с постели и натягиваем одежду. Не знаю, как Генрих, а я все делаю с оттенком легкой паники, которая грозится перерасти в сильную.
В голове набатом стучит одно и то же имя — «Роберт, Роберт, Роберт». Оставила мальчика одного
на столь продолжительное время, а теперь у них чрезвычайное происшествие. А если…
Всхлипываю, отгоняя от себя дурные мысли.
— Адель, я уверен, что с Робертом все хорошо, — Генрих перехватывает меня в проеме и
прижимает к себе. — Они бы использовали другую формулировку, случись что с мальчиком.
— Откуда ты? — начинаю вопрос, а потом передумываю. — Не важно. все равно идем. Что бы ни
произошло, дело не терпит отлагательств.
Мы синхронно выскакиваем из двери, я опережаю Генриха лишь на шаг. Чинно киваю стражникам
и магам, которые почему-то тоже тут, одергиваю платье и, как можно незаметнее, пытаюсь
пригладить волосы. Естественно, не выходит. Да и пришедшие — взрослые люди, в состоянии
сложить два и два.
— В чем дело? — строго спрашивает Генрих, переводя все внимание на себя. – Я жду доклад.
Велен? Дмитрий?
Обращается он к магам.
— Да, ваше величество, — те словно отмирают, — идемте, в фамильном зале произошло кое-что.
Хм, полагаю, леди будет тоже любопытно увидеть.
— И это все? Вы ломились в мои покои из-за такой мелочи? — возмущается Генрих.
— Я посчитал, что, как минимум, напали на королевство!
— Поверьте, ваше величество, там тоже необычное происшествие, — отвечает примирительно
один из магов.
Доходим до загадочного зала. Стражников оставляют снаружи, аргументируя тем, что они при
всем желании не вошли бы.
— Спасибо, можете быть свободны. все равно доступ только мне и магам, которым я позволил, —
отпускает Генрих людей.
— Значит и я пойду, я ведь не маг. Хочется увидеть сына, громко произношу и разворачиваюсь.
Беспокойство за Роберта немного утихло, но все равно будет лучше убедиться воочию, что с ним
все в порядке.
— О нет, вы как раз точно сможете войти, миледи, — говорит Дмитрий и буквально подталкивает
меня в зал, открыв дверь.
— Что вы себе позволяете?! Руки убери, — тут же ярится Генрих.
— Простите, ваше величество, исключительно ради чистоты эксперимента, — маг поднимает
перед собой запястья. — Да вы сами посмотрите, ее светлость вошла, как будто сама королева, а
не ваша избранница.
Я не вслушиваюсь в дальнейшую перебранку, оглядываюсь. Зал, как зал. Немного мрачноват, как
по мне. И стены увешаны слишком большим количеством портретов.
Кажется, здесь обязан висеть каждый правитель Ардории.
ОЙ, висеть, какое ужасное слово.
Поворачиваюсь к единственной стене, которая не в портретах. Она вся сплошь покрыта красивым
гобеленом ручной работы. На нем, на фиолетовом фоне выткано большое дерево со множеством
ответвлений. Очень красиво.
— Портрет герцогини появился рядом с вашим буквально утром. Такой мощный поток магии был, что мы с Веленом мигом примчались. Испугались, если честно. Думали, что дворец магически
атакуют. А тут вот, — Дмитрий указывает рукой на гобелен. — И процесс не завершен. Я чувствую, он продолжает ткать. Как завершит, будет еще одно имя с портретом. А может, и не одно.
Всматриваюсь в область, на которую указал маг. Действительно, портреты, имена, линии. Они
словно листки на кроне, от которых растут молодые побеги.
— Прекрасно, — тишину нарушает Генрих, — значит, мы совершили магический брак, — заявляет
он оптимистично. — А мне говорили, что это невозможно, что семейная магия правителей
настолько зачахла, что мы способны размножаться лишь с четко выверенными ритуалами.
Хорошо, что все вы ошибались.
— Как магический брак? — спрашиваю я. — С татуировкой? Я не заметила. Начинаю лихорадочно
осматривать себя, даже порываюсь платье задрать.
— Милая, — руки Генриха успевают вовремя, — я понимаю твое любопытство, но давай мы
утолим его наедине. Я помогу тебе в твоих поисках, ладно?
Маги прячут усмешку, а я осознаю, что собиралась только что сделать.
— Конечно, ты прав, — выпрямляюсь, пытаясь вернуть себе достоинство.
— Узоры на теле могут проявиться позже, — говорит вдруг Велен, — им может понадобиться
закрепление связи.
И снова двусмысленные намеки.
— Велен, — строго одергивает его Генрих, — ты разговариваешь со своей госпожой, с леди! Это я
вам позволяю быть самими собой при мне, но не с ней!
— Простите, ваше величество, — подает голос Дмитрий, — просто мы с братом думали, что, — он
замолкает, — как бы это правильнее сформулировать.
— Да, мы назвали происходящее чрезвычайным происшествием, потому что не были уверены, что вы сами хотели, чтобы так получилось.
— Думали, на месте разберемся. И посмотрим на реакцию герцогини.
— Зачем смотреть на ее реакцию? - Генрих переводит недоуменный взгляд с одного на другого.
— Они решили, что я тайная магичка, которая насильно привязала тебя к себе, —догадываюсь я.
— Что?! – тут же возмущается Генрих. — Да как вы посмели такое предположить?!
— Ваше величество, мы извиняемся. Теперь-то мы видим, что диапазон способностей вашей
избранницы не больше диаметра чайной ложки, уверены в этом. В зале ничего не скроешь, —
примирительно произносит Дмитрий.
Кажется, в их паре он больший дипломат.
— Вы продолжаете оскорблять Адель?! - по-прежнему ярится Генрих.
Что странно, столь импульсивное поведение ему не свойственно.
Откуда-то в голове приходит мысль о том, что лишь я способна его успокоить.
— Тише, Генрих, — беру его за руку, — мальчики ведь о тебе беспокоились, выполняли свою
работу. Их стоит похвалить.
Велен выдавливает из себя благодарственный оскал. На улыбку это мало похоже.
Король делает глубокий вдох и только потом заговаривает.
— В общем-то ты права, — он поворачивается обратно к гобелену. — Разозлился на ровном месте, отдых, что ли, нужен.
Добавляет он ни к кому конкретно не обращаясь.
— Возможно, ваша магическая связь дает последствия, — говорит Дмитрий. — Мы мало изучали
эту ветвь магии, если откровенно. За последние несколько веков не припоминаю ни единого
такого брака на континенте. Да и на островах вроде бы не было.
И снова мы с Генрихом уникальны.
— Скажите, а ответвления от пар, это их дети, да? — задаю насущный вопрос.
— Верно, миледи.
— Значит я знаю, кого еще собирается вышить гобелен, — произношу уверенно.
Наконец-то я очищу совесть, и мы вместе расставим все точки. Избранницу, связанную с ним
магически, Генрих точно не отправит на корм пираньям, как я опасалась в начале. Только бы
магов устранить.
Они без того подозревают меня в преднамеренном охмурении их короля, а после признания о
ребенке, могут еще чего-то надумать.
— Дмитрий, Велен, оставьте нас, — Генрих правильно понимает, что мне нужно. —Здесь нет
ничего опасного, мы разобрались. Когда будет новый всплеск, вы все равно вернетесь.
Маги, кланяясь, уходят.
— Спасибо, — бормочу слова благодарности, — ты словно мысли мои читаешь.
— Нет, милая, связь не настолько совершенна, — усмехается Генрих, — а твое лицо —да, оно
открытая книга для меня. Маску держать ты не умеешь.
— Умею, — тут же вспыхиваю, — но не всегда получается.
— Ладно. Нас грубо прервали, — он подходит близко-близко, я могу чувствовать тепло от его
дыхания, — ты хотела что-то сказать. Самое время, мне кажется. Нам еще новые узоры на твоем
теле искать, дел невпроворот.
Не сдерживаюсь, слегка толкаю его кулачком в живот.
— Ваше величество очень не сдержан, — отвечаю с улыбкой. — И да, хотела сказать, — делаю шаг
к гобелену, уходя из-под прицела пристальных глаз, — вернее, должна, — на долю секунды
собираю все, свое мужество. Самое позднее — к концу дня, Генрих и без меня все узнает когда на
гобелене появится новый портрет. Лучше мне это сделать. Во имя хрупкого доверия между нами.
— У тебя есть сын! Это Роберт.
Произношу быстро и резко поворачиваюсь обратно к Генриху. Я должна видеть малейшие
изменения эмоций на его лице.
— 0, так об этом речь, — он как будто не удивлен, об этом я знаю.
— З-знаешь? — заикаясь, выгибаю бровь. — Но как? Когда?
В голове тут же начинают выстаиваться новые версии, и по одной из них, о нас с мальчиком
вспомнили только, кота поджало время. Гнев моментально поднимается внутри меня.
— Т-ши, — Генрих кладет руки на мои плечи, — я узнал не шесть лет назад и не пять, и даже не
четыре, и не три. Все произошло непосредственно перед визитом к тебе.
Перед ваши днями рождения, куда я нагло заявился со своей свитой.
— Ч-честно? — спрашиваю жалобно.
Если откровенно, чувствую себя ужасно жалко в данный момент. Но ничего не могу с собой
поделать. Не только Генрих с утра непривычно импульсивен, я вся тоже сплошь состою из одних
эмоций, которые управляют разумом.
— Более чем, — кивает Генрих. — Я не говорил, хотел, чтобы сама призналась. У меня были
неверные представления о тебе, твоих целях и вашей жизни. Да и по началу была мысль забрать
мальчика.
Отшатываюсь от него в ужасе, ощущая себя мухой, угодившей в липкую паутину.
Слишком поздно осознала опасность, уже не выбраться. Любые мои барахтанья приводят к еще
большему плену, чем притягивают неминуемую кончину.
— Адель, посмотри на меня, — произносит Генрих властно. Помимо воли поднимаю глаза. — Я