Разгневанный — это слишком мягкое слово, чтобы описать злобную ярость, с которой Лахлан обрушился на нее.
— Святые небеса, что он с тобой сделал?
Глаза Фэллин расширились от изумления.
Он ее возненавидел, он изгнал ее, заставил почувствовать себя большим злом, чем когда-либо заставлял чувствовать отец, он уничтожил в ней крохотный проблеск надежды на то, что она могла бы быть счастливой, что она нашла кого-то, кто по-настоящему заботится о ней. Эванджелина подавила горькую усмешку. Как она, дочь Андоры, могла вообще поверить, что имеет право на счастье?
— Он рассердился, что я не сообщила ему о несчастном случае с его кузеном и не пришла на помощь Йену.
Несмотря на боль от потери дружбы и доверия Лахлана, в глубине души Эванджелина знала, что не поступила бы иначе.
— Я совсем запуталась. Давай начнем с самого начала. Когда это случилось? — заговорила Фэллин, ведя Эванджелину к белой мраморной скамейке у задней стены.
Эванджелина села рядом с подругой и рассказала обо всем, что случилось. Когда она повторяла то, что сказал ей Лахлан, ее голос превратился в вымученный шепот.
— Неудивительно, что он разозлился на тебя. Неужели мы не могли выделить людей, чтобы найти Йена?
— Ты не веришь, что я помогла бы Йену, если бы думала иначе? Я сделала бы все, что в моих силах, чтобы прийти ему на помощь. Он ведь семья Сирены. Я считаю его своей семьей…
Она отвела взгляд. Эти слова вырвались у Эванджелины непроизвольно. Маклауды всегда беспокоились о ней, всегда радушно встречали ее, всегда приглашали на свои семейные праздники. Они, вероятно, не представляли себе, как много значат для нее. Хотя Сирена знала. И несомненно, если кто-то и мог понять, почему Эванджелине не оставалось ничего иного, кроме как принести в жертву Йена, то только ее лучшая подруга. При этой мысли Эванджелина почувствовала, что обруч, сжимавший ей грудь, немного ослаб, и она круто повернулась к выходу.
— Куда ты собралась?
— В Данвеган.
— Ты уверена, что это разумно, Эванджелина? Судя по тому, что я услышала, Лахлан не хочет, чтобы ты находилась рядом с его семьей.
— Мне безразлично, что он хочет. — От этой лжи у нее что-то дрогнуло внутри, но ей хотелось, чтобы сказанное было правдой. — Я больше не его жена, и я не его подданная. Я могу делать что хочу, а он не имеет права мне указывать.
— Ты, возможно, обладаешь большой силой, но не считай себя непобедимой. Хотя Лахлан не обладает магией, у него есть меч Нуады. Один взмах его клинка, и ты будешь мертва. — Фэллин взглянула ей в лицо и вздохнула. — Тебя, очевидно, не переубедишь, так что мне остается только пожелать тебе удачи. Возможно, ты права, и извинение — это способ получить их прощение.
— Мне жаль, что Йен страдает в результате решения, которое я была вынуждена принять, но я иду, чтобы найти у них понимание, а не прощение, — нахмурившись, отозвалась Эванджелина. — Мне не за что извиняться.
— О, Эванджелина, честно говоря, ты… — Взгляд Фэллин остановился на чем-то позади Эванджелины, а ее губы скривились. — Я полагала, к этому времени ты уже уедешь.
— Не мог, не пожелав тебе всего наилучшего, дорогая.
Эванджелина обернулась на голос Бродерика и в его темных глаза прочла откровенное презрение. Он смотрел на нее, но обращался к Фэллин:
— Тебе следует быть осторожной в выборе компании. Ты не…
— Попридержи язык, Бродерик. Эванджелина — моя подруга.
— Как я собирался сказать, ты не знаешь, что она сделала.
— Нет, я знаю. Но она уверена, что у нее не было другого выбора.
— Так как никто из вас не нуждается в моем присутствии, я ухожу.
Эванджелина взглянула на Фэллин и Бродерика, и улыбка медленно растянула ее губы. Конечно, это очень помогло бы, подумала она. Стать королевой Волшебных островов — это наилучшая возможность защищать фэй. Эванджелина не сомневалась, что с помощью Сирены смогла бы убедить Лахлана, что выбрала единственную существовавшую у нее возможность действий, а помирив Фэллин и Бродерика, как она обещала Лахлану, доказала бы свою ценность.
Пара, увлеченная горячим обменом мнениями, совершенно забыла об Эванджелине, и она на цыпочках направилась к выходу из конюшни, на ходу призвав еще немного своей магии.
— Лучше, гораздо лучше, — пробормотала она, когда теплый белый свет плотнее заполнил пустоту, оставшуюся после ссоры с Лахланом.
Прислонившись спиной к двери конюшни, она щелкнула пальцами и создала стол там, где он был невиден для пары — хотя они были так поглощены друг другом, что все равно вряд ли заметили бы его. Добавив белую льняную скатерть и вино, Эванджелина в нерешительности замерла. Так как для нее еда не имела значения, она не совсем представляла себе, что предпочли бы съесть Фэллин и Бродерик, но вспомнила, как Лахлан, возлежащий на атласных подушках, вкушал сладости, которыми потчевали его пустоголовые красотки.
Уставив стол фруктами и сладостями, она перевела взгляд на твердую скамейку у дальней стены — не совсем удобную для пары.
Один щелчок пальцев, и появился огромный диван, второй щелчок — подушки, а по третьему щелчку добавились покрывала. Эванджелина улыбнулась, довольная созданной ею романтической атмосферой.
— Эванджелина, что ты… — Фэллин вытаращила глаза, когда увидела творчество подруги. — Нет… о нет!.. — вскрикнула она и бросилась к дверям конюшни, но Эванджелина заперла их и наложила запрет до того, как Фэллин налетела на них — во всяком случае, так предположила Эванджелина, услышав громкий удар. — Эванджелина, сейчас же выпусти меня отсюда! Эванджелина!
Эванджелина, необычайно довольная своим решением, мысленно похлопала подругу по спине. Так у Фэллин и Бродерика не будет возможности избежать общества друг друга, им не останется ничего другого, как уладить свои разногласия. Слыша угрозы Фэллин, Эванджелина закатила глаза, не сомневаясь, что подруга в конце концов оценит ее поступок.
Однако когда Эванджелина прошла через стоящие камни в Королевстве Смертных, ее уверенность несколько поколебалась, сердце забилось чуть быстрее нормы, а ладони стали излишне влажными, и ей пришлось призвать еще магии, чтобы успокоить волнение.
— Лучше, гораздо лучше, — снова прошептала себе Эванджелина и перенеслась в Данвеган.
У дверей замка на ступеньках сидели Джейми и Алекс, упершись локтями в колени и положив на руки подбородки. Увидев их несчастные лица, Эванджелина приросла к камням дорожки.
— Джейми… Алекс, что… что случилось?
Они взглянули вверх на нее, и она, взяв себя в руки, ждала от них ответа.
— Наш пес пропал. И если его найдет миссис Мак, она отдаст его Куку.
— О, рада это слышать! — Эванджелина облегченно выдохнула, но, увидев на их лицах выражение ужаса, быстро исправилась: — Нет… нет, я совсем не это имела в виду. Я сказала, что рада, потому что это то, в чем я могу вам помочь.
Мальчики подбежали к ней и с надеждой смотрели на нее.
— Вы пробовали звать его?
— Ну конечно, Эви! — закатил глаза Джейми.
— И вы заглядывали во все его любимые потайные места?
— Она не поможет нам, Алекс, — покачал головой Джейми, взглянув на брата.
— Конечно, помогу. Просто вы должны поверить мне. Я знаю, что делаю. Итак, какая у него самая любимая еда?
— Маленькие пирожные. Такие, как любит тетя Сирена, — ответил Алекс.
Эванджелина улыбнулась. Ее подруга могла бы жить на одних сладостях.
— Нет, — засмеялся Джейми, — он любит мясо на большой кости.
— Мы попробуем и то и другое положить рядом с его тайными убежищами.
— Это хорошая мысль, но Кук не даст нам никакой еды.
— Джейми, нам не нужен Кук. — Эванджелина создала тарелку пирожных, а потом другую тарелку с кусищем мяса на кости. — Отлично, а теперь…
— Какого черта ты здесь делаешь?
Из замка стремительно вышел Лахлан с искаженным от ярости лицом.
Эванджелина открыла рот, собираясь ответить, но он оборвал ее:
— Не отвечай, просто убирайся!
— Нет, дядя Лахлан, она помогает нам найти нашу собаку.
Лахлан выхватил из ножен меч, и Эванджелина попятилась и, потянув за собой мальчиков, отдала им тарелки.
— Идите… идите и поставьте их для вашего пса.
Она говорила спокойным тоном, несмотря на сумасшедший стук сердца.
— Джейми, — потянул брата за локоть Алекс, глядя на перекошенное от бешенства лицо дяди, — нам лучше уйти.
Лахлан широкими, угрожающими шагами сократил расстояние, отделявшее его от Эванджелины, и направил острие клинка ей в грудь.
— Нет! — закричал Джейми и, рванувшись вперед, стал перед Эванджелиной в то самое мгновение, когда Лахлан приготовился нанести удар. Обхватив Джейми за пояс, Эванджелина отскочила назад, пригнулась, бросилась с ним на землю и откатилась в сторону, прикрывая собой маленького мальчика.
У Лахлана отвисла челюсть, и он перевел взгляд с лезвия на Эванджелину.
Не зная, прошло ли его мгновенное помешательство и нужно ли защищать детей, она подняла руку и послала ему в грудь заряд. Разряд поднял Лахлана в воздух, и он, ошеломленный, приземлился в противоположном конце двора.
Обернувшись на испуганный вздох, раздавшийся у дверей замка, Эванджелина увидела, что все семейство Маклауд стоит и смотрит на нее, словно на воплощенное зло.
— Алекс, ты это видел? — вторглось в их молчаливое осуждение хихиканье Джейми, который освободился из рук Эванджелины. — Дядя Лахлан умеет летать!
Глава 16
— Смотри, Джейми, она это сделала! — взвизгнул Алекс, указывая на лохматого рыжевато-коричневого пса, который сквозь дым, поднимавшийся от груди Лахлана, обнюхивал распростертое тело.
Поспешив к Лахлану, Элинна прогнала мальчиков и их собаку, а Сирена бросилась на защиту Эванджелины.
— Прекратите, вы оба! Помогите Элинне с Лахланом, — приказала она двум мужчинам, которые грозно нависли над ней.
Эйдан бросил на нее взгляд, потом круто повернулся и пошел к брату.
— С Лахланом все прекрасно. А теперь делайте то, что сказала Сирена, и помогите ему подняться на ноги, — распорядилась Элинна, став перед мужем. — Когда вы успокоитесь, мы обсудим это дело у меня в соларе, — сказала она, слегка подталкивая Эванджелину к замку.