Это в свою очередь укрепило меня в мысли, что кадавры — дело рук Вязя и его фабрики, и действуют они хоть и в союзе с шумом, но отдельно от него.
Сражение моих подопечных с шумом шло лучше, чем у нас. Мозги промыть шум дереву был не способен, разума в привычном понимании там не было, как и понятия боли. Так что псионика с мёртвой магией отпадали сразу.
Оставался физический урон, но в нём они явно проигрывали моим дендроидам. Которые к тому же, с завидной регулярностью пытались каждым ударом размножаться в теле противника ассимиляцией.
Начинаешь задумываться, как именно мыслят эти создания. Что заставляет их так бояться этого? Может, это наносит вред самому некросуггестору? Как когда до эволюции мне причиняли боль страдания растений поблизости. Мог у Хостера сработать какой-то хитрый дебаф, откат или негативная особенность? Всё же это Стена и здесь может быть всё что угодно.
После разведки шума наступало патовое затишье. Монстры не спешили дальше лезть ко мне. Странная ситуация, но у этого лабиринта есть свой известный конец, где меня ждёт… скорее всего засада, которую я обойду призывом убежища, откуда повалит моя армия с группой опытных проходчиков.
Ну, таким был мой план на бой с Хостером, во всяком случае. Подобраться поближе, призвать свою «ульту» и просто расстрелять из всего арсенала убежища. У себя дома и на своих условиях, с землёй под ногами и друзьями, у каждого из которых есть ещё свои убойные способности, я вполне мог бы сравниться по силам с архитопом.
В сознании уже начал прорисовываться новый план, в котором я попробую объединить нескольких захваченных кадавров симбиозом и создать что-то достаточно жирное, чтобы перекрыть все пути к отступлению. Смущали только мысли о том, что я по-прежнему не мог понять, какую роль в этом всём играли Хищники, и играли ли вообще, или это личная инициатива Вязя?
Однако реализовать свои планы я не успел.
Судьба распорядилась немного иначе.
Вернее, корректор Хостер в её лице.
Внезапная атака шума без кадавров стала неожиданностью. Из-за их скорости, они казались невидимыми. Эту проблему я решил тем, что впереди меня шли растения, и сперва любому противнику нужно было пройти через них.
Кто бы мог подумать, что они отправятся ко мне по потолку?
Первый спрыгнул мне на голову, но из-за скорости был расценен покровом, как дальнобойная атака. Монстр отлетел к ближайшему зеркалу, разбивая его своей тушей и почти сразу же становясь достоянием моих подопечных.
Алый луч ионитового света прорезал мрак и уткнулся в лоб следующего порождения шума. Для монстра это было сродни хорошему удару по башке — из него будто дух вышибло, даром что лёгких нет.
Но затем он пересилил себя и отскочил в сторону.
Я перевёл алый луч в бок и вновь поймал его — уже перед самым своим носом. Монстр застыл в метре от меня, и я смог рассмотреть его черты. Это был собранный и сшитый из множества осколков скелет, многочисленные трещины которого проходили рябью помех чёрно-лилового света. Вверх от них поднимались испарения мёртвой магии, а поверх костяного тела был накинут плащ с капюшоном и почему-то наушники.
Остальные, чтобы не попадать под алый свет, сами спрыгнули вниз, где им пришлось вступить в ближний бой с дендроидами. Подскочив к следующему врагу, я воткнул в него майр и запустил семя. Процесс ассимиляции начался, и в этот момент пространство подёрнулось рябью помех.
В ушах послышался белый шум. Пока ещё слабый, но уже начавший нарастать.
Я скривился. Почему я не удивлён?
Тряхнуло пол под ногами. И не только здесь. Мои подопечные доложили о подобных толчках по всему лабиринту.
Затем прорезалась сеть трещин по всему лабиринту. Часть зеркал разлетелась, засыпая каменный пол множеством осколков.
Поросшие зеленью кадавры застыли, слушая шелест листвы. Им до стекла не было никакого дела. Эти ребята вообще были на редкость умиротворёнными.
По полу пошёл туман. Вернее, облако пыли.
— Кто-нибудь знает, что это? — спросил я у Сильвана через способность.
— Белая говорит, что напоминает контроль пространства стихийных магов, — таким был ответ. — А госпожа Эстель говорит, что гул стихий нарастает.
Магия? Хостер ведь не маг — а псионик-некромант. Вязь, вроде как, тоже с некромантским уклоном.
— Передай Тие, пусть будет готова, если это его ловушка, — сказал я.
Трещины стали шире, охватывая стены, и, наконец, под оглушительный грохот конструкция в миг обвалилась вниз. Дрожь земли стала ещё сильнее. Это уже выходило за рамки устрашающего эффекта для впечатлительных проходчиков — происходило что-то реально паршивое.
Я вдруг понял, что весь грёбаный лабиринт шатается. И едва ли какая-то его механика позволяет вытворять подобное с его частью.
Дрожь всё нарастала. Ещё немного и из землетрясения это превратится в… магию, точно. Это какой-то особенно хитрый способ убить того, кто внутри здания — очень даже в духе некрозодчего Вязя.
Даже обернулся вокруг, ожидая увидеть, как из-за разбитых зеркал покажутся руки кадавров. Но вместо этого едва не лишился зрения и был вынужден резко присесть и прикрыться плащом лешего.
Многочисленные осколки быстро сняли с меня весь запас покрова. Это была самая большая слабость моего любимого артефакта — множество повреждений с разных сторон слишком быстро сводили заряды в ноль.
Затем меня подняло к потолку и как следует приложило об него. Осколки зеркал тоже последовали за мной, потому снизу в меня полетели мириады бритвенно-острых кусочков.
Спас дендроморфизм — я прикрылся наспех созданным слабеньким щитом из дерева. Для зеркал более чем хватало.
На миг это скрыло обзор, а затем…
Всё произошло так неожиданно, что я не успел ничего сделать.
Посмотрел вниз — куски разбитого каменного пола летели вокруг меня, вместе с обилием разбитых зеркал и абсолютно невозмутимыми дендрофицированными кадаврами.
Всё вокруг обваливалось вниз. Локация лабиринта проваливалась внутрь, будто в водовороте, центром которого был я.
Как близко первый этаж? Что за локация под нами?
Внизу была абсолютная тьма. Я протянул руку — в полёте это было не так просто, и вышло криво, но луч света ионитов прорезал черноту и не встретил в ней ничего.
Значит, не магическая маскировка.
Контроль над моими подопечными был всё ещё при мне. Плюс я могу всегда призвать убежище.
Стоп.
Я обернулся. Камни и обломки зеркал виднелись всё хуже. Чернота заполняла собой всё. Лишь тела моих кадавров ещё угадывались где-то поодаль.
Погодите-ка…
А не слишком ли долго я лечу вниз⁈
— Муахахаха!
Послышался насмешливый двоящийся голос. Неестественный и не человеческий. Скрипучий, будто древняя дверь на руинах дома в лесной глуши.
— Вот ты и попался, корректор Хостер, — послышался мой голос.
Вот только я ничего не говорил.
Опять эти штучки!
— Будешь морочить мне голову, корректор-ренегат Арктур? — произнёс я и не узнал собственный голос.
Какого хрена⁈
— Теперь ты в моём разуме. А я в твоём. Как я уже говорил, твоя жизнь теперь принадлежит мне, корректор-ренегат.
8. Ассимиляция, идущая принудительно
Я посмотрел на свои руки. Какого хрена? Снова долбанная иллюзия?
Приложил к голове пару летающих рук, призывая убежище с лучом ионитовго света.
— Не выйдет, ренегат, — довольно произнёс Хостер в моём теле, и его рука уставилась на зависшего в черноте меня.
В глаза ударил яркий свет алых ламп. Их немного обожгло, но не более.
— Забываешь основы, корректор-ренегат! — рассмеялся он. — Всегда должен быть Далахан, и всегда должен быть я. Единый и многоликий Хостер по прозвищу Тихоня. Чёрт, как же здорово чувствовать себя живым. У тебя интересная биохимия. Жаль, это продлится всего несколько часов. Потом эфирный мод начнёт опять превращать меня в ссаного нытика.
— Боги, как же ты орёшь… я готов полмира отдать, чтобы ты заткнулся, — вырвалось у меня. — И прекрати мельтешить… бесит биологическая жизнь.
Разум внутри тела Хостера пребывал в лёгкой форме охреневания от осознания той глубины, какую оказывает физиология на мышление.
Я только сам недавно задумывался о том, насколько Тия меняется, когда меняет форму. Люди редко придают значение тому, какое влияние на них оказывает тело. А ведь на процесс мышления, и, что ещё более важно, желания самой сущности человека, влияет химический коктейль внутри и не только.
Всегда ли тот или иной выбор совершаем именно мы, а не этот набор гормонов и рефлекторных реакций тела?
Тия-хаархус любит физические удовольствия. С получением модов птицы, она ела больше меня раза в два, а страсть в интимной жизни вообще была запредельной. Тия в теле Дины становится похожа на бывшую хозяйку тела. А какая Тия на самом деле — наверное, та, что находится вне обоих тел в своём кусочке астрального измерения.
Это оставляло большую область для размышлений и исследований, но в условиях Стены, увы, приходится думать в первую очередь о выживании.
Всё это я ощутил на себе. И внезапно понял, что едва могу сопротивляться желанию прикончить своё прошлое тело и всё что издавало звуки и могло думать связные мысли. Представьте на минуту, будто в голове орут, пытаясь перекричать друг друга, сотни существ.
Всё это я успел подумать за считанные доли секунды.
Поток мыслей в голове вообще шёл неостановимым шквалом, сметая всё на своём пути. Мыслей было так много, что каждое мгновение казалось растянутым. Мысль о Тие заставила меня провести детальный анализ всех её действий со времён пробуждения на ржавой кровати с панцирной сеткой.
С головой Хостера что-то явно было не так. Я ощутил, что могу прокручивать в голове сразу с десяток параллельных мыслительных потоков. Прошлый я казался себе теперь хлебушком с разумом растущей на нём плесени. Мысль казалась такой свободной и быстрой, будто мне в голову вставили квантовый компьютер.