ю Антуанетту, но и каждую полную мужества женщину, будь то француженка или немка!»
О высоком почитании Людвигом Марии Антуанетты мы можем узнать из его письма от 16 июля 1874 года к Сибилле фон Леонрод: «Некий вид религиозного поклонения я посвящаю памяти этой прекрасной, так глубоко несчастной королевы, которая вышла очищенной из всех ударов судьбы и показала истинное величие души, чья суть была настолько возвышенной и королевской на первом троне христианского мира, так же как и в самой темной темнице. Я не могу читать ее историю без умиления».
Людвига привлекали в Марии Антуанетте ее свободолюбие, независимость, стойкость, ее смелость, величественность, в ней он видел идеал. В ней король находил отражение некоторых похожих черт характера, и, конечно же, трагическая судьба французской королевы не могла не затронуть чувствительную душу баварского короля.
Своим веселым нравом и экстравагантным поведением Мария Антуанетта бросала вызов ненавистному строгому версальскому этикету, она сбегала от двора с его чопорными устаревшими условностями, от сплетен лицемерных придворных, от прозаической реальности, находя забвение в праздниках и фантазиях. Она, как и Людвиг, очень любила театр. В своем собственном райском уголке-убежище Малом Трианоне и деревне-декорации королева создавала свой идеальный мир, куда имел допуск только круг избранных друзей. Преувеличенные слухи и прочая клевета низвергали репутацию королевы. Подобное можно увидеть и у Людвига. В императрице Елизавете Австрийской и таинственной даме лилий, о которой будет рассказано позже, Людвиг видел воплощение образа Марии Антуанетты. Однажды король сказал о французской королеве: «Я люблю ее больше, чем какую-либо женщину, которая когда-либо жила».
Образ, олицетворяющий идеал христианского правителя, Людвиг видел в Елизавете Тюрингской, королеве Франции Марии Антуаннетте и шотландской королеве Марии Стюарт, к этой категории Людвиг относил и российскую императрицу Марию Александровну. Людвиг, обладающий ярким воображением, не находил понимания среди своего окружения; отстраняясь от несправедливостей жизни, король углублялся в прошлое, находя там себе отдушину в общении с тенями былых веков. Беседы и обеды с воображаемыми гостями, переодевание в различные исторические костюмы короля и его слуг, ночные прогулки короля в роскошной карете или санях – все это на современном языке можно назвать ролевыми играми, эскапизмом.
Так, к примеру, звучал один из приказов короля: «Совершенно не привлекая внимания, его величество желает довольно быстро доставить сюда полный костюм из позднего периода Людовика XV». Все эти переодевания не выходили за пределы частной жизни короля.
Этот иллюзорный мир грез, мир теней стал для короля убежищем от невзгод жизни. К тому же из-за скоропостижной смерти отца и вступления на трон в столь юном возрасте Людвиг, по сути, не успел постепенно повзрослеть и насладиться прелестями беспечной юности. Он был вырван внезапно из своей юношеской среды сразу во взрослую жизнь, где должен был встать у руля правления королевством и взять на себя большую ответственность. Некоторые люди в глубине души на всю жизнь остаются большими детьми, не утратив своего непосредственного взгляда на мир. К такой категории людей относились Людвиг и его кузен кайзер Вильгельм II. Кайзер, даже будучи взрослым, не утратил веселого ребяческого задора и не избавился от шутливых мальчишеских выходок, чем иногда шокировал и раздражал окружающих, которые не понимали его специфического юмора.
Все мы были однажды детьми, находя себе всевозможные развлечения, где образы нашего воображения оживали в этих детских играх. Художники, писатели и другие люди творческих профессий при создании своих произведений искусства «жонглируют» разнообразными образами в воображении, играя с ними, подобно Людвигу. Короля также легко могут понять люди, которые играют в ролевые игры, исторические реконструкции, преображаясь и вживаясь в образы, играя различные роли.
Когда человек ощущает нехватку настоящих преданных друзей, разочарование в окружающем мире, что мы видим на примере Людвига, такие люди часто углубляются в виртуальный мир, выстраивая в своем воображении всевозможные яркие вселенные с образами, компенсируя таким образом недостаток их в реальности. Этот иллюзорный мир, населенный образами и идеалами, был для Людвига живой реальностью, где ему было уютно и комфортно.
Людвиг также построил свой «Версаль» в Баварии – замок Херренхимзее, как он сам сказал, «храм славы, где я хочу чествовать память короля Людовика XIV», мемориал абсолютной королевской власти, который так и остался незавершенным и в котором Людвигу суждено было провести всего несколько ночей за год до своей смерти с 7 по 18 сентября 1885 года. Перед отъездом короля после недолгого пребывания в Зеркальном зале для прощания с ним было зажжено 2000 свечей. Франц Херре подметил: «При этом он стремился осветить свои представления. Возможно, он догадывался, что это были траурные свечи, которые объявляли о конце жизни его мечтаний».
Несмотря на то что Людовик XIV и Людовик XV были в свое время союзниками Баварии, Людвиг даже встретил шквал упреков в свой адрес от приверженцев Бисмарка и Германской империи, что он прославляет врага Германии Людовика XIV, что после Франко-прусской войны он посетил вновь Париж в 1874 году и что построил не германский замок. И даже после смерти Людвига упрекнули в недостатке немецких патриотических чувств, поскольку в его замках не нашли портретов его дяди, кайзера.
Задуманная королем поездка в Париж натолкнулась поначалу на трудности в своем осуществлении. Министр иностранных дел Адольф фон Пфретцшнер всячески пытался отговорить Людвига, мотивируя тем, что визит короля Баварии во Францию и его поклонение французскому абсолютизму могут рассудить как пропагандистский поступок и это может осложнить дипломатические отношения с Берлином. Министр даже грозился подать в отставку, но это лишь отсрочило решительное намерение Людвига. Мюнхенское министерство иностранных дел, как и посольство Германии в Париже, высказывалось также против поездки короля в Париж. Людвиг понял, что нужно обратиться к самому Бисмарку: «Твердо я полагаюсь на то, мой дорогой князь, что Вы приложите все, что стоит в Ваших силах, чтобы способствовать исполнению моего известного Вам любимого желания. Я очень призываю Вас осуществить это сознательное дело. Если Вам удастся устранить трудности в этом году, то обязуете меня к неизгладимой благодарности. Да вознаградит Вас Бог». Бисмарк ответил согласием – желание Людвига осуществилось.
Так король инкогнито под именем графа фон Берга в сопровождении графа Хольнштайна и нескольких слуг отправился в Париж, где 21 августа 1874 года остановился в резиденции уже знакомого ему немецкого посла Хлодвига цу Гогенлоэ-Шиллингфюрста. Людвиг и Хольнштайн посетили Версаль. Здесь, в Версале, за 200 лет до него был воплощен его идеал королевской власти, символ абсолютизма. Людвиг даже отметил свой день рождения в Версале. Они посетили также Большой и Малый Трианон, парижские музеи, памятники и церкви, оперу и театральные представления, Сен-Жермен, успели также съездить в Реймс, где по традиции короновались французские короли. Фонтебло Людвиг посещал уже без графа, «так как Хольнштайн провел весь день в постели». В последний день своего пребывания в Париже король посетил Лувр и гробницу Наполеона I. 28 августа Людвиг снова вернулся в Мюнхен.
Людвиг также был увлечен Востоком. После посещения в Париже Всемирной выставки Людвиг приобрел Мавританский киоск, который был затем размещен в Линдерхофе. Он не успел построить замок в восточном стиле, а смог лишь воплотить небольшие строения (Мавританский киоск, Марокканский дом в парке Линдерхофа) и уголки интерьера в восточном стиле (в королевской усадьбе на Шахене и уголок в Зимнем саду Мюнхенской резиденции), где король-романтик любил пить кофе, одевался вместе со свитой в восточные костюмы, пребывая в миру грез «Тысячи и одной ночи». Восточный мир с его ночным очарованием и символом полумесяца, восточная культура и архитектура завораживали Людвига.
В 1867 году, помимо Парижской выставки и замка Пьерфон, Людвиг посетил также замок Вартбург недалеко от Айзенаха и был восхищен его залом Певцов. Оба замка вдохновили его на строительство замка недалеко от Хоэншвангау. «Я намерен восстановить старые руины крепости Хоэншвангау возле ущелья Пёллат в настоящем стиле старых немецких рыцарских замков, и должен признаться вам, что я очень радуюсь тому, что буду там однажды жить (через три года)», – сообщал Людвиг Вагнеру 13 мая 1868 года.
Речь идет о строительстве замка в стиле историзма Нойшванштайна, который во времена Людвига назывался Новый замок Хоэншвангау, самой известной в мире постройке баварского короля. Позднее создатели парижского Диснейленда вдохновились творением Людвига на строительство замка Спящей красавицы. Хоть Нойшванштайн внешне производил впечатление средневекового замка, зато внутренние помещения были оснащены последними достижениями современной техники. Еще отец Людвига король Максимилиан II восстановил на месте руин замок Хоэншвангау. Из Хоэншвангау Людвигу открывался чудесный вид на руины былых крепостей, где на их месте и возник Нойшванштайн – сказочный замок Людвига. В интерьере замка преобладает настенная живопись по старинным германским легендам, многие из которых послужили темами для музыкальных драм Рихарда Вагнера. Лебединый мотив пронизывает архитектуру и художественное оформление замка. Лебедь для Людвига символизировал наивысшую чистоту, целомудрие, милосердие, грациозность, благородство, мужество, совершенство, гордое одиночество – те черты, к которым стремился король. В символе лебедя он видел символ возрождения, очищения и освобождения души от материального мира.
Первоначально Нойшванштайн Людвиг замышлял как «достойный храм» для Вагнера. Но композитор так никогда и не посетил замок. Нойшванштайн стал храмом Искусства, населенным богами из воображения Людвига, его идеалами. Здесь словно оживают Лоэнгрин, Тангейзер, Парсифаль, Тристан и Изольда, Зигфрид и Брунхильда и прочие герои легенд. Замок возвышенных грез, музыки, застывшей в камне, его замок Грааля, его святыня, сердцем которой является Тронный сакральный зал в византийском стиле, где религия и искусство объединены воедино и отражен взгляд Людвига на святость и неприкосновенность королевской власти. Вдохновением для короля послужили собор Святой Софии в Константинополе и церковь Всех Святых (Allerheiligenhofkirche) в Мюнхенской резиденции. Потребность Людвига в замке Грааля проистекала из его видения самого себя в качестве короля Грааля – Парцифалем. В Нойшвантайне Людвигу довелось пережить печальные моменты в своей жизни, здесь он был взят под стражу после того, как его объявили безумным. В течение нескольких недель после его смерти здание было открыто для публики.