же получилось», – начал Лог.
Вы превосходно сделали, что написали мне. В эти дни я получаю множество писем; очень трогательно, что старые друзья так тесно сплотились вокруг меня. Я и не подозревал, как их много.
Сейчас я по большей части занимаюсь консультированием. Если бы не работа, я сошел бы с ума. Очень лестно считаться первым номером в мире в своей профессии, но в моем возрасте (а мне сейчас 72 года) уже нелегко соответствовать этому званию.
Три моих сына – вот настоящая отрада. Лори, старший из них, заведует механическим цехом в Ноттингеме, Вэл сделался превосходным нейрохирургом, а двадцативосьмилетний «ребенок» теперь адвокат, и я очень счастлив, что у них все так хорошо. Любимый мной король погубил себя каторжным трудом, но, слава богу, теперь его место заняла королева, милая девочка, которая нравится всем, а ее муж станет ей настоящим помощником. Моей любимой жены не стало шесть лет назад, и с тех пор живется мне очень трудно.
В декабре того же года королева в Сандрингеме впервые выступила с рождественским обращением. «Каждый год в эти рождественские дни мой любимый отец обращался к своему народу во всех частях мира, – сказала она. – Как и он, я говорю с вами из своего дома, где мы всей семьей встречаем Рождество». Королева говорила спокойно, уверенно, без затруднений, так омрачавших жизнь ее отца, отдала дань уважения военным, все еще служившим за рубежом, поблагодарила подданных за «преданность и любовь», которые они выказывали все десять месяцев, прошедших с ее вступления на престол. «Мои отец и дед неустанно трудились во имя объединения наших народов и утверждения его [Содружества] идеалов, столь близких их сердцам, – говорила она. – Я буду стремиться продолжать их дело».
Лог не записал своих впечатлений от речи, а может быть, даже и не слушал ее. Так или иначе, услуги его больше не требовались, а здоровье подводило все чаще. Рождество он встретил c семьями своих сыновей: Валентином, его женой Энн и двухлетней дочерью Викторией, Лори и Джо с четырнадцатилетней Александрой и десятилетним Робертом, и Энтони с Элизабет, которые должны были пожениться в ноябре наступавшего года.
Вскоре после Нового года Лог заболел, и, как показало время, смертельно. Больше трех месяцев он пролежал в постели под присмотром медсестры, которую поселили тут же. И все-таки он рвался работать, иногда делая попытки принимать пациентов. Одним из них оказался Ричард Оэртон, тогда еще подросток, вместе с матерью ездивший на консультации из Девона. Он вспоминал[211]:
Нам открыла медсестра и сразу же предупредила, что ему очень нездоровится и он нас не примет. Вдруг послышались торопливые шаги, и Лог, облаченный в пижаму и халат, чуть не отпихнул ее в сторону.
– Так… – произнес он. – Я хочу его видеть. И мать тоже…
Но сестра весьма непочтительно попыталась затолкнуть его в комнату.
Мать, казалось бы, весьма разумно, но, очевидно, не до конца поняв, в чем дело, стала говорить, что надо было заранее отменить встречу, чтобы мы не напрасно тащились из своего Девона. Я же был очень тронут; мне было грустно увидеть его таким. Оказалось, что в последний раз…
Логу становилось все хуже, и в конце концов наступила кома. Он умер 12 апреля 1953 года, меньше, чем через два месяца после своего семьдесят третьего дня рождения. Среди его бумаг нашлись два приглашения на коронацию королевы, которая должна была состояться в июне, – второе, видимо, послали потому, что по болезни он не ответил на первое. Оэртон вспоминал последнее несостоявшееся занятие с Логом, когда, включив радио, услышал в новостях: «Мистер Лаойнел Лог скончался».
Британская, австралийская и американская пресса были немногословны, потому что весьма близкие отношения Лога с королем подразумевали определенную осмотрительность и он почти не распространялся о своей работе. «Командор ордена королевы Виктории, мистер Лайонел Лог, скончавшийся вчера в возрасте семидесяти трех лет, был одним из видных специалистов в области исправления дефектов речи и очень помог королю Георгу VI в преодолении его недостатка, – отмечала Times[212], втиснув некролог между объявлениями о кончине бывшего президента Польши и главы американской машиностроительной компании. – Долгое время он был близким королю человеком». О работе Лога автор писал скупо: «Важным элементом его метода было обучение правильному дыханию, что позволяло говорить без напряжения».
Через несколько дней начали поступать читательские письма: «Разрешите воспользоваться любезностью вашей газеты и воздать скромную дань великолепной работе мистера Лайонела Лога, – писал некто Дж. К. Уимбуш[213]. – Я обращался к нему в 1926 году и могу засвидетельствовать, что он обладал великим терпением и безграничным состраданием к своим пациентам. В его доме на Болтон-Гарденс я был представлен покойному королю, тогда еще герцогу Йоркскому. Наверняка вместе со мной еще тысячи людей всю жизнь с благодарностью вспоминают имя Лайонела Лога».
Поминальная служба состоялась 17 апреля в церкви Святой Троицы в Бромптоне, в Южном Кенсингтоне. Затем тело Лога кремировали. Последним, вслед за родными, в церковь вошел высокий мужчина с военной выправкой и котелком под мышкой; твердым шагом он прошел к передней скамье, а из церкви после церемонии вышел первым – это был представитель королевы. Королева-мать и Высокий комиссар Австралии прислали своих уполномоченных. Когда все было кончено, присутствовавшие на похоронах собрались у Валентина. По вскрытии завещания Лога, подробности которого Times обнародовала в ноябре, оказалось, что вся его недвижимость стоила всего лишь 8605 фунтов стерлингов (сейчас это примерно 180 000). Работа Лога с королем создала ему репутацию и принесла почет, хотя странно, почему при таких близких отношениях он не был посвящен в рыцари. Но она не сделала его состоятельным человеком.
Эпилог
Прошло уже более полувека, и сейчас очень трудно судить, к каким именно методикам Лайонел Лог прибегал, занимаясь с королем. После Лога остался не только дневник, но и письма, множество газетных вырезок, других бумаг, а вот истории болезней его пациентов бесследно исчезли. Сохранилась только небольшая карта, которую он заполнил в октябре 1926 года после первой консультации герцога Йоркского. Лог не печатался в научных журналах, не оставил учебников с описанием своих методик. Возможно, объясняется это просто: у него не было формального медицинского образования и какой-либо теоретической подготовки к работе, в которой он прошел путь от обучения драматическому и ораторскому искусству к совершенно новой области исправления дефектов речи.
Король тоже не оставил ни одной записи о своих многочисленных занятиях с Логом; по крайней мере, в публичном доступе ничего нет. Его дневник военного времени составляет несколько томов, но об их отношениях там даже не упоминается. Правда, король признавал пользу дыхательных упражнений, которым его научил Лог; в своем последнем письме, написанном в декабре 1951 года (оно процитировано в главе 14), он говорил о том, что его диафрагмальное дыхание похвалил Клемент Прайс Томас, хирург, удаливший королю пораженное раком левое легкое. Нельзя забывать и о том, как Лог штудировал тексты королевских речей, вычеркивая слова и фразы, которые, как он опасался, могли стать камнем преткновения. До известной степени дело заключалось не в том, чтобы искоренить проблему, а в том, чтобы придумать, как с ней жить, хотя, убрав с дороги самый крупный из этих камней, Лог помог королю поверить в себя, сделал так, что речь становилась для него менее мучительной.
И все-таки можно воссоздать цельную картину того, что происходило у Лога в кабинете; существуют свидетельства его бывших пациентов, приславших свои воспоминания, когда вышла наша книга «Король говорит!», а в 2010 году – одноименный фильм. Понятно, что большинство из них в то время были детьми; среди них было больше мальчиков, чем девочек. Все подчеркивали, какое внимание Лог уделял технике дыхания; об этом свидетельствует, например, открытка, которую 5 апреля 1951 года отправил своей бабушке подросток Алан Элиотт, его пациент из Северной Ирландии:
Дорогая бабушка!
Поездка в Лондон очень удачная. Мистер Лог (специалист по речи) говорит, что я неправильно дышу с самого рождения.
Сам же Лог в тот же день более пространно писал своему юному пациенту:
Мой дорогой мальчик!
Пиши мне, пожалуйста, в любое время, когда захочется, – я всегда отвечу.
Я очень обрадовался твоему веселому письму и тому, что ты справляешься со своим дефектом речи. В школе непременно будет труднее, потому что читать вслух ты будешь перед аудиторией. И наоборот, ты заметишь, что с некоторыми людьми говорить тебе будет легче.
Я бы делал вдох (не очень глубокий) перед каждым словом, и, когда ты снова приедешь ко мне, мы, наверное, попробуем с тобой совершенно другие упражнения. Упражняясь, не зажимайся. Читая вслух, не превышай скорости 100 слов в минуту. Когда говоришь торопливо, теряешь контроль за своей речью – отсюда и дефект.
Речь никогда не остается на одном и том же уровне, поэтому не волнуйся, если иногда у тебя не все получается – со временем нагонишь.
Родителям привет!
Кое-что о технике Лога вспомнил Дункан Смит, которого семиили восьмилетним мальчиком приводили на прием в 1951 или 1952 году. Они виделись, может быть, пару раз, но Смит, который потом стал консультантом по вопросам управления и работал во множестве стран, говорил, что он «почти избавился» от заикания и впоследствии оно проявлялось у него только при волнении или усталости. Когда Смит написал нам, он уже был пенсионером и проживал в Вирджинии, но живо вспоминал упражнения на дыхание и расслабление: