— Я должна была сделать выбор. Нам нельзя было терять ни людей, ни время. Вопрос стоял так: или спасать Йена, или спасать фэй от неминуемой гибели, грозящей им, если Магнус раскроет секреты Иския. Независимо от моих чувств к Йену я не могла…
— Чувств? У тебя нет чувств. Ты бездушная стерва. Я дурак, что верил тебе. Твой отец прав.
Эванджелина с трудом вздохнула, словно он вонзил ей в сердце кинжал, а Лахлан сжал руки в кулаки, чтобы его гнев не вырвался из-под ненадежного контроля и не позволил ему вытряхнуть из Эванджелины жизнь.
— Я отправляюсь в Данвеган и хочу, чтобы, когда вернусь, тебя здесь не было. — Он угрожающе шагнул к Эванджелине. — Предупреждаю, чтобы ты больше никогда не попадалась мне на глаза, иначе я не отвечаю за свои поступки. Ты поняла меня?
— Да… да, я поняла.
Она даже не позаботилась смахнуть слезы, бежавшие по щекам.
— Ты очень искусна, Эванджелина, и можно действительно поверить в твою заботу.
Лахлан не стал обращать внимание на тупую боль в груди, вызванную подавленным состоянием Эванджелины, и, выйдя из конюшни, прошел мимо направлявшихся туда Фэллин и ее сестер, даже не потрудившись задержаться, чтобы показать, что он их заметил.
— Вижу, ты сама любезность по отношению к леди, — усмехнулся Бродерик, шедший позади женщин.
— Я не в настроении, — подняв руку, остановил его Лахлан.
— Заметно. — Бродерик нахмурился и, взяв друга за локоть, пошел рядом с ним. — Что случилось?
— Я не могу терять время. — Лахлан сбросил руку Бродерика. — Мне нужно быть в Данвегане.
— Если у тебя не сохранилась магия Эванджелины, тебе понадобится…
Резко повернув голову, Лахлан пронзил друга взглядом.
— Никогда больше в моем присутствии не произноси ее имя!
— Постой, Маклауд. Я перенесу тебя к камням.
Лахлана рассердило предложение Бродерика, однако ему ничего не оставалось делать, кроме как принять его. Без магии Эванджелины он был совершенно бессилен — также бессилен, как был бессилен спасти своего кузена, и это все из-за нее.
Бродерик внимательно всмотрелся в друга, а потом положил руку ему на плечо, и они очутились у стоящих камней, как раз за коттеджем Иския. Бродерик удержал Лахлана, прежде чем тот вошел в камни, которые выведут его в Королевство Смертных.
— Что она сделала? — спокойно спросил он.
— Я сказал тебе, у меня нет на это времени.
— Да, сказал. Я пройду с тобой через камни и перенесу тебя в Данвеган.
Заметив упрямо выставленный подбородок Бродерика, Лахлан сдался. Без помощи Бродерика путешествие в дом своего кузена Рори на острове Скай заняло бы у Лахлана большую часть дня.
— Мой кузен Йен был ранен. Господи, я только знаю, что он при смерти, а эта бессердечная мерзавка не сделала ничего, чтобы спасти его. Она принесла его в жертву, даже не подумав о том, какие страдания причинит моей семье. И все потому, что она не могла допустить, чтобы Магнус получил такое же оружие, как мой меч.
Лахлан закрыл лицо руками, снова почувствовав тошноту от того, что она сделала.
— Как тебе известно, я никогда полностью не доверял Эванджелине, но я все же знаю, как Сирена и ее семья важны для Эванджелины. Не могу поверить, что она позволила бы твоему кузену умереть, если бы думала, что может спасти его.
— Что ж, поверь. Она сама мне в этом призналась.
Он выбросил из головы воспоминание о ее раненом взгляде, о бледном, залитом слезами лице и ступил в камни.
— Ты решил, как поступишь со своим браком?
— Я не женат. Я изгнал ее из Волшебных островов.
— Возможно, это не самое разумное решение с твоей стороны, Лахлан, — поморщился Бродерик.
— Неужели ты можешь думать, что после того, что она сделала, я захочу видеть ее рядом с собой? — заскрипев зубами, огрызнулся Лахлан.
— Я просто говорю, что женщине с такой энергией, как у Эванджелины, опасно становиться поперек дороги. Думаешь, твоя семья, так же, как ты, отречется от нее?
— Неужели ты серьезно? — Лахлан раздраженно покачал головой. — Конечно же, они поддержат меня. Ее так же не захотят видеть здесь, как не хотят видеть в Волшебных островах.
— Такова и моя точка зрения. Кроме Фэллин и твоего дяди, твоя семья — это единственные люди, кто не избегает ее. Меня беспокоит, что боль, которую она непременно почувствует, оставшись без них, приведет ее на край, и ей будет все равно, на кого обратить свою магию. Если она начнет мстить, ни смертным, ни фэй не поздоровится.
— Ты хочешь сказать, что веришь в то, что она олицетворяет зло?
Предчувствие беды поползло вверх по спине Лахлана.
— Она дочь своей матери, — пожал плечами Бродерик, — но кроме этого, судя по той ее энергии, что я видел, она будет грозным врагом. Могу только молиться, чтобы я ошибался, — сказал Бродерик и оставил Лахлана на ступеньках Данвегана.
Распахнув дубовые двери, Лахлан расслабился от облегчения, услышав пронзительный детский смех, несомненно, доказывавший, что у Йена не все плохо.
Алекс и Джейми, сыновья его кузена Рори, с криками выбежали из большого зала, как будто за ними гналась свора гончих, и бросились прямо к Лахлану.
— Дядя Лахлан, спаси нас!
Рори и его жена с уважением называли и Лахлана, и Эйдана дядями, хотя у их детей был единственный дядя — Йен. При мысли о своем кузене у Лахлана сжалось сердце, он провел рукой по лицу, а потом посмотрел на ребят, прижавшихся к его ногам.
— От чего?
— О нет, Лахлан не будет для вас защитой. На этот раз — нет. Выходите из-за него, чертенята, — свирепо приказал Эйдан, направляясь к ним.
Лахлан закатил глаза — ему следовало догадаться, что вслед за выбежавшими из зала мальчиками появится его брат. Эти трое были непримиримыми врагами.
— Что вы натворили на сей раз, ребята?
— Я скажу тебе, что они натворили. — Повернувшись, брат показал ему свой зад. — Они намазали мой стул медом, так что я едва оторвал штаны от сиденья, когда встал.
— Ваша тетя Сирена не слишком обрадуется, если вы потратили весь ее мед, — сдержав улыбку, сказал Лахлан.
— Нет, не весь. Мы оставили ей горшочек.
Алекс невинно улыбнулся из-под взъерошенной копны черных как смоль кудрей.
— Нет, мы не сделали бы такого тете Сирене. Мы ее любим, — добавил Джейми и бросил на Эйдана взгляд, говоривший, что к нему у них нет такого чувства.
Эйдан сделал угрожающий шаг в их сторону, но Лахлан, подняв руки, остановил его.
— Послушай, Эйдан, я уверен…
— Эйдан, что с тобой случилось? Ава и Оливия только что заснули, и если они проснутся, тебе придется присматривать за ними.
Сирена вперевалку сердито подошла к ним.
— Я? Это чертенята подняли такой шум.
— Тетя Сирена, — мальчики бросились к жене Эйдана, — он сказал, что свернет наши проклятые шеи, если не…
— Джейми Маклауд, что я говорила тебе о ругательствах?
Элинна, очаровательная мать двух близнецов, с почти таким же круглым животом, как у Сирены, спускалась по ступенькам лестницы.
— Это не их вина, Элинна. — Скрестив руки, Сирена кивком головы указала на мужа. — Эйдан опять угрожал им.
— Вижу, ничто не изменилось, — сухо заметил Лахлан.
— Лахлан! — воскликнули обе женщины, словно только что заметили его присутствие, и неуклюже обняли его, упираясь в него своими шарообразными животами.
Его кузен Рори, вышедший на шум из зала, подошел к Эйдану и одарил обеих женщин насмешливой улыбкой.
— А где Эванджелина? — заглянув за Лахлана, нахмурилась Сирена. — Иский рассказал нам о твоей женитьбе, и я думала, она будет с тобой.
Все в ожидании смотрели на него.
— Ее здесь нет, и если я должен что-то сказать по поводу этого, то ее ноги никогда больше не будет рядом с моей семьей.
— Лахлан, как ты можешь такое говорить? Она твоя жена и, что еще важнее, моя лучшая подруга.
— Подожди, Сирена, — остановил жену его брат и, подойдя к ней сзади, положил руку ей на плечо. — В чем дело, Лан?
— Она знала, что Йен ранен, и не сделала ничего, чтобы ему помочь, — глядя брату в глаза, ответил Лахлан.
Эйдан и его кузен выругались, и Элинна, смерив обоих мужчин многозначительным взглядом, сказала мальчикам:
— Джейми и Алекс, идите во двор. Ваш пес снова перерыл весь сад миссис Мак, так что вам лучше поскорее найти его, пока это не сделала она.
— Я тебе не верю. Эванджелина никогда такого не сделала бы.
Потом она повернулась к Лахлану.
— Сирена права. Она как родная…
— Довольно. — Лахлан поднял руку, чтобы остановить высказывания в защиту Эванджелины. — Кто-нибудь соизволит сказать мне, как чувствует себя Йен?
— Да. — Подойдя к жене, Рори неторопливо поглаживал ее по предплечьям. — Если бы не Элинна, не думаю, что он выжил бы.
Элинна, потянувшись назад, погладила мужа по напряженной щеке.
— В тот момент, когда Иский привез его к нам, он страдал от высокой температуры. А его бедро… — Она со вздохом подняла плечи. — Мне удалось спасти ему ногу, но еще некоторое время мы не будем знать, сможет ли он полностью владеть ею.
Лахлан поблагодарил Господа за искусство Элинны как целителя. Ее забрали из двадцать первого века, где она была врачом, с помощью магии волшебного флага, так что если кто-то и мог спасти его кузена, то только она.
— Я хотел бы увидеться с ним.
— Да, иди наверх. Но, Лан, он не в себе. Из-за своих ранений и потери Гленн, ну, он…
Рори не договорил.
— Подожди, Лахлан, — остановила его Сирена, когда он направился к лестнице.
— Прости, Сирена, — опустив голову и прерывисто выдохнув, Лахлан оглянулся на нее, — я знаю, что она твоя подруга, но то, что она сделала, нельзя простить.
— Но…
— Нет, я не хочу больше говорить о ней.
Когда дверь конюшни со скрипом открылась и помещение наполнилось солнечным светом, Эванджелина с трудом поднялась с холодного каменного пола и повернулась спиной к входившим, кто бы это ни был.
— Эванджелина, что случилось? Я и прежде видела Лахлана разгневанным, но таким — никогда, — сказала направлявшаяся к ней Фэллин.