— Полметра! — после чего отходил с видом человека, исполнившего свой общественный долг. После этого вокруг указанного мной места образовывалось кольцо из шести задниц — трех людских (принадлежащих новичкам в этом деле) и трех собачьих, чьи хозяева усердно раскапывали ямку для туалета. Ну в смысле, выкапывали тайник, оставляя после себя ямку, вполне пригодную для туристического туалета.
По пути на север встретили Краста, занимающегося своими делами, обычными для начальника гарнизона. Представив ему новых лиц, поразился его реакции — ему говорят, что перед ним великий и ужасный Заррагаст, а он спокойно кивает головой, словно за свою жизнь таких Заррагастов перевидал сотни. Вот как он так научился этому⁈ И ведь не скажешь, что он просто не въехал в ситуацию, потому как тут же начал задавать довольно-таки умные вопросы исторического характера, на которые только настоящий Заррагаст и мог дать ответы.
И вот наконец мы достигли родины Мили. Естественно, мне тут же пришлось устроить театральное действие, в котором я был единственным актером, изображающим действия всех персонажей в сцене, когда Миля мочил супостатов. Кстати, Миля при этом не хранил молчание, а довольно по делу комментировал свои те или иные действия, иногда даже поправляя меня в деталях.
Затем мы сходили в пещеру, где Ликуся пряталась с маленьким Милей, и я показал им лаз, куда мне на следующий день предстояло лезть в гости к сушеному гоблину. Убитым голосом я объяснил им, что за один раз все не вытащу, так как там добра минимум на три ходки, если, конечно, червеобразные движения в узкой норе можно назвать ходьбой. А поскольку в день реально сделать только одну ходку, то им надо придумать себе занятия на три дня минимум.
— И вообще — помните, что в норе невозможно снять штаны! А уж надеть обратно — тем более!!
— Не поняла, — удивилась Света. — А зачем в норе надо снимать штаны?
Пришлось рассказать им про шутку Касти. Посмеялись, а затем Захар меня успокоил:
— У нас не будет проблем с досугом после твоей первой ходки, так как на следующий день мы все будем изучать то, что ты нам притащишь накануне.
Вот же блин! Я, значит, буду умирать в норе, изнемогая и превозмогая, а они в это время будут с любопытством изучать добытые мною цацки! Мне так обидно стало, что Света даже испугалась. По ее движению мне показалось, что она готова взять меня к себе на ручки. Ну хоть мысль покормить меня грудью не пришла ей в голову. Надеюсь.
Весь вечер изгалялись с изготовлением волокуши, которую мне предстояло таскать за собой с добычей. Не по карманам же мне амулеты рассовывать! И рюкзак на спину не нацепишь. А когда в узкой норе ты тащишь за собой волокушу, то это серьезный риск застрять. А ну как придется выбираться ногами вперед, толкая перед собой эту самую волокушу⁈ Она же может и поперек норы раскорячиться!
Ну и оставалось надеяться, что после моего визита в пещеру к гоблину туда не заползла какая-нибудь гадина. А то подползаю я такой весь из себя к гроту, а мне оттуда ехидный голосок: «Занято!!» И как прикажете разворачиваться, чтобы уползти восвояси⁈
Когда я всем этим делился со своей компанией, народ только веселился. И лишь Света прижимала мою детскую головку к своей (почти своей) девичьей груди и нежно гладила мои шрамы на темечке. Да-да, они и там у Мили когда-то образовались! Вообще у Мили непросто было найти участок тела, чистый от рубцов и шишек подкожных повреждений. Правда, я все-таки заметил, что их размеры начали потихоньку уменьшаться. Та регенерация, которую, по словам Захара, он запустил, явно стала давать свои результаты. А потом он со смехом сказал, что рост Мили он запустит только после того, как я вытащу из пещеры гоблина последнюю цацу. А то не хватало еще застрять в норе из-за увеличившейся задницы!
В этот раз мое путешествие в узкой норе далось мне легче, поскольку я хорошо знал, что меня ждет впереди. Я понимал, что мне просто надо набраться терпения и изрядно попыхтеть, извиваясь в узком лазе. Так что в пещеру я залез быстрее, чем изначально настраивался. Но вот когда снова обозрел кучку сокровищ, что мне надо перетаскать наружу, я тихо прифигел! Горка оказалась больше, чем мне запомнилось в первый раз! «Ладно», — сказал я себе. — «Глаза боятся — руки делают!» Попробую упаковать первую партию в волокушу и тогда по оставшейся части станет ясно, сколько раз мне еще придется сюда слазить!'
Час мне пришлось провозиться, чтобы упаковать первую часть сокровищ и мумию гоблина. Таким образом, в норе я со стороны должен был выглядеть паровозиком, который потащит за собой два вагона. Мумия весит не много, но когда ползешь из последних сил, даже сто грамм могут показаться избыточной нагрузкой. Тем не менее я храбрился, что справлюсь и решительно ввинтился в нору, ведущую на волю. Мне уже начинало казаться, что в пещерке стало труднее дышать. Запаса кислорода надолго могло не хватить. И тут еще был серьезный вопрос — а как быстро после моего визита восстановится нормальный состав воздуха в норе и пещере, чтобы я снова смог приползти туда без риска задохнуться там и сдохнуть? Не придется ли мне делать перерывы по несколько дней между ходками, чтобы все это успевало проветриться?
Мне показалось, что из норы я выскочил как пуля. Все-таки, что ни говори, а всему надо учиться, в том числе и передвижению по узкому лазу. И ползая туда-сюда, я явно повышал свои червячные навыки. В принципе, так и оказалось, поскольку с первой ходкой я управился часа за четыре, что было намного меньше по сравнению с моим первым визитом к гоблину. А если учесть, что в этот раз я в пещере пробыл намного дольше, упаковывая груз, то моя скорость передвижения возросла чуть ли не вдвое. Если так и дальше дело пойдет, то задача окажется не столь уж и превозмогательной.
Пока я валялся в объятиях Светы, восстанавливая свои силы, остальные распаковывали «вагончики». Справедливости ради следует сказать, что Захар и Эртана не забыли обо мне и применили на Милину тушку свои целительские способности, ускорив процесс «оживления» нашего бренного тела, так что не только Света со мной нянчилась.
— Ну и откуда такое страшилище появилось в нашем мире? — спросил Фурлет, когда была распакована мумия гоблина.
— Полагаю, что эта образина как-то проскочила сюда вместе с магами из их мира, — пробормотал Захар, изучая высушенный трупик.
— Он как сорока, которая к себе в гнездо тащит все блестящее, — усмехнулась Света, разглядывая магические инструменты.
— Думаю, что это существо было намного умнее сороки, потому что воровал гоблин не блестящее, а самое лучшее, что только смогла создать эта цивилизация магов, — заметил Захар. — Ведь как-то же он определял, что среди артефактов является лучшим!
— Вы знаете, говоря об этом гоблине, мне кажется, нам надо использовать местоимение «она», — задумчивым голосом проговорила Света, изучая детали мумии. — Я конечно не эксперт по анатомии гоблинов, но судя по тому, что я вижу — это девочка!
— Да, скорее всего, — бросил я взгляд на предмет любопытства девушки. — Ну что Проф, ты доволен? — спросил я Захара, разглядывающего нашу с гоблином добычу. — Там еще осталось в четыре раза больше.
— Ты даже не представляешь, насколько! — как-то отстраненно произнес Захар, словно весь ушел в себя, разглядывая очередную цацу. — Я о таком совершенстве только слышал. У моего бывшего хозяина были сильные инструменты, но таких роскошных произведений магического искусства даже он не имел. Все мифы об этой ушастой девочке оказались не преувеличением, а явным преуменьшением ее воровских талантов. Наверное, многие маги не решились признаться, что кто-то спёр их лучшие артефакты. Это ведь подрывает авторитет мага, претендующего на звание самого могущественного среди сильных конкурентов. В значительной степени все эти древние маги только и занимались, что мерились коллекциями своих магических инструментов. У кого лучшие артефакты — тот круче всех!
— А оказалось, что круче всех была эта воровка! — заржал я.
— Можно и так сказать, — улыбнулся Проф. — Ходили слухи, что ее не брала никакая магия, поскольку она каким-то образом ухитрялась обходить самые страшные ловушки и охранные системы. Хотел бы я знать, как ей это удавалось. Но по мумии это не определишь.
— Интересно, а она могла использовать эти инструменты, или всего лишь была клептоманкой? — поинтересовалась Эртана.
— Не знаю, не знаю, — вздохнул Проф. — Ничего не слышал об этом. Если бы могла, то с таким набором сильнейших инструментов она оказалась бы монстром просто чудовищной силы. Поэтому скорее всего, что нет, не могла.
— Если в нору часто лазить не следует из-за медленного восстановления воздуха в ней, не поискать ли мне пока место для нового тайника, где придется на время пристроить большую часть этих сокровищ гоблинши? — задал я вопрос скорее себе, чем окружающим, а потом спохватился. — Света, извини, но ты не пойдешь со мной. Все что увидишь ты, увидит и Кэнни, а нам этого совсем не надо.
— Да, я понимаю, — огорченно вздохнула девушка.
В итоге решили, что со мной пойдут Киррэт, Захар и Эртана. Но вначале Проф решил попытаться улучшить мое зрение от левого глаза. В составе первой партии магических инструментов, вытащенных мною в первую ходку, Захар нашел амулет, который мог решить эту задачу. Весь вечер у Профа ушел на то, чтобы разобраться с этим артефактом, и вот наконец он заявил, что готов. Взяв амулет, он поднес его к моей голове и начал колдовать. Это не выглядело так, словно волшебник в мантии и остроконечной шляпе размахивает руками, в которых зажато что-то вроде палочки, жезла или посоха. Нет, Захар просто стоял передо мной, сосредоточено глядящий на артефакт, вспыхивающий в его руках время от времени. Иногда у Профа вроде бы шевелились губы, но я не уверен, что он произносил про себя заклинания, а не поминал в сердцах чью-то мать.
А затем из амулета мне в голову прыгнул какой-то комок перекрученного света, у меня в глазах вдруг что-то вспыхнуло и… мой внутренний телевизор наконец-то НАСТРОИЛИ!!! Левый глаз Мили теперь выдавал намного более четкую картинку и она была по настоящему цветная, а не так, как было раньше, когда я время от времени мог замечать лишь бледные оттенки.