Староста поднялся со стула, поклонился, надел шапку мехом наружу из шкуры молодого барашка и ушел.
Артем посмотрел на Хойсиру, что молча слушала их разговор.
– Что скажешь? – спросил он.
– В поселке появился чужак и он знает что делает, – подумав, ответила Хойсира. – Очень хитрый враг. Сначала присматривался, оценивал, выжидал, а как дождался удобного случая, стал нашептывать. Нашел слабину – бабы. Умеет скрываться, и к нему прислушиваются. Значит, это не простой человек. Чем-то значимый. Сегодня баб взбаламутил, завтра мужиков… Его надо искать, а баб надо выпороть.
– Выпороть? Это как?
– А так. Надо самых болтливых тайно выкрадывать и пороть, и чтоб они не знали, кто это делает. Начнешь пороть, болтовня сама собой прекратится, и они сами выдадут того, кто все это затеял.
Артем засмеялся придумке своей женщины и согласился.
– Да, план хороший.
– Луша, – Артем повернул голову и с улыбкой обратился к мрачно сидящей знахарке. – Найди мне Свада. Поговорить надо. А пока поживешь в его комнате. И вообще тебе лучше переехать сюда – и учить тебя сподручнее, и всегда под рукой будешь…
Девушка молча кивнула, ничего не ответила и вышла.
Артем, ожидая прихода Свада, сидел и размышлял над планом противодействия неведомому врагу. А то что это был враг, он, можно сказать, чувствовал всеми клеточками тела. Служба контрразведки еще не начала работать. Лишь были подобраны кадры. Несколько дикарей из десятников и трое его бойцов, бывших разбойников. Главным контрразведчиком в крепости он наметил бывшего капрала Мозыря. В свою бытность карточный шулер с феноменальной памятью.
– Его тоже надо привлечь, – решил Артем и дал команду тихо сидящему за дверью Хойскару позвать Мозыря.
Первым пришел новоявленный цыган. Озабоченно посмотрел на Артема и на Хойсиру. По его взгляду Артем понял, что он уже знал о проблеме с Лушей и о том, что среди крестьян затесался некто, кто мутит тут воду.
– Что хотел сказать? – спросил Свад.
– Брат, подождем Мозыря, и я все объясню. Появились, как ты понимаешь, проблемы, и их нужно решить по-быстрому.
Гремлун кивнул и залез на стул, со стола взял кусок вяленого мяса и стал жевать. Через несколько минут вошел Мозырь.
– Вызывали, милорд? – спросил сержант-дружинник.
– Да, Мозырь, вызывал. Помнишь наш давнишний разговор, что мне нужен ты как командир отряда, что будет выслеживать врагов в крепости.
– А как же, помню, ваша милость. Что, уже появились?
– Появились, Мозырь. Вместе с каторжниками. Вот их или его и надо выследить. Ты слышал о том, что среди баб, крестьянок, ходят слухи, что Луша ведьма?
– Такого не слышал, ваша милость. А то, что вот мастер Свад – демон, это слышал. У меня там одна вдовица знакомая есть, вот она мне и рассказала. Но я тогда лишь посмеялся…
– Зря смеялся, Мозырь. Теперь нам не до смеха. Бери своих ребят, тех троих, о которых я тебе говорил, и займись крестьянами. Выясни, кто, где, когда распустил слухи. В помощь тебе будет мастер Свад, он умеет прятаться и вызнавать нужное.
– Ты, Свад, – Артем обратился к гремлуну, – поживи среди крестьян, послушай, о чем они говорят. Луша пока побудет в замке…
– Может, зря вы так, милорд, беспокоитесь? – спросил Артема Мозырь. Ну, посплетничают бабы, и все пройдет…
– Это было бы хорошо, Мозырь, – кивнул Артем. – А если у нас опасный враг, как Ремгол. Когда будем шевелиться? Когда он кого-нибудь убьет? Сейчас все страсти кипят вокруг знахарки, которую все очень любили и ценили. И вдруг все резко переменилось. Почему? Такое случайно не происходит, так просто не бывает, Мозырь. Кто-то очень ловко управляет настроением людей. А ты как начальник контрразведки должен видеть врагов в каждом. Запомни это. Бдительность, бдительность и еще раз бдительность.
– Понял, милорд, простите, не подумал. Уж очень все это неожиданно. Я постараюсь. Еще указания будут?
– Будут. – Теперь Артем улыбнулся. – Надо заставить баб замолчать. Вылавливай их втайне, чтоб никто не видал и чтобы они не знали, кто их схватил. И пори их плетью по толстым задам да при этом выспрашивай, кто распускает разные слухи.
Мозырь сначала растерялся от такого задания, а затем ощерился, растянув в хитрой ухмылке свой большой рот.
– Понял, милорд, так и сделаю. Могу идти?
– Иди и передай дела новому десятнику. Сам назначь его и выбери себе помещение в замке. Это будет твоим местом службы. Ищи среди дикарей и крестьян осведомителей.
– Все понял, ваша милость, так я пошел… значит?
– Иди.
Утром следующего дня к Тургану в дом прибежала худая и желтая, как высушенный махорчатый камыш, плоскогрудая Марьяна. С порога, выпучив глаза, она начала голосить.
– Батюшки, свет мой Турган, защитник, спаси бедную одинокую женщину!..
Староста, сидя за столом, завтракал. Поднес уже ложку с кашей ко рту и остановился. Положил обратно в деревянную плошку.
– Что случилось, Марьяна?
– Как что случилось? Снасильничать меня хотели изверги… А ты тут сидишь, ешь и ничего не знаешь.
– Кто хотел, Марьяна?.. Да ты проходи, садись…
– Ой, не могу. Лучше стоя постою…
– А кто хотел снасильничать-то? Ты их узнала?
– А я почем знаю. Разве в темноте разглядишь бесстыдников. Вчера вечером вышла я до ветру, в исподнем. Один платок на плечи накинула, добежала до коровника, а там двое. Черные, как смерть! На головах мешки. Выскочили из-за плетня, схватили меня и потащили в дом. Я уж думала – все, убивать будут. Силушки меня покинули, и кричать не могу, висю у них на руках, а они, значит, занесли меня в сени, положили на лавку и подол задрали. Ну, думаю, – всхлипнула Марьяна и утерла глаза концом платка, – лишать будут, значит, охальники меня моей девичьей чести и, могет, убьют. Делать нечего, Турган, я женщина слабая, покорилась скорбной своей судьбе. Лежу, жду насилия. А они достали плеть, да как начали меня хлестать! Хлещут и приговаривают: почем, баба, злые слухи распускаешь и народ смущаешь? Кто, мол, тебя надоумил ведьм искать по поселку? Говори, иначе запорем… А кому расскажешь о порке, еще раз выпорем и в дегте вымажем. Вот к тебе, староста, пришла, защиту искать.
– Так они снасильничали али нет? – уточнил Турган.
– В том-то и дело, что если бы снасильничали, не так обидно было бы, – вырвалось у Марьяны, и она, поняв, что оплошала, прикусила язычок.
Турган побагровел и поднялся из-за стола. Вид имел весьма грозный. Марьяна оробела, а староста рыкнул густым басом:
– Ты, сплетница, весь поселок взбаламутила. Мужики тебя проучили, а ты жаловаться пришла. Услышу еще раз, что ты слухи гнилые распускаешь, несешь невесть что у колодца, сам выпорю у позорного столбища. Убирайся и не испытывай мое терпение!
Марьяна взвизгнула и в страхе шарахнулась на выход. По дороге задела Василину, заносящую в дом охапку дров, и та выронила поленья ей на ноги.
– Тьфу на тебя, оглашенная! – выругалась Василина и толкнула испуганную Марьяну на улицу. Та с визгом выскочила, оставив настежь распахнутую дверь. Василина в сердцах громко хлопнула ею и прикрыла. Кряхтя и ворча, подобрала разбросанные поленья и зашла в комнату. Она нагнулась, и выкладывая поленья у печи, спросила:
– Что с этой оглашенной случилось? И чего эта снулая рыба приходила?
– Жаловаться приходила, – недовольно ответил Турган. – Высекли ее вчера.
– Высекли? Кто?
– Да я почем знаю! Видать, мужики вступились за Лушу. А все ваши бабьи языки! Вот что теперь будет? – староста в сердцах бросил ложку в тарелку с кашей и сложил руки на столе. Крепко сцепил натруженные, в мозолях от крестьянской работы пальцы и задумался.
– А что будет? – переспросила Василина. – Пойдет трепаться у колодца, порасскажет, что было и чего не было…
– Ей обещали, что ежели болтать об этом будет, снова высекут и в дегте вымажут.
– В дегте?! – взмахнула руками жена старосты. Так это какой позор. Так блудниц, уводящих мужей из семьи, наказывают!
– Ты вот что, Василина, – сурово произнес Турган. – Не болтай много с бабами о Луше, а то, не ровён час, и тебя поймают и высекут. Вот тогда позора не оберемся. Ты мне вот что скажи. За что Лушу травить начали? Она лечила всех, никому не отказывала, денег за лечение не брала. Кто начал ее хулить? И почему все бабы вдруг на нее ополчились? Кому в голову пришла дурная мысль – детишек менять?
Василина распахнула зипун. На лбу у нее выступила испарина. Она села на скамью и неспешно развязала пуховой платок.
– Даже не знаю, Турган. Как-то само так вышло. Судачили бабы о том о сем и вдруг за коротышку заговорили.
– А кто заговорил?
– Да уже и не упомню. Помню только, Христоня сказывала, что подружака Луши, Актинья ей по секрету говорила, что у коротышки вот такой вот вырос уд, с локоть. А Висма, вдова, сказала, что хотела бы его попробовать, но стерва Луша захватила парня себе и… наколдовала ему красоту. А нам якобы, бабам, красоту навести не хочет, чтоб, стало быть, вдовы без мужиков остались…
– Им что, мужиков не хватает? – возмутился Турган. – Семь десятков дружинников, и все холостые… восемь десятков здоровых бугаев-дикарей…
– Почему не хватает? Всем хватает. Токмо, Турган, каждая баба хочет быть красавицей, чтоб, значит, мужика получше ухватить, а не старых козлов, что пришли с последней партией. Все седые…
– Стой! – Турган поднял руку. – А кто первой о красоте заговорил? Кто захотел иметь молодых красивых мужиков? Наши вдовы что грибов поганых объелись? Им что, аристократов, баронов подавай?..
– Турган, ты не понимаешь…
– Я-то как раз понимаю, Василина. Мужик в доме нужен работящий, а не красивый, чтоб дом содержал в порядке и милостыню не просил. Семью прокормить мог. С лица воды не пить! И никогда подобного у нас не было, чтобы бабы, оставшись без мужей, начали выбирать. Этого не хочу, с этим не буду. Подавайте мне барона. Кто все это замутил? Кто тебе мозги набекрень поставил? Разве было когда такое, чтобы бабы требовали себе красоту колдовством навести?