Король много времени посвящал своему любимому занятию – строительству замков, которым занимался половину своей жизни до самой смерти. Реализуя в жизнь одновременно несколько проектов, он нанимал различных специалистов, король давал им множество инструкций по проектированию зданий и оформлению интерьеров. Людвиг принимал участие в создании каждого объекта, по ходу реализации вносил корректировки.
Король Людвиг продолжал посещать отдельные театральные представления. Особо талантливые артисты, художники удостаивались щедрыми королевскими подарками.
Благодаря строгому распорядку дня король планомерно выстроил свой режим работы. В определенные часы король занимался с государственными документами, диктовкой приказов и инструкций для секретарей и министров, в другие часы уделял время изучению строительных проектов; а другое время посвящал отдыху, ночным выездам в предгорья Альп. Людвиг соблюдал пунктуальность в своей повседневной жизни. Некоторые события, согласно личному календарю, повторялись ежегодно, к примеру, каждый год в один и тот же день он приезжал в охотничий домик или смотрел определенную пьесу. «Если бы я не настроил мою жизнь как часовой механизм, я не вынес бы одиночества, которое часто тяжело давит на меня», – упоминал Людвиг о своей жизни.
Эпоха правления Людвига II была периодом процветания в истории Баварии. Можно отметить хорошее развитие баварской промышленности, Мюнхенский университет и Академия искусств стали крупнейшими учебными заведениями, развитие культуркампфа в Баварии не достигло таких напряженных отношений, как сложились в Пруссии. Однако Бавария постепенно теряла свою идентичность как государство, все больше подпадая под прусскую власть в Германской империи. Бисмарк в 1879 году прямо заявил послу Вертерну, что «послы Пруссии в южногерманских государствах были формально дипломатами, но фактически имперскими комиссарами».
Король Людвиг не был нелюдимым, человеконенавистником, каким его рисуют клеветнические отзывы. Он избегал фальши, лести, лицемерия аристократии, придворных, чиновников, любопытной публики. Королю доставляло удовольствие общаться с простыми людьми из народа, с рабочими, крестьянами из местных окрестностей, с которыми он был очень дружелюбен, внимателен и щедр. И они в ответ обожали своего короля. Вот как вспоминает Михаэль Данзенбергер, один из жителей Обераммергау о встречах с королем Людвигом II:
«Когда я прибыл в 13 лет в лесное хозяйство в Линдерхоф, где я провел почти 38 лет своей службы, я в первый раз увидел „нашего короля“. Его взгляд величественно смотрел вдаль или на небосвод, так он ходил в задумчивости по замковому парку. И как часто я слышал во время работы в лесу, как по темному лесу внезапно звенел звон бубенчиков. Где-нибудь между елками появлялись золотые сани короля, иногда даже с шестью, иногда с четырьмя белыми лошадьми. В большинстве случаев король был один, если он совершал быструю поездку по зимнему лесу.
Это ложь, что Людвиг был нелюдим, как часто сообщается. Мы часто видели, как он останавливался внезапно в лесу у нас, лесорубов, или появлялся поздно вечером в трактире. Тогда он осведомлялся, как проходила работа, было ли у нас достаточное количество инструментов и удовлетворяет ли нас зарплата. Несколько раз мы говорили между собой, если король снова исчезал в своем одиночестве, что, несмотря на любовь к одиночеству, он с удовольствием рад видеть людей вокруг себя.
Среди ночи я видел, как король однажды поднимался к скульптурной группе распятия. Одинокий как перст, он поднимался в глубоком благоговении.
Людвиг бродил также часами по горным лесам. Молчаливое приветствие и любезный взгляд были единственным, что он дарил нам, рабочим. На охоту он никогда не отправлялся – для него лес с животными был сказочным царством».
По отношению к детям рабочих и крестьян король Людвиг был также щедр и внимателен. Людвиг Томас вспоминал:
«У нас, детей, прибытие короля всегда возбуждало надежду на особенные радости, так как приветливый шеф-повар никогда не упускал момент дать нам кондитерские изделия и мороженое, и они были настолько редкими вещами, что они у нас долго ценились как символы королевской власти и великолепия. Из рассказов я знаю, что Людвиг II уже тогда страдал от бессонницы, и часто ночь для него становилась днем.
Могло случаться, что моего отца будили и звали к королю, который беседовал с ним вплоть до раннего утра и спрашивал его обо всем возможном. Если мы укладывались спать, старый Виктор показывал нам светло освещенные окна королевского дома и рассказывал нам, что бедный король еще долго должен править и не должен уходить с престола. Несколько раз мы просыпались и могли стоять в темной комнате у окна и смотреть, как там вспыхивали факелы, карета подъезжала и скоро исчезала, как таинственное привидение в лесу».
Маттиас Грюнвальд из Штарнберга вспоминал из своего детства о встречах с королем Людвигом:
«Я точно помню, как Людвиг впервые посетил наш дом. Сильная гроза застала монарха в приближающейся темноте в его поездке из Берга в Зеехаупт. Поэтому он спутился перед нашим домом, приказал разместить лошадей и кареты в нашем сарае и отправился к моим родителям. Высокий, широкоплечий, он вошел в комнату, спросил, может ли он присесть, и беседовал с моей матерью. Когда он увидел меня и некоторых из моих братьев и сестер, он заинтересовался еще несколькими детьми. Нас в то время было девятеро. Долго он смотрел на каждого из нас, и, когда он увидел, как мы жили, спали по трое в кровати, он подарил моей маме 20 золотых марок. Позже Людвиг еще часто останавливался, и однажды он попробовал нашу сливу, плоды которой ему так пришлись по вкусу, что он стремился с тех пор сам или часто через слугу взять фрукты.
Так как наш простой, прекрасно расположенный сад понравился ему, он некоторое время спустя сделал грядку лилий и получал время от времени лилии в замок Берг.
Когда Людвиг умер, эти цветы росли еще долгое время и были еще долго воспоминанием о том любимом госте, который всегда улыбался, если он проходил мимо нашего дома и видел стоящих перед дверью нас, детей, глаза которого я не могу забыть еще сегодня, в которых было полно заботы, доброты и блеска».
Художник Макс Коломбо из Штарнберга помнил из своего детства, что короля ему представляли как гневного монарха, но, когда он случайно лично повстречал Людвига, он увидел улыбающегося, дружелюбного человека, и с тех пор он и другие дети начали с любовью относиться к королю.
Лесоруб из Кохеля так охарактеризовал свою встречу с королем: «Как лесоруб, я часто должен был выполнять тяжелую работу в Вальхензее. Однажды, это было зимой, король бродил по лесу. Я как раз был готов сбивать ветви поваленной ели, когда король подошел ко мне. Он остановился передо мной, осведомился, могу ли я выполнять работу, сколько я зарабатываю и сколько детей у меня было. Тогда он смотрел на меня еще некоторое время во время работы, подал мне тогда руку, зажал мне 3 золотые марки в руку и исчез без того, чтобы ожидать благодарности».
Антон Брау, владелец комнаты, в которой несколько раз останавливался король Людвиг перед подъемом на Хохкопф, сохранил воспоминания:
«Часто я должен был помогать королю при подъеме в качестве носильщика багажа. В большинстве случаев Людвиг шел впереди один; носильщики должны были следовать на полчаса позже. Я мог понять короля, когда он хотел в одиночестве наблюдать различные настроения природы, когда луна освещает дальние горные вершины, если рано утром первые солнечные лучи золотили вокруг вершины, если клубы тумана таинственно двигались над рифами и разнообразные песни птиц объявляли приближающийся рассвет. Только тот, кто сам наблюдал однажды природу, горы и озера, ранним утром или поздним вечером, кто почувствовал тишину и спокойствие уединенности как раз в такие часы, тот поймет Людвига II, тот поймет, что природа, уединенность могла дать этому монарху.
Если король прибывал слишком поздно, чтобы начинать подъем на Хохкопф, он ночевал у нас. В большинстве случаев слуга прибывал в таких случаях за несколько часов до прибытия короля, слуга сообщал мне, когда у короля возникало желание, чтобы поговорить с кем-то. Как я удивлялся тогда каждый раз, когда Людвиг беседовал со мной часто до поздней ночи приветливо и очень сердечно. Ни с какими знакомыми, родственниками или лучшим другом я не мог говорить так открыто и доверительно, как с нашим Людвигом. За несколько месяцев до смерти короля я приобрел картину одного из служителей. Когда Людвиг увидел ее висящей над моей кроватью, он подписал ее и явно был доволен тем, что он мог доставить мне необыкновенную радость».
О том, как внешне выглядел Людвиг в 1880-х годах, передает писатель Феликс Филиппи, который встретил короля в Партенкирхене в 1879 году: «Все в нем было своеобразно до гротеска, оригинально до причудливости, театрально, роскошно изобразительно, совершенно необычно. Он остановился в нескольких шагах от меня, снял мягкую шляпу, высоко поднятые поля которой украшала сверкающая на солнце бриллиантовая звезда. И я увидел эту странную голову с искусно завитыми волосами и стилизованной бородкой… Он медленно шел вперед, закутанный, несмотря на летнее тепло, в толстое зимнее пальто. Он, собственно, не шел вовсе, как ходят остальные сыны человеческие, он выступал как актер, который играет в шекспировской трагедии короля на коронационном шествии, в заученном ритме, с запрокинутой назад головой, при каждом могучем шаге резко кивая то налево, то направо, держа на отлете руку со шляпой».
Мы ранее упоминали, что с годами Людвиг потерял юношескую стройность, заметно прибавил в весе: при своем росте 191 см король весил в последние годы жизни 120 кг. Из-за того что он потерял почти все зубы, несмотря на протез в верхней челюсти, король Людвиг очень быстро и невнятно говорил и испытывал стеснение при общении с окружающими. Вероятно, это было еще одной причиной, почему король, эстет, такой требовательный к своему внешнему виду, часто избегал общения с людьми.