– Она говорит правду, – послышался рядом голос Иля. Артем вздрогнул и повернул голову в его сторону. Грустный хранитель с сожалением во взгляде смотрел на женщину. – Она медленно умирает. – произнес Иль. – Сильная воля у нее однако. Надо же, смогла выгнать демона, приказывая себе умереть. А он испугался остаться без носителя и вселился в твоего Засранца. Теперь одержимый мертвяк носится, удирая отсюда, по лесу. Демон в ярости и напуган. Еще бы, попасть в матерого мертвяка и не иметь возможности им управлять… Да. Хитро придумано. Зато я смог у тебя появиться. До этого не мог, прости, Артем. Меня через вот нее выслеживали архитифлинги Дракона. Пришлось прятаться. Но ты молодец, и без меня справился. Даже порох изобрел. Поздравляю.
– Ей можно помочь?
– Можно. Убей ее, чтобы не мучилась. – Увидев потемневший взгляд Артема, произнес: – Я не шучу.
– Она невольный участник событий, настрадалась, и она моя подданная. Я мог убить ее сразу, но не убил и сейчас не убью…
– Тогда она будут помирать долго и мучительно…
– Не может быть, чтобы не было других вариантов.
– Почему нет? Есть, но они тебе не под силу.
– Это какие?
– Самый действенный – это выпустить вампира. Он полетит по связующей их жизни нити, доберется до мертвяка и убьет его, а демона выпьет…
– И где подвох?
– А подвоха нет. Вампир вернется к тебе и тебя убьет.
– Убьет? – недоверчиво хмыкнул Артем. – А справится?
– Скорее всего, да, но может, и нет. Тут мы не знаем, какой силы демон был в несчастной. Ты хочешь рискнуть?
– Хочу.
– Глупо, Артем.
– Ко мне приходила Иехиль и снова просила освободить Мару. Говорила, что ее частица в девушке…
– Артем, я уже тебе говорил и повторяю снова, нет никакой Мары, это наваждение демонов.
– Есть, – упрямо произнес Артем, – я был там, где приносили жертвы. Это место силы.
– Какое место силы, Артем? Нет никаких мест силы, и если бы были, я бы их видел. Забудь и облегчи участь этой женщины. Убей ее! Не можешь сам, дай команду дружинникам…
– Не буду, – набычившись, произнес Артем.
Иль посмотрел долгим взглядом на Артема. И покивал головой.
– Жаль, – как-то до странности равнодушно произнес он. – Ты был неплохим первожрецом, но знай, незаменимых нет.
После чего бесследно исчез.
– Убейте меня, милорд, – прошептала женщина, я не хочу мучиться. Он из меня сосет жизнь и силы. Больно и гадко…
Артем не ответил, он поднялся с колен.
– Мозырь, швею развязать, перенести в замок в отдельные покои. Кормить, поить… Нет! Отставить! Ты занимайся своими делами. Выстраивай службу. Козьма, тебя касается… – Артем вперил тяжелый, полный муки сомнений взгляд в денщика. Агнулью определи в замке в отдельные покои. У дверей поставь стражу. Раз в день давать эликсир исцеления. Приставь к ней сиделку, чтобы за ней доглядывала и ухаживала. Я убываю… ненадолго. И еще. Найди мне Свада. И смотри, чтобы к моему возвращению она была жива. Шкуру спущу…
Грозный вид Артема, его очень суровый тон и пылающий взгляд вместе с угрозами навели на старого денщика оторопь. Но новый взгляд, брошенный на него бароном, заставил того сорваться с места и начинать командовать.
– Чего вылупились?! – наехал он на стоящих у дверей дружинников. – Быстро развязали болезную и перенесли в замок. И смотрите у меня… – он потряс кулаком, но, не найдя слов угрозы, выбежал вон из подвала.
Вечером Артем и Свад на большом корабле, пришвартованном у замка, убыли в сторону острова с Мертвым городом. Добирались туда всю ночь и утром пристали к пристани у поселка. Забрав двоих мастеров, кузнецов-литейщиков, и скорняка, они через город напрямую добрались до мастерских. За это время мертвяков города здорово прорядили, и оставшиеся в городе твари жались к центру, боясь вылезти из города и стать пищей для прирученных зомби Артема и его псов. Центр же города накрывал защитный купол. А что находилось там, за куполом, Артем мог лишь догадываться. Но был рад и тому, что оттуда не могли вылезти чудовища-мертвяки, бывшие при жизни магистрами магии и архимагами. Вот бы пошло тогда веселье…
Артем не поверил Илю. При всей своей простецкой внешности и панибратства в отношениях хранитель был скользким, как мокрое мыло. Он преследовал лишь свои цели, и Артем все больше понимал, что для Иля важнее свои заботы выжить и укрепиться. А что будет с теми, кто ему поклоняется, отходило на второй план. Он почему-то очень не хотел, чтобы Артем лез под воду в поисках Мары. А Артем наперекор хранителю решил полезть…
Мастера получили наказ изготовить принадлежности для подворного погружения. Хойскар как всякий дикарь мог шить кожу, и Артем поручил ему вместе со скорняком изготовить заготовки для костюма. Рукава, штанины, куртку, усиленную на плечах медью, пояс, и все это по размеру Артема, и сшить вместе. Тот, мыча себе что-то под нос, кроил и сшивал кожаные куски. Мастера из меди лили шлем, наплечники, делали сапоги с утяжелением из чугунных чушек. Из вырезанного алмазом стекла соорудили окошки, и через сутки упорного труда водолазный костюм был готов. Затем стали шить кожаные рукава для подачи воздуха и собирать ручную простейшую помпу. Долго все это соединяли, смазывали толстым слоем топленого свиного сала и воска.
Затем с припиской Свада попытался отправить все это добро к нему во вселенную. Положили мешочек жемчуга. Мешочек исчез. Обратно вернулась одна записка.
«Жемчуга мало. Твоя Неси День Ги».
Свад выругался и, возмущенно сопя, отправил еще мешочек. Результат был прежний.
«Жемчуга мало. Твоя Неси День Ги».
Артем даже присвистнул от этого.
– Ого!.. – невесело усмехнулся он. – А дама оправдывает свое имя. Давай, Свад. искать других мастеров.
– Подожди, Артем, я сейчас ей еще отправлю кое-что. – Он сбегал в угол, схватил кадку, куда справляли естественные надобности, притащил к жертвеннику.
– Снимите костюм и помпу! – мастера неохотно убрали все с алтаря. Гремлун поднатужился и с трудом взгромоздил на их место кадку, гаденько захихикал и кинул в жижу жемчужину. Кадка исчезла.
– И что там теперь? – спросил гремлуна молчавший все время, пока Свад самодеятельничал, Артем.
– Обольет дерьмом. Дерьмо что тут, что там, оно и есть дерьмо…
Через полчаса пришла записка.
«Спасибо, Свадушка, что проучил моих мастеров. Пока я отсутствовала, они решили тебя обобрать. Теперь будут отмываться. Я их выгнала и расскажу всем, кто они такие. Мой новый муж – мастер, и он сделает для тебя всю работу. Присылай. Твоя сестра Неси День Ги».
– Другое дело, – удовлетворенно произнес Артем, – а то мало им.
Рядом сидел и хохотал до слез Свад. Отсмеявшись, приказал мастерам.
– Кладите все на жертвенник…
Через час все вернулось обратно вместе с одним мешочком жемчуга.
– Надо же, – удивился Артем, – какая честность…
Записок к вернувшемуся оборудованию не было.
Артем потрогал, пощупал костюм и остался доволен. На сгибах рук и ног появилась кожаная, упругая гофра. Оставшись довольным полученным результатом усовершенствования костюма, произнес с явным облегчением:
– Сегодня отдыхаем, до утра, а завтра испытываем снаряжение.
– А кто под воду полезет? – спросил Свад. Артем улыбнулся.
– Я и полезу.
– А если утонешь?
– Возрожусь у себя на Земле, – пошутил Артем.
Артем, уставший от дневной суеты, незаметно уснул. Он даже не стал ужинать. Улегся на импровизированное ложе, укрылся шубой и, засыпая, подумал, что надо бы сюда привезти кровати…
Он уснул, а из глубин сердца непреодолимая сила вытолкнула Артама. Хозяин тела несколько дней не появлялся на свет и был этому очень рад. Холодный зимний воздух в помещении ударил по бронхам, и Артам закашлялся. Он задавил кашель и выглянул из-под шубы. Было темно. Напротив, плохо различимый в темноте, спал дикарь. На голом верстаке чадила масляная лампа. Артам решил не вставать и притвориться спящим. Но голод не давал ему уснуть. Он стал ворочаться и, наконец не выдержав, осторожно скинул шубу. Сел на кровати и она негромко заскрипела. Его сердце от страха болезненно сжалось.
Он посмотрел на спящего дикаря. Тот не шевелился и тихо похрапывал во сне. Артам встал и на цыпочках направился на выход. Он надеялся в мастерских найти себе еды. В мастерской было теплее. Там тлели угли. Жаром пылали кузнечные печи. Мастера, укрытые шкурами, спали на верстаках. На столе стояла посуда и глиняные кувшины. Артам облизнулся и направился к столу. Гора пищи вызвала у него приступ острого аппетита. Он подошел, оглядел яства и остался доволен. Хлеб, мясо, жареные клубни, копченое сало. Копченые дикие утки. Дикий лук. Даже самогонка с изумительным ароматом, все это развеселило скорбевшую от невыносимо беспросветной жизни душу Артама.
Он потер вспотевшие ладони, налил самогона полкружки и, счастливо улыбаясь, выпил ее смакуя, маленькими глотками. Выдохнул аромат и поставил кружку на стол. В голове закружились яркие красивые мотыльки. Он протянул руку к утке. Но, к его удивлению, из-под стола вылезла маленькая сухонькая ручка и стащила утку прямо у него из-под носа. Опешивший Артам секунду-другую сидел с открытым ртом. Затем заглянул под стол. В темноте блеснули зрачки, и раздался хруст разгрызаемых костей. Этот звук резанул Артама по самому сердцу. Кто-то нагло украл его еду. Шум в голове не давал ему ясно осознать происходящее.
– Ах, ты ж ворюга! – зарычал Артам и неловко нырнул под стол, ударился головой о ножку, упал и зашипел. Но шипение сразу же превратилось в дикий душераздирающий вой. Тот, кто сожрал утку, нашел себе более лакомое блюдо, это была шея Артама. Боль, страх и желание удрать захватили испугавшегося Артама, он попытался уползти, но неведомый противник крепко держал его руками и вгрызался в шею. Не выдержав, Артам заголосил: – Артеем! Нас убиваююют!
Артем не появлялся. Артам почувствовал, что противник жевал шею и не мог ее прокусить. Лишь сдирал кожу и жевал, жевал… Артам, чувствуя скорою погибель, в отсутствие помощи сожителя решил сражаться до конца. Он извернулся, рукой ухватил нападавщего и рванул на себя. И, о чудо! Он оторвал противника от своей шеи и отбросил. Не мешкая, на четвереньках пополз прочь. Но уткнулся в чьи-то ноги, которые не пустили его дальше. Артам попытался обойти неожиданно возникшее препятствие, но вновь напоролся на ноги и снова целеустремленно пополз в обход. Тут со спины вновь навалился жевун, ухватил пастью расцарапанную шею и негромко плотоядно заурчал. Артама прострелила вспышка боли. Он встал на колени, оторвал насевшего на него противника и стал молотить им по полу. Он рычал и бил, и бил тщедушным тельцем в приступе исступленной ярости по каменным плитам пола, пока не выбился из сил. Затем, устав, отбросил худое тело. Над его головой загорелся свет. Артам, щурясь, поднял голову. Рядом с ним с лампой в руке стоял ненавистный Хойскар и скалился. За его спиной стояли мастера и в ужасе смотрели на Артама.