Антось же, обратясь в муху, летает по комнате. Сел на стену передохнуть – и угодил в паутину. А паук тут как тут, подбирается по паутине. Филлипс был прав: у Антося есть враг – ещё пострашнее полиции.
«Хочу обратиться в мышь!» – произнёс он в последнюю минуту. И желание его исполнилось.
Спрыгнула мышь на подоконник, а оттуда – во двор. Но не успел горе-волшебник опомниться, как его чуть не сцапал чёрный котище. «Ну, теперь мне конец!» – промелькнуло в голове, но он не растерялся и голубем вылетел чуть не из кошачьей пасти.
Описав несколько кругов, голубь опустился на крышу: устал летать. Он ведь не настоящий. Но там его подстерегала новая опасность. Камнем упал с неба ястреб – и уже коснулся когтями перьев, но голубь шарахнулся, вспорхнул и спрятался в густой листве. Так Антось в третий раз чуть не лишился жизни.
«Хочу снова стать человеком!» – в отчаянии прошептал он.
«Выходит, шапка-невидимка не всегда спасает, – размышлял Антось уже на скамейке в Саксонском саду. – Надо бы изобрести что-нибудь понадёжней. К примеру, часы с пружинкой и тремя буквами на циферблате. Поставишь стрелку на „А“, не видно нижней половины туловища. На „Б“, где на обычных часах шестёрка, видна только голова и одна рука. А если опасность очень велика, переведёшь стрелку на „В“, то есть на три четверти, и остаётся от тебя один палец и часы. Это чтобы в нужный момент, нажав на пружинку, опять превратиться в человека».
Прежде чем произнести заклинание, Антось до мелочей обдумал устройство волшебных часов: боялся опять попасть впросак, как с шапкой-невидимкой.
«Хочу иметь такие часы!» – прошептал он, и в тот же миг его охватила дрожь, в глазах потемнело, сердце защемило, и он, как от сильного удара, чуть не упал со скамейки.
Но желание его исполнилось.
– На похоронах был? – спросила мама, когда он вернулся домой.
– Да, – ответил Антось.
Бедная мама! Ни о чём не догадывается. Да и сам Антось не знает: в чьей он власти? Кто ищет его погибели и кто оберегает? Один раз только столкнулся он лицом к лицу со своим врагом… Но скоро – такое у него предчувствие – всё должно проясниться.
Как-то в воскресенье отправился Антось на футбольный матч.
Игроки двигались по полю как сонные мухи. Прямо смотреть тошно!
И Антось решил поразвлечь публику. Поставил стрелку на «А», и на стадионе стало твориться что-то невообразимое. Мяч катится по полю, внезапно останавливается и летит в противоположную сторону. Или, пущенный прямо в ворота, вдруг меняет направление и оказывается за пределами поля, будто по нему кто-то ударил сбоку.
На поле то тень мелькнёт, хотя никого не видно, то чья-то голова, то одна рука без туловища. Это Антось, лавируя между игроками, переводит стрелку часов. И там, где он появляется, происходит что-то непонятное.
Судья растерян, футболисты в смятении, но матч продолжается. Среди многочисленной публики только один офицер догадался, в чём дело. Краем уха он слышал про мальчишку-преступника в шапке-невидимке… «Это он!» – решил офицер и, незаметно последовав за тенью, услышал сопение и тиканье часов. Недолго думая, выхватил он пистолет, прицелился… Но выстрела не последовало. Внезапно налетевший ветер подхватил Антося и унёс в неизвестном направлении.
Глава восемнадцатая
В замке Главного чародея. Автор объясняет, чем вызваны пропуски в этой главе. Зося в неволе
Тщетно Антось боролся с ветром.
В ушах – свист, в голове – шум.
Напрасно побелевшими губами шептал заклинания, повеления, мольбы. Он был точно капля в морской пучине, точно пёрышко, подхваченное вихрем.
Внизу проносились поля, леса, неведомые города, сёла, озёра, реки.
Им овладело безразличие. Куда подевались его находчивость, всегдашнее присутствие духа? «Будь что будет!» – подумал он.
А ветер между тем уносил его всё дальше и дальше.
Последнее, что Антось увидел перед тем, как упал и потерял сознание, была отвесная скала, а на ней окружённый высокой стеной замок с бойницами.
Очнулся он в подземелье на каменном полу.
Темно. Тихо. И сыро, как в подвале.
«Каменный мешок!» – пронеслось в голове.
Превозмогая слабость, он встал. Камера – четыре шага в ширину, пять – в длину. Потолок низкий – рукой можно достать.
И вдруг словно два горящих немигающих глаза уставились на него. Девять раз вокруг него облетела горящая головня.
И снова непроницаемый мрак и тишина.
«Что со мной будет? Или это уже конец?» – в ужасе подумал он.
Стала мучить жажда, и он принялся лизать влажные от сырости стены. Проходили мучительные минуты. А может, часы?
За толстыми стенами сияло солнце, освещая и согревая землю. Там – вольная воля, здесь – мрачное узилище. Зачем глаза, если во тьме ничего не видно? Зачем уши, если в могильной тишине – ни звука?
Человека можно лишить зрения, слуха, но способность мыслить отнять нельзя. И, вспомнив Варшаву, родной дом, школу, Антось заплакал.
Вдруг тысячи искорок заплясали по стенам камеры…
От автора.Перед тем как написать эту повесть, я разговаривал с девочками и мальчиками о волшебниках и чародеях.
Потом читал им некоторые главы.
Мне хотелось, чтобы книга была интересной, но не страшной. И когда в восемнадцатой главе я прочёл про злоключения Антося в замке чародея, один мальчик сказал:
– Ой, страшно!
– Но ведь сказки о магах и чародеях тоже страшные, – возразил я.
– Это совсем другое дело, – ответил он.
А ночью ему приснился страшный сон, и он плохо спал. Тогда я вычеркнул место, которое его так напугало. И когда снова прочитал эту главу, он сказал: «Теперь хорошо!»
Антось до дна осушил кружку и почувствовал, как к нему возвращаются силы и душевный покой.
Подложив под голову руку, он заснул на каменном полу. То были первые, не отравленные страхом и тревогой часы в неволе. Проснувшись, он не сразу вспомнил, где он и что с ним случилось.
В темноте послышался шорох. «Летучие мыши», – догадался он.
Но что это?
Огромное золотое перо медленно выводит на тёмной стене огненные буквы, и они слагаются в слова:
Не сразят тебя ни пуля, ни меч,
Не сожгут ни пожар, ни молния.
Не отравит яд, не поглотит пропасть.
Не повесят тебя, не утопят, не погребут заживо.
И в конце каждой строчки – непонятные знаки и цифры. Наверно, параграфы чародейских законов. Может, это приговор?
Антось опять забылся сном. А проснувшись, увидел в стене маленькую дверцу и зарешеченное окошко под потолком.
Он обрадовался. В сердце ожила надежда. Взгляд невольно обращался к оконцу, через которое просачивался скупой свет.
Вот бы уцепиться за крюк в стене и выглянуть наружу. Но он ослаб – сказались перенесённые испытания – и всякий раз срывался и падал.
«По моему велению, по моему хотению…» – прошептал он.
Злобный хохот и раскат грома послышались в ответ.
Мучил голод: еды в тот день не приносили. Может, таким образом хотят его сломить?
Может, это и есть самое страшное наказание?..
Минуло семь дней и семь ночей.
На восьмое утро Антось проснулся и – о чудо! – он в кровати. В комнате – стол, умывальник, на стене – зеркало и часы.
Он боялся шевельнуться, чтобы не прогнать чудный сон. Но нет, это не сон.
Значит, он прощён? Или это обман, искушение?
«Если под подушкой окажется шоколадка, значит прощён», – подумал он и сунул руку под подушку, но тотчас отдёрнул, точно обжёгшись.
Ну ладно, хорошо, что хоть тепло, светло. И окно без решётки. И дверь обыкновенная, не окованная железом. Интересно, заперта ли она?
Антось умылся, почувствовав прилив сил и бодрости.
На столе он увидел конверт с пятью кроваво-красными сургучными печатями и надписью: «Не вскрывать!»
Опять тайна. Новое испытание? Или предостережение?
Наконец он решился и открыл дверь – она оказалась незапертой. За дверью был коридор, длинный, тёмный, пустынный. Он смело шагнул вперёд, и шаги его громким эхом отдавались в тишине.
«Стражи нет, но это ещё не значит, что отсюда можно убежать, – рассудил он. – Иначе зачем было Главному чародею заключать меня в темницу?»
Коридор привёл его в сводчатый зал с колоннами. На мраморной стене были выбиты какие-то непонятные знаки: не то имена великих магов, не то – замученных жертв. А может, предостережения, запреты?..
Однажды он уже видел похожий зал, когда с классом ходил на экскурсию в музей старинного оружия. Тут тоже вдоль стен и на стенах – мечи, сабли, пищали, щиты, шлемы, стальные рукавицы, кольчуги. Одни блестят, как новенькие, другие потускнели от времени.
Есть и орудия пыток. Есть гильотина и виселица. Всё как в том музее.
Да, я совершал ошибки, но ведь я многого не знал и не понимал. Легко быть послушным и не плутать, когда знаешь цель и верную дорогу!..
От автора.Пропущено три страницы.
Антосю припомнилось одно его неудавшееся волшебство. Это было в самом начале, когда у него часто ничего не получалось.
Возвращается он как-то домой и видит: маленький мальчик тянет пьяного за рукав.
– Папа, пойдём домой!
– Отстань! – кричит пьяный и неверной походкой норовит завернуть в трактир.
– Папа, дома мама ждёт! Идём! – умоляет ребёнок.
– Куда?.. Домой? Это ещё зачем?.. На вот, конфет себе купи! – бормотал пьяный, протягивая сыну несколько монеток.
Но тот не взял, и они упали в грязь.
Антосю жалко стало мальчика, и он прошептал: «По моему велению, по моему хотению, ступай домой!»
В сердце кольнуло, как иголкой, но пьяница, оттолкнув сынишку, ввалился в трактир.
Перед окованной железом дверью следующего зала – два волка. При виде Антося они ощетинились и, оскалив зубы, зарычали. Но он смело перешагнул через порог и очутился в сокровищнице.