«Меня должны были повесить и не повесили. Может быть, и от пули увернусь. Уж столько пуль возле меня пролетело».
С аппетитом съел он ужин, довольно вкусный, потому что приговоренных к смерти кормят хорошо: таков уж закон. А Матиуш считался осужденным на смерть.
Сел Матиуш у окна и стал смотреть на летающие в небе самолеты: «Наши это или неприятельские?» — подумал он.
И вдруг как ухнут сразу три бомбы, и все недалеко от тюрьмы Матиуша.
Что было потом, Матиуш не помнит, потому что снова посыпался град бомб. Одна ударила в избу — раздался треск, послышались крики и стоны. Кто-то взял Матиуша на руки, но голова его поникла. Потом что-то ужасно захохотало, а когда, наконец, он пришел в себя, он увидел, что лежит на широкой кровати в какой-то красиво обставленной комнате.
13
— Как вы себя чувствуете, ваше королевское величество? — спросил его, отдавая честь, тот самый старый генерал, который зимой приколол ему медаль за взрыв пороховых складов.
— Я Томек Палюх, Вырвидуб, простой солдат, господин генерал, — крикнул Матиуш, вскочив с кровати.
— Уж будто! — рассмеялся генерал. — Сейчас проверим. Эй, позвать сюда Фелека. Вошел Фелек в мундире летчика.
— Скажи, Фелек, кто это?
— Это его королевское величество, король Матиуш Первый.
Матиуш не мог больше запираться. Да теперь это было и не нужно. Наоборот, военная обстановка требовала, чтобы громко, на всю армию, на всю страну, крикнуть, что король Матиуш жив и находится на фронте.
— Ваше королевское величество, вы можете уже принять участие в совещании?
— Могу, — ответил Матиуш.
И генерал рассказал, как вместо Матиуша сделали куклу, как эту куклу каждый день возили в машине по столице, как старший министр во время аудиенции даже сажал ее на трон, а кукла, если дернуть ее за шнурок, кивала головой и отдавала честь.
В машину куклу вносили на руках, потому что король Матиуш — как писали в газетах — дал слово, что нога его до тех пор не ступит на землю, пока эта земля не будет освобождена от последнего вражеского солдата.
И долго этот фокус удавался, и люди верили, хоть странно им было, что король Матиуш всегда одинаково сидит на троне и в карете, никогда не улыбается и ничего не говорит, только иногда кивает головой и отдает честь. Некоторые подозревали, а многие достоверно знали об исчезновении короля Матиуша.
В штабе неприятеля тоже начали кое о чем догадываться, предупрежденные своими шпионами, но не показывали вида. Была зима, а зимой солдаты мало воюют, большей частью сидят в окопах.
Только когда враги узнали, что войска Матиуша хотят прорвать фронт, они начали всерьез вести разведку и раскрыли тайну.
И вот, накануне наступления, они подкупили какого-то бродягу, который со всей силы бросил камень в куклу-Матиуша.
Матиуш разбился. Фарфоровая голова рассыпалась, и только рука куклы продолжала отдавать в воздухе честь. И тут одни пришли в отчаяние, другие начали сердиться, что их надувают, и грозить революцией, а третьи только смеялись.
Когда назавтра, после пробной атаки, в которой король Матиуш попал в плен, должно было начаться генеральное наступление, над войсками внезапно появились самолеты, только вместо бомб они бросали прокламации.
Солдаты! — было написано там. — Генералы и министры вас обманывают. Матиуша уже нет. С начала войны по столице ездит фарфоровая кукла, которую сегодня разбил какой-то бродяга. Расходитесь по домам, перестаньте драться.
С трудом удалось убедить солдат, чтобы они еще немного подождали, что, может быть, это ложь. Но никто уже не хотел идти в наступление.
И тогда-то Фелек все рассказал.
Генералы обрадовались, позвонили капитану, чтобы тот немедленно прислал Матиуша в штаб. И как же все перепугались, когда узнали, что Матиуш в пробной атаке попал в плен.
Что делать?
Сказать взбунтовавшимся солдатам, что Матиуш в плену? Раз обманутые, они не захотят этому поверить. На чрезвычайном совещании постановили атаковать неприятеля и в суматохе украсть Матиуша.
Самолеты разделили на четыре отряда. Один должен был напасть на лагерь военнопленных, другой — на тюрьму, третий — на пороховые склады, а четвертый — на штаб.
Так и сделали. Забросали бомбами дом, где были все офицеры. Так что никто не мог отдавать приказы. Бросили много бомб туда, где, как им казалось, находятся пороховые склады, но безрезультатно, потому что пороховых складов там не было. А третий отряд напал на лагерь военнопленных, искал Матиуша, но не нашел его. И только четвертый отряд нашел Матиуша в обморочном состоянии и с большим трудом доставил в свой штаб.
— Задание выполнили отлично, господа. А сколько потеряли самолетов?
— Мы посылали тридцать четыре самолета, а вернулось пятнадцать.
— Сколько продолжалась атака? — спросил Матиуш.
— С момента вылета до возвращения прошло сорок минут.
— Хорошо, — сказал он. — Итак, завтра генеральное наступление.
Офицеры от радости даже захлопали в ладоши.
— Вот неожиданность! Прекрасно! Солдаты на всей линии узнают этой же ночью, что король Матиуш жив, находится среди них и сам поведет их в наступление. Наши парни здорово обрадуются и будут драться как львы.
И тут же затрещали телефоны и телеграфы по всему фронту.
Ночью вышли чрезвычайные бюллетени всех газет.
Два обращения написал Матиуш: одно к солдатам, другое к народу. О революции никто уже не думал, только молодежь и дети устроили кошачий концерт перед дворцом старшего министра.
Сейчас же собрался совет министров и огласил свое обращение, где было сказано, что все это было сделано умышленно, чтобы обмануть врага.
В войсках был такой боевой дух, что солдаты не могли дождаться утра и то и дело спрашивали, который час. И, наконец, ринулись в наступление.
С Матиушем воевали три короля. Одного разбили наголову и взяли в плен, другому нанесли такое поражение, что раньше чем через три месяца он не мог бы снова воевать, потому что у него захватили почти все пушки и взяли в плен больше половины солдат. Так что оставался только один король, находившийся в резерве.
Когда битва кончилась, снова собрали совещание. На нем присутствовали главнокомандующий и военный министр, который экстренным поездом успел приехать в столицу.
— Преследовать врага или нет?
— Преследовать! — крикнул командующий войсками. — Если мы сумели справиться, когда их было трое, тем более побьем одного.
— А я говорю — нет, — сказал военный министр. — Мы уже были научены, когда слишком далеко пошли за неприятелем.
— Это было другое дело, — сказал главнокомандующий.
Все ждали, что скажет Матиуш.
Матиушу ужасно хотелось немного погнать побежденных, которые хотели его повесить. Ведь преследует обычно кавалерия, а Матиуш ни разу еще в этой войне не сидел на лошади. Он столько слышал о том, как короли побеждали, сидя верхом на коне. А он только ползал на животе да сидел, сгорбившись, в окопе. Хоть бы немного поездить по-настоящему, на коне.
Но Матиуш помнил начало войны. Они продвинулись тогда слишком; далеко и чуть не проиграли войну. Помнил Матиуш, как о главнокомандующем говорили, что он болван.
И еще помнил Матиуш, как он обещал отъезжающим послам, что постарается быстро их победить и поставить мягкие условия мира.
Долго думал Матиуш, и все ждали в молчании.
— Где наш венценосный пленник? — спросил он вдруг.
— Он здесь, неподалеку.
— Приведите его.
Ввели закованного в кандалы вражеского короля.
— Снять кандалы! — крикнул Матиуш. Приказ был выполнен в ту же минуту, и стража приблизилась к пленному, чтобы он не убежал.
— Побежденный король, — сказал Матиуш, — я знаю, что такое неволя. Дарю тебе свободу. Ты разбит, поэтому прошу тебя остатки твоих войск убрать из моей страны.
И короля отвезли на автомобиле к самым окопам, и он перешел к своим.
14
На другой день пришла бумага, подписанная всеми тремя королями.
Король Матиуш, — писали они, — ты отважный, разумный и благородный. Зачем нам драться? Мы хотим с тобой дружить. Мы возвращаемся к себе на родину. Ты согласен?
Король Матиуш согласился. Мир был заключен.
Порядочные солдаты все радовались, радовались их жены, матери и дети. Возможно, были и недовольные: те, кто на войне грабит и крадет, но таких было немного.
Радостно приветствовали Матиуша, когда королевским поездом возвращался он в столицу.
На одной станции он велел задержать поезд, вышел из вагона и отправился к доброй стрелочнице.
— Сударыня, я пришел к вам на кофе, — сказал Матиуш с улыбкой.
Стрелочница от радости не знала, что делать.
— Какое счастье, какое счастье! — твердила она, а у самой слезы так и лились из глаз.
В столице его ждал автомобиль, но Матиуш потребовал белого коня.
Обрадовался церемониймейстер, схватился за голову.
— Ах, какой этот Матиуш умница! Именно на коне должен король возвращаться с войны, а не на колесах.
Матиуш иноходью проехал весь город, изо всех окон глядели на него жители, главным образом дети.
Дети больше всех бросали ему цветы и громче всех кричали:
— Ура! Да здравствует король Матиуш! Ура, ура, ура!
Матиуш держался бодро, но чувствовал себя очень усталым. Наступление, плен, побег, совещание, снова битва, путешествие, а теперь эти крики, — все это так утомило его, что у него шумело в голове и рябило в глазах.
А тут еще какой-то паренек подбросил в воздух шапку, и она упала прямо на голову коня. А конь был из королевских конюшен, породистый и очень норовистый. Конь шарахнулся в сторону, и Матиуш упал на землю.
Сейчас же его перенесли в карету и галопом доставили во дворец. Матиуш ничего себе не повредил, даже не упал в обморок, а только крепко заснул. И спал, спал, спал до вечера, а потом до утра и еще до полудня.
— Жрать давайте, к дьяволу! — крикнул Матиуш так, что лакеи от страха побелели как бумага.