– Ты молодец, – сказал он внучке, – пунктуальна.
– Слушай, дед, может, хватит?
– Что хватит?
– Ну, присматривать за мной. Целый вечер твои люди по пятам ходили. Зря деньги на них тратишь, лучше мне дай.
Анатолий Иванович виду не подал, но пальцы дрогнули, он их крепко сцепил, затем сжал в кулаки.
– Какие такие люди? – спросил он.
– Два типа.
Он немного подумал, выключил телевизор и задернул шторы.
– Когда ты в театр идешь? – спросил дед, пристально глядя на внучку.
– Завтра, – ответила та.
– Я тебе дам машину, тебя завезут в театр и заберут.
– Вот еще! Этого только не хватало!
– Сделаешь так, как я сказал, – голос деда был строгим, и Светлана поняла, спорить с ним бесполезно.
Она вошла в свою комнату, плотно прикрыла дверь.
Анатолий Иванович Железовский прикусил губу, подпер подбородок кулаками и крепко задумался. В последнее время у него появилось странное чувство, которого давно не было, – чувство надвигающейся опасности, приближение чего-то плохого. Ему стало казаться, что за ним следят, возможно, даже прослушивают телефон.
Но кто это, он не мог взять в голову. С правоохранительными органами отношения у него были ровные, с уголовной «крышей» тоже все в порядке. Как-никак, смотрящим по району, на территории которого располагались фирма и два магазина Железовского, был вор в законе Карл, старый знакомый Анатолия. Видимых конкурентов у Железовского в последнее время не было. Он свой бизнес не расширял, его вполне устраивал тот доход, который был.
Деньги за «крышу» он исправно платил каждый месяц. Если бы ему что-то угрожало со стороны криминального мира, то Карл обязательно нашел бы возможность предупредить и посоветовал бы, что предпринять.
За себя Анатолий Иванович не боялся. Но то, что сказала внучка, которой он дорожил больше всего на свете, привело его в замешательство.
– За девчонкой следят, сволочи! – пока безадресно пробормотал бизнесмен. – Но ничего, я вас высчитаю, а затем «выщемлю». Мало вам не покажется!
Он долго не мог заснуть, ворочался с боку на бок. Дважды вставал покурить, один раз на балконе, второй на кухне. Давние события не выходили из головы. Он вспомнил дочь, жену, зятя, вспомнил тот день, когда они погибли.
Глава 8
Светлана Железовская уже давно так тщательно не приводила себя в порядок, как сегодня. Она перебирала платья, которыми был забит огромный шкаф, примеряла то одно, то другое и с неудовольствием швыряла их на кровать. Швыряла до тех пор, пока в шкафу не стало пусто, затем все началось в обратном порядке. Можно было, конечно, надеть бархатное концертное платье, то, в котором она выступала на конкурсах и экзаменах. Но, во-первых, это не конкурс, а во-вторых, он его не увидит, ведь Николай слепой.
«Чего я мучаюсь?»
Она надела черные брюки, тонкий свитер в комплект, бархатную черную блузку, обулась в узенькие лакированные туфли без каблука. В уши воткнула серьги с бриллиантами, на запястье левой руки защелкнула массивный золотой с платиной браслет – подарки деда. Часы она решила сегодня не надевать, ведь счастливые часов не наблюдают.
Дед посмотрел на внучку, когда та вышла в гостиную.
– Ну, что скажешь?
Железовский придирчиво осмотрел внучку с ног до головы:
– Чего-то, по-моему, не хватает.
– Дед, ты что? Все, по-моему, в порядке.
Дед морщил лоб, то подходил, то на несколько шагов отдалялся, как портной, осматривающий клиента.
– Погоди… Ты ведь в театр идешь?
– Да, на оперу.
– Тогда вот что…
Анатолий Иванович пошел в свою комнату, она слышала, как хлопнула дверь шкафа. Дед вернулся, держа руки за спиной.
– Только не украшения, деда, у меня и так, видишь, браслет, серьги.
Железовский улыбался:
– Вот тебе чего не хватает, – он подал шелковый шарф жемчужно-серого цвета, почти прозрачный.
– Это откуда у тебя? – спросила Светлана.
– Бери, носи.
Шарф повязался на удивление красиво, и сразу внешний облик девушки изменился: она стала легкой, воздушной и в то же время очень таинственной.
Анатолий Иванович взглянул на часы:
– Сейчас подойдет машина, Василий тебя завезет и заберет. Телефон обязательно возьми с тобой и чуть что звони.
– Зачем же я буду тебе звонить? И кто в театре звонит? Дед, по-моему, это неприлично. Даже на улице в людном месте звонить неприлично.
– Все звонят, из фойе можно. Народ с этими телефонами помешался, никто и смотреть на тебя не станет.
– Ты сам им на людях не пользуешься.
– Только по работе, – сказал Анатолий Иванович.
«Жаль, что он всего этого не увидит, – рассматривая свое отражение, подумала Светлана. – А я на самом деле хороша, почти красотка. Вот только волосы приколю получше».
Покончив с прической, она взяла флакон с духами и сказала шепотом:
– Если он не видит, то должен же на запах реагировать?
Волна терпкого и легкого аромата сопровождала ее, когда она ходила из комнаты в комнату. Светлана была уверена, что Николай обязательно будет ждать, даже если она опоздает.
Появился Василий, широкоплечий, немногословный мужчина лет двадцати восьми. У него хоть и было простоватое лицо, но Василий был смышленый и невероятно силен физически. Комплекцией напоминал самого Железовского, даже повадки у них немного смахивали.
– Здравствуйте, – сказал Василий.
Железовский пожал ему руку и громко, чтобы внучка слышала, сказал:
– Завезешь ее к Большому театру, дождешься, когда она выйдет, и завезешь домой. Вот и вся задача.
– Понял, – сказал Василий.
Он работал у Железовского уже пятый год. В делах, которые вел хозяин, разбирался. Ему можно было поручить и выбрать товар, договориться о цене, съездить на таможню – в общем, любое поручение Василий мог выполнить. К Светлане он относился хорошо, хотя и побаивался ее дерзкого языка.
– Вот, Василий, – поздоровавшись с водителем, обратилась к нему Светлана и притопнула ногой, – как вы считаете с вашим высоким эстетическим вкусом, тонким чувством стиля и осведомленностью в последних тенденциях и направлениях моды, я элегантно одета?
Василий прижал указательный палец к губам, а затем манерно отставил в сторону руку с могучими пальцами и произнес:
– Понимаете, Светлана, ваш стиль несколько выбивается из общей тенденции. Но с точки зрения эстетствующей публики вы, конечно, выглядите стильно. – Сказав это, Василий надул щеки и выпустил воздух.
Железовский-старший стоял и смотрел на собственную внучку и личного водителя широко открытыми глазами.
– Вы что это тут комедию ломаете передо мной?
– Дед, это мы так общаемся. Неужели ты не понимаешь? Мы современные люди в отличие от тебя.
– Сумочку возьми и телефон. Денег на мороженое дать?
– Дед, – воскликнула Светлана, – мы в оперу идем, а не в цирк, неужто ты этого не понимаешь?
Светлана забросила на плечо сумочку, подошла к Василию, взяла его под руку, и они вышли из квартиры. Когда дверь закрылась, Светлана прыснула.
Василий погрозил ей пальцем:
– Ты чего деда обижаешь? Он у тебя классный!
– Ничего я его не обижаю. Люблю я его. Просто он от жизни отстал. Давай быстрее. И послушай, Василий, ты, конечно же, выполнишь все, что тебе сказал дед, ты человек ему преданный?
– Короче, не дури голову, говори, что надо.
– Понимаешь, Вася, – принялась кокетничать Светлана, – меня там, у театра, молодой человек ждать будет. А деду я сказала, что с подругой иду. Так ты меня не выдавай.
– Молодой человек хоть ничего? – выезжая со двора, спросил Василий.
– Как тебе сказать… Я таких еще не видела.
Николай Бунин приехал на место встречи за четверть часа. На нем был новый темный, в очень тонкую серебряную полоску костюм из тончайшей шерсти, элегантные туфли с острыми носами и жемчужно-серая рубашка с перламутровыми костяными пуговицами. Дорогой ремень делал Бунина похожим на модель с глянцевой обложки какого-нибудь модного журнала для женщин. На лице были черные очки. В одной руке Николай держал маленький букет роз с короткими стеблями и упругими разноцветными бутонами, в другой – алюминиевую тросточку.
Светлана увидела его сразу, хотя вокруг на ступеньках и на подходах к театру было много элегантных, модно одетых молодых людей и мужчин. Большинство были с дамами. Поблескивали бриллианты, подъезжали дорогие машины. Двери открывались, публика спешила к началу представления.
Николай увидел Светлану, но вида не подал, даже букет в его руках не дрогнул. И самый проницательный наблюдатель вряд ли заподозрил бы в нем зрячего. Светлана вначале медленно, а затем все быстрее пошла к Николаю.
– А вот и я, – сказала она.
Николай повернулся, и немного растерянная улыбка застыла на губах.
– Это тебе, – он подал букет.
Светлана поблагодарила за цветы. И тут ноздри Николая затрепетали. Он втянул аромат, наклонил голову к Светлане, чуть не коснулся ее лба руками.
– Что-то не так? – Девушка перед Николаем робела и сама не понимала, почему.
– Мне запах нравится. Если бы я покупал тебе духи, наверное, остановился на чем-нибудь похожем. Они к твоему голосу подходят.
Светлана никогда не задумывалась о подобном сочетании – тембра голоса и запаха духов, – но мысль показалась ей, как музыканту, интересной.
«Нет, так нельзя себя вести, – подумала девушка, – я слишком ему поддаюсь, попадаю под его влияние».
– У нас хоть билеты есть?
– Да, – коротко сказал Николай, доставая из внутреннего кармана пиджака билеты и протягивая ей.
– Ты хочешь, чтобы я их показала контролеру?
– Могу и я. В оперу часто хожу, театр на ощупь знаю.
Водитель Анатолия Железовского лишь мельком успел заметить молодого человека в черных очках и черном костюме, тросточку он принял за зонтик.
«Парень как парень, только вот бледный какой-то. – Затем додумал: – Слишком уж какой-то… Наверное, внучка Железовского права», – и он вспомнил восторг, с каким девушка говорила о парне.