– Давай, – сказал другой, не зная, куда деть портфель с бесценными документами.
Они сцепили руки и, приподняв над стульями зады, стали пить за здоровье и удачу. Портфель, оставленный без присмотра, соскользнул с колен, упал на пол. Мужчина с галстуком дернулся, и пиво мимо рта полилось на рубашку и галстук. Дешевый шелк галстука тут же потемнел.
Бунин, с улыбкой глядя на эту сцену, подумал:
«Сейчас с галстука еще и краска потечет».
Но краска с галстука не потекла. Мужчины чертыхались, но до ругани дело не дошло. У них еще оставались две бутылки пива, а ругаться, как правило, начинают, когда пить уже нечего.
– У меня, кажется, проблемы, – выбравшись из-под стола с портфелем, громко, на весь бар сказал мужчина и вопросительно взглянул на бармена.
– Там, – показал себе за спину всепонимающий бармен.
– Виталик, я сейчас схожу, отолью немного, а то пиво к концу подошло. Помоюсь и приду, – он потряс перед лицом Виталика мокрым галстуком, с которого капало пиво.
В туалет мужчина пошел с портфелем. Второй, не дождавшись, пока придет приятель, открыл бутылку и щедро налил из нее пиво в немытый бокал, стал напиваться дальше.
Прямо у бара, напротив двери, взвизгнув тормозами, остановилась вишневая «Альфа Ромео». Дверь распахнулась, и в бар по-хозяйски вошел адвокат Нардов. Он, как всегда, был одет ярко, дорого, но безвкусно. Красный шелковый галстук в мелкую крапинку, серо-синий костюм, голубая рубашка и желтые английские туфли на кожаной подошве. Солнцезащитные очки подняты на лоб. Нардов взглянул на дорогие часы, обвел взглядом бар, а затем сверил время, которое показывали стрелки часов, со временем на дисплее мобилы. Мобила у Нардова была кричаще дорогой, только что бриллианты и ценные породы древесины не украшали корпус.
Нардов кивнул Федору, тот ответил. На пьяных Нардов взглянул, как на насекомых, не представляющих интереса и опасности. А парень с девушкой его вообще не интересовали.
Федор понял, у адвоката что-то есть для него. Он встал, подошел к Нардову.
– Карл нужен. Понимаешь, его телефон не отвечает. Звоню, звоню, уже набирать надоело.
– Он выключил, дела, наверное.
– Ой, – вздохнул адвокат и принялся вытирать лицо носовым платком.
Из туалета вышел мужчина с портфелем. Он осмотрел адвоката так, словно был с ним знаком или, по меньшей мере, когда-то сидел за одной партой. Нардов поморщился. Но тут мужчина увидел друга-собутыльника и, стараясь ни за что не зацепиться, зашагал к нему.
– Так его, значит, и не было? – спросил Нардов у Федора.
– С утра заезжал.
– И ты не знаешь, будет ли?
– Он никому не докладывает. Я его не дождусь, домой ухожу.
– Дай-ка мне стаканчик минералки, только без газа, – попросил Нардов у бармена.
Тот поставил на стойку высокий узкий стакан, наполнил его водой. Нардов выпил до последней капли, промокнул губы, бросил на стойку деньги.
– Дело у меня к нему, кое-что передать надо было бы, – сам с собой рассуждал адвокат. – И дело для него важное.
Федор указал пальцем на Бунина:
– Думаю, он раньше меня Карла увидит.
– А это кто? – шепотом осведомился адвокат.
– Крестник его.
– А-а.
«Крестник Карла» – это звучало, по меньшей мере, как в советские времена «внук члена Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза».
– Ему можно?
– Можно, – сказал Федор.
Нардов подошел, сел на место Федора напротив Николая.
– Я адвокат Святослав Петрович Нардов.
– Бунин Николай, – услышал в ответ Нардов.
– Карла не могу найти, его мобильник не отвечает.
– Не отвечает, – сказал Бунин и указательным пальцем постучал по своему телефону. Тот завертелся на столе, сделал два круга, и отросток антенны, как стрелка компаса, остановился на красном галстуке адвоката.
– Память у тебя хорошая?
– Не жалуюсь.
– Скажешь ему, что мужик уже загрузился по полной. Сперва, когда с повинной явился, заявление у него брать не хотели. Теперь новый следователь, как по маслу покатилось. Короче, все идет так, как мы с Карлом толковали.
Бунин кивал, почти ничего не понимая, но старался точно запомнить все слова, которые говорит Нардов, и только потом сообразил, что речь идет о наезде на киоск.
– Не напутай, – Нардов постучал пальцем по столу, – может быть, самое главное: Карл должен подтвердить, что отдал Базылеву ключи от машины за день до наезда. Ты понимаешь, о чем я?
– Теперь понимаю, – сказал Николай, делая глоток кофе.
– Ты что, слепой? – бесцеремонно спросил адвокат.
Бунин вместо ответа кивнул и поправил черные очки. Именно упоминание о слепоте натолкнуло Николая на догадку:
– А если менты решат провести повторное опознание?
Нардов вздохнул:
– Ни хрена у них не получится. Я с ментами говорил, у меня, слава богу, там есть свои люди, мне дали посмотреть все свидетельские показания. Только одна девушка видела лицо Карла, а не его спину. Она единственный стоящий свидетель. Показания других можно оспорить. Ее первой опросили на месте происшествия, пионерка долбаная, сама вызвалась помогать, она пальцем на Карла и указала. Так вот, ее на повторном опознании не будет. Отдыхать уезжает за границу на три недели.
Бунин кивал, вникая в то, о чем говорил адвокат.
– Странно.
– Что именно?
– Девушка собиралась ехать за границу и добровольно напросилась в свидетели. Менты же могли ей поездку отменить.
– Это вопрос не ко мне, а к психиатру, – засмеялся Нардов.
– У вас есть адрес свидетельницы?
Адвокат вытащил пухлый блокнот, полистал страницы.
– Не думаю, что Карл захочет с ней встречаться, но на всякий случай, – он вырвал листок и старательно переписал данные Вероники Кругляковой, листок вложил в руку Бунину. – Дождешься Карла, передай, что я денно и нощно его делами занимаюсь.
– Хорошо, передам, как только придет.
– Все. Всем спасибо, до свидания. Мне еще в Бутырку по делу, срочно.
Звякнул колокольчик. Вишневая «Альфа Ромео» сорвалась с места, оставив облачко голубоватого дыма.
Парень с девушкой, подозвав бармена, рассчитались и покинули заведение. А вот мужчины с красными лицами уходить не спешили, они заказали еще бутылку водки.
Бармен взглянул на хозяина, давать или не давать. Тот хмыкнул и махнул рукой, дескать, неси, пусть пьют. Хоть какой-то, но доход заведению, а в случае чего справиться с пьяницами не проблема, вышвырнуть на улицу их будет просто.
Бунин прошел между столами, обернулся, стоя в двери, и сказал:
– До встречи. Всего вам хорошего.
– До встречи, – встрепенулись пьяницы.
Когда дверь закрылась, мужчина в мокрой рубашке поправил на спинке стула замытый галстук и хлопнул по столу:
– Давай за его здоровье. Чтобы он прозрел.
– О, хороший тост.
Им, в принципе, было все равно, за что пить.
Пройдя метров триста, Бунин вытащил из кармана записку адвоката. Развернул и прочел:
– Вероника Круглякова. – Ниже был записан адрес и телефон, по которым ее можно было найти.
Бунин присел на скамейку. У него в голове неотвязно крутилась странная мысль…
– На первый взгляд… А что, если… – сам себе сказал Николай, глядя на записку из-под темных очков. – Почему бы не попробовать?
Таксист, попавшийся Бунину, как и все его московские коллеги, многозначительно сказал, поправляя кепку:
– Отыщем твой адресок! Двадцать лет баранку кручу! Еще не было случая, чтобы пассажира к месту не доставил. – И повернул ключ в замке зажигания.
Такси сорвалось с места, а таксист принялся расспрашивать по рации коллег:
– Петрович, Петрович, где это улица Почтовая? Что-то я запамятовал.
– Приблизительно могу сказать, – хрипел невидимый Петрович и бестолково принялся объяснять, как до нее доехать, – дом тебе какой там нужен?
– Какой дом? – спросил таксист у Бунина.
– Двенадцатый, – сказал Николай.
– Двенадцатый, – продублировал таксист.
– Нет там двенадцатого. Всех домов на улице пять.
– Пошел ты, Петрович, знаешь куда?
– Сам пошел.
Таксисты посмеялись, автомобиль помчался быстрее. Минут через сорок таксист отыскал-таки нужную улицу.
Двенадцатый дом стоял за дощатым забором, подъезд к нему был вымощен плиткой. Ворота оказались закрыты, а вот калитка поскрипывала на ветру. Бунин расплатился, снял очки, вошел во двор, направился к дому. Дверь гаража была открыта. Из него навстречу гостю вышел мужчина лет двадцати пяти в грязном комбинезоне. Руки по локоть в мазуте, голова повязана пестрой банданой, из карманов комбинезона торчали ключи.
– Вам кого? – глянув на хорошо одетого парня, поинтересовался автомеханик. – С машиной проблемы?
– У меня поручение.
Мужчина вытер ветошью грязные руки, достал сигарету, на которой все равно остались черные пятна мазута.
– Поручение к кому?
– Мне Вероника Круглякова нужна.
– А-а, – наморщив лоб, протянул мужчина, выпуская тонкую струйку дыма. – Что-то она популярная стала, всем нужна. Прямо звезда эстрадная!
Он открыл дверь в дом и громко крикнул:
– Вероника, иди сюда, к тебе пришли!
– Что такое? – раздался сверху грубоватый девичий голос, и вскоре в дверном проеме нарисовалась мужеподобная девушка с длинными светлыми волосами. На ней была майка с короткими рукавами и застиранные джинсы бледно-голубого цвета.
Она с удивлением взглянула на Бунина:
– Вы ко мне?
– Выходит, к вам.
– Что надо? – насторожилась девушка.
Бунин припомнил ее, в тот злосчастный день она крутилась у газетного киоска, память у него была цепкая. А вот девушка его не признала, тогда она на него внимания не обратила. Бунин осмотрел ее еще раз с ног до головы, словно хотел еще раз убедиться, что это она, а не кто-то другой.
– Что вы на меня так смотрите?
– Ошибиться боюсь.
– Вы из милиции, что ли?
– Нет, – сказал Бунин, – не угадала.