Проходчик был человеком по расе и имел сильную доминантную ветвь нежити. Прежний класс — тёмный храмовник. По сути дальний родственник легендарного класса крестоносца Гарри. Храмовник был упрощённой версией со статусом «редкий».
Имелся источник мрака, а теперь появились ещё источники земли и жизни. От тела ещё достался в наследство источник призрака, но что это даёт было пока непонятно, да и потенциал у него был слабым.
Существо становилось на один уровень с моей легендарной четвёркой — выжившими из первой партии. Тот эксперимент был очень удачным. Посмотрим, будет ли таким же этот, потому что здесь контроль становился ещё меньше, а ведь в случае с Дайермонтулом бунт был вызван как раз бесконтрольным повышением силы биологической цепи.
Дерево получило личные амбиции и решило что лучший путь их удовлетворения — прикончить меня и принудительно ассимилировать всех людей. Теоретически, этот парень может так же.
На этот случай у него внутри был даже спрятан механизм, позволявший быстро его лишить сил и обездвижить. Немного жестоко, но я умею учиться на своих ошибках и повторять случай с деревом не собираюсь.
Тем более, что хоть сознанием он будет на уровне высших некродендроидов, возможности у него будут куда выше.
— Я… — наконец, после очень долгой паузы и оглядывания помещения, наконец выдало существо. И на первой же букве снова запнулось.
Надеюсь, терминал или проблемы в убежище во время миазмов не повредили мозг.
Остановив взгляд своих странных и, пожалуй, очень красивых глаз на мне, существо наконец выдавило из себя чуть больше слов:
— Кто ты? — голос у него был вполне человеческим. Низкий, грубый, слегка хриплый то ли от мороза, то ли от курения, то ли просто от долгой заморозки. И нотки чего-то потустороннего в нём тоже были. Но в целом, голос как голос.
Его взгляд потянулся дальше и уткнулся в Крайна. Затем в Мордреда — увитый растениями скелет с горящими глазами резко контрастировал с нами.
— Я Арктур. Хранитель леса. А кто ты, дитя леса?
— Я — дитя леса? — спросил он с нотками удивления и надежды.
— Ты — любимое дитя Леса, как и все мы, твои братья и сёстры, — сказал я. — Но ты так и не сказал, кто ты?
— Я… не знаю…
— Расскажи мне всё, что помнишь, чувствуешь, всё что сам можешь сказать о себе.
— Рейдал, — неожиданно для себя выдал он. — Рейдал, да… Но я не знаю, моё ли это имя.
— Ты был рыцарем гробниц. Помнишь что-то об этом? — подсказал Мордред.
Потусторонний голос и облик ничуть не удивили новичка. Ко всем присутствующим он относился ровно.
— Я… помню меч, — неуверенно сказал он.
— Чего бы тебе хотелось, Рейдал? — спросил я.
Ключевой вопрос. Высшие некродендроиды хотели цвести и увидеть солнце. Что скажет высший дендрокадавр?
— Я… не знаю? — ответил он. Причём это будто удивило его самого, потому прозвучало вопросом.
— Еда, вода, — подсказал я. — Солнечный свет? Подруга? Кристаллы маны?
— Ты сказал, что я часть леса… — после долгой паузы задумчиво сказал он. — Я бы хотел узнать, что такое лес и почему ты назвал нас всех братьями.
Ответом стала сперва моя улыбка, а затем я протянул к нему левую руку и дендроморфизм с древесным скульптором протянули из неё тонкие ветви растения.
Одно из первых откровений, которые я осознал благодаря получению на старте класса друида, было то, что растения очень даже умеют общаться. Невидимыми глазу человека импульсами, переплетёнными корнями, структурой листьев — множеством неизвестных людям способов.
Человек может это ощущать едва заметными отголосками эмоций — в зависимости от способностей и чувствительности. А позже, благодаря проклятому артефакту венка-кровопийцы, я смог преобразовывать эти сигналы в понятный текст посланий, в которые можно было добавлять картины и образы. Намного лучше, чем обычное общение, близкое к телепатии на ограниченном расстоянии.
Я обратился через связь растений к существу, и вот тут оно вздрогнуло, впервые ощутив, что может нечто большее, чем думал.
— Лес — это все мы, включая тебя. Ты можешь делать точно так же. В лесу все равны. Сегодня лес забрал тебя из забвения. В тебе проросло его семя, и ты один из нас. Но ты не слуга, а равный. У нас всех общая цель — выживание. Мир вокруг очень агрессивен и жесток. Но ты всегда можешь рассчитывать на Лес. Потому что ты — его часть.
Вот так и становятся пафосными мудрецами. Жизнь обязывает. Ну нельзя было тут без торжественности, и всё тут. Обычное панибратское общение хорошо срабатывает только с Наги. А у этого парня по имени понятно, что он из какого-то дремучего мира тёмного фэнтези.
Проявишь излишнюю человечность — и он подумает, что его воскресил пьяный некромант, а не серьёзная организация.
— Я понимаю. Спасибо. Кажется, у меня уже есть всё, что мне нужно. Чего бы хотел от меня Лес? — сформировал он ответ.
— Лес будет благодарен тебе за любую помощь, но ничего от тебя не требует. Сперва освойся. Пойми, как устроено убежище и подумай, какое место в нём ты хочешь занять. Спрашивай всё что непонятно у меня или любого из тех, кого ты видишь перед собой. Затем ты сам скажешь, чем бы ты хотел заниматься.
Может показаться, что я даю ему слишком много свободы, но на самом деле я просто догадывался, что он ответит и как воспользуется этой возможностью. Так что такая свобода была более чем оправданной.
Понятно что парень, который всю жизнь жил как воин, затем служил воином как нежить невесть сколько, и первым делом после пробуждения вспоминающий о том, что умеет махать мечом… ну, не в садоводы же он попросится, в самом деле?
Что до времени на поиски себя и своего места — это было второй необходимостью, создавая иллюзию свободы и свободного выбора. Но по итогу он снова таки придёт к пути воина просто потому, что других нет. Таковы суровые реалии Стены.
Даже тот, кто занимается чем-то другим, всё равно вынужден развиваться в боевом плане, регулярно участвовать в рейдах и совмещать с другой работой. Да и сражения в убежище для меня тоже ни разу не новость.
Самому же новичку спокойно осознать себя в новой жизни и новой форме, было жизненно важно.
— Приходи в себя, брат, — хлопнул я высшего дендрокадавра по плечу и шагнул ко второму саркофагу терминала.
Девушка в нём оставалась безучастна ко всему вокруг и продолжала пребывать в вечном летаргическом сне. Но так и задумывалось.
Второй дендрокадавр был сосудом для Тии.
Девушка потянулась рукой к телу. Глаза её вспыхнули янтарём, и из черноты за пределами светящихся зрачков начали вылетать крохотные мотыльки. Затем они резко увеличивались в размерах.
Я положил руку на лицо девушки-дендроморфа и поднял ей веки. Поток светлячков устремился внутрь, и спустя секунд двадцать она вдруг ожила.
Дендроморф рывком поднялась, с хрипом вдыхая воздух. Затем ещё несколько секунд пыталась отдышаться.
Девушку морозило, и она съёжилась. И похоже, была в лёгкой панике.
Я крепко обнял её в новом теле, и она начала успокаиваться. Положила ладонь на мою и начала приходить в сознание.
Странный эффект. Прежде таких трудностей со вселением у неё не было. Она проделывала такие трюки даже не прекращая занятий в другом теле.
— Кажется, освоилась, — голос у девушки был приятным. Мягким, немного с шелестящими нотками, будто говорить ей приходилось не часто.
— Есть разница с другими телами? — спросил я.
— Есть, — кивнула она. — Порог входа намного выше. Тело отторгает меня.
— Почему? Раньше такого ведь не было?
— Способности тела, — вмешался Мордред. — Сопротивление контролю — это была базовая фишка основы существа. Боюсь, с этим эффектом ничего не поделать. Душа каждый раз будет проникать с большим трудом.
— Мой лимит в этом теле будет повышен, — тихо сказала Тия. — У него уклон развития в защиту разума, так что сигналы системы проходят хуже. Я смогу быть полезнее для тебя в нём, Арк. Смогу быть рядом дольше.
— Предпочитаю всё же твоё родное, — признался я.
— Я знаю. Но это для боя. В первую очередь.
— А как насчёт сенсорных навыков? — уточнил я.
— Хуже, — качнула головой девушка. — Но мне нравится это тело. Значит, вот как это — быть дендроидом?
Рука девушка вдруг начала видоизменяться, превращаясь в сплетение ветвей шипастого кустарника.
Затем протянула её ко мне, и я понял, что она хочет попробовать.
Связь растений объединила наш разум.
— Добро пожаловать в мой мир, Тия. Моя очередь приглашать тебя в гости, — передал я ей послание.
— Связь растений, о которой ты говорил. Напоминает астральную речь.
— Рад, что принцип тебе понятен.
В ответ Тия спроецировала мне часть своих воспоминаний.
Всплыл образ блондинки с коряво обрезанными длинными волосами. Высокая, выше нынешней Тии. Тощая. Страный взгляд, являвший собой невозможную смесь из боли, затравленности и в то же время маниакальной одержимости.
Внешне образ очень сильно походил на Мелу Аморию. Прошлая Тия была самую малость выше, хотя Мела тоже была достаточно высокой. Те же серые глаза, очень похожая стрижка, только у Мелы она была аккуратно подстриженной, а не обрубленной как попало тупым ножом. Да и одевалась она не в лохмотья карикатурной нищенки, как прошлая Тия. Амория хоть и была неприметной мышью, но ухаживала за собой и внешне всё равно оставляла приятное впечатление.
— Совсем не похожа на тебя нынешнюю, — заметил я. — Но мне нравится. Что-то в этом есть.
Кое-что общее, пожалуй, было у всех трёх — нынешней Тии, прошлой и Мелы — размер груди. Но об этом я предпочёл промолчать.
— И сколько новый лимит?
— Пока не скажу. Возможно, вдвое больше. Из-за одного из модов окклюмента, директивы системы доходят с задержкой.
— Ну что ж, надеюсь, это то, чего ты хотела.
Девушка кивнула и улыбнулась.
В лаборатории пришлось провозиться до конца дня. Впрочем, я был нисколько не против. Разобравшись с насущным, да и в перерывах между работой терминала, я продолжал изучать книги по тауматургии и некромантии.