил армейский образ жизни. Кроме фельдмаршала принца Карла Баварского, князя Карла Теодора фон Турн-унд-Таксиса, а также Людвига фон дер Танна ни один из баварских генералов не командовал войсками на войне. Недостаточно обученные солдаты и неопытные офицеры с устаревшим вооружением резко контрастировали по сравнению с хорошо подготовленной прусской армией, снабженной самым современным оружием. К тому же не была сформулирована четкая концепция о ведении предстоящей войны. Недостаток финансирования сказался и на австрийской армии, ее вооружении.
Австрийский посол Бломе выражал опасение, что помощь баварской армии будет запоздалой и может вообще не потребоваться. Тем не менее подготовка к войне продолжалась и предпринимались различные усилия для решения возникших проблем. Прусская армия превосходила также австрийскую армию в вооружении, в обучении, в дисциплине, в единстве военного командования.
Душой прусской армии был один из величайших полководцев всех времен, граф Гельмут фон Мольтке. 20 мая Мольтке писал своему брату Адольфу: «Война неизбежна. Я не думаю, что предотвратить ее – в человеческих силах».
В то время как часть прусской общественности выступала за мирное урегулирование конфликта, Мольтке считал войну необходимой: «Пруссия должна теперь выполнить свою немецкую миссию».
На переговорах военного штаба южногерманских государств было решено, что баварская армия совместно с гессенскими, баденскими и вюртембергскими войсками нанесет удар по северу. Это была ошибочная стратегия, поскольку южно-германские войска были отделены от австрийских. Ответственность за это неверное решение возложили на Пфордтена. Когда в штабе коалиций предложили перевести баварскую армию в австрийскую Богемию, Пфордтен отклонил это предложение, мотивируя тем, что армия должна встать на защиту и не покидать Баварию. Председатель министров, по сути, не желал побед ни Австрии, ни Пруссии. По его мнению, чем больше два государства ослабят друг друг в войне, тем больше шансов будет у военной силы «третьей Германии». Ответственность за этот просчет возлагали на генерала фон дер Танна и главнокомандующего принца Карла, которые согласились с ошибочной стратегией Пфордтена.
1 июня 1866 года Австрия вынесла на рассмотрение Бундестага вопрос по Шлезвиг-Гольштейну. Со стороны Бисмарка это было расценено как нарушение условий Гаштейнской конвенции. Австрии был брошен вызов. Наполеон III предложил созвать Европейский конгресс, на что Австрия ответила, что конгресс не уполномочен решать территориальные претензии. Прусской армии был отдан приказ 9 июня оккупировать Гольштейн, который находился под управлением и владением Австрии.
10 июня Бисмарк направил правительствам германских государств циркуляр об основах новой союзной конституции и спросил, готовы ли они присоединиться после роспуска старого Германского союза.
Еще 8 июня Пфордтен получил от Бисмарка письмо и 10 июня проект конституции. Проект предложил Баварии привилегированное положение в Южной Германии, командование армией южнее Майна. Что касалось военного распределения сил, то королю Людвигу предлагалось стать главнокомандующим Южной армией, а король Вильгельм I Прусский выступил бы главнокомандующим Северной армией. Для каждой союзной армии формировался бы общий военный бюджет, который должен быть согласован с национальным представительством и складываться из взносов правительств в их армии. В какой-то мере этот проект согласовывался с пожеланиями Пфордтена, но Бавария при таком раскладе занимала бы позицию лидера не во главе независимой государственной группы, а в пределах нового прусско-германского союза. Австрия при этом бы не входила в состав этого союза, а Бавария оказывалась под прусским сапогом. К тому же прусский аппетит на герцогство Шлезвиг-Гольштейн стоял в противоречии с законами Германского союза. По мнению Пфордтена, это выглядело бы нарушением законов Германского союза, которые он так искренне уважал, и поэтому отклонил новый проект. Он телеграфировал Бисмарку 10 июня, что для Баварии такой альянс был невозможен, поскольку это приравнивается к медиатизации. Если Австрия или Пруссия покинут Германский союз, то этому последует и Бавария, которая будет искать независимости. А Пруссия в таком случае пусть заключает союз с государствами, находящимися в ее северогерманской сфере влияния. Бавария поступит аналогично на юге Германии. И только после этого Бавария сможет вступить с Пруссией в оборонительный и защитный альянс, но не в конституционные союзнические отношения. На следующий день Пф