– Коля. Где ты? – раздалось сверху.
Лопоухий перешел на другой конец лестничной площадки, там позвонил в одну из квартир.
Когда переходил к двери другой, краем глаза заметил: полная пожилая женщина спустилась на полпролета вниз, на то место, откуда уже видно площадку нижнего этажа и, облокотившись на перила, щуря глаза, рассматривает его.
– Вы тут мальчика не видели? – спросила она, когда верзила повернулся в ее сторону.
– Бегали тут двое… Все смеялись, – буркнул Миша и отвернулся.
– Вот хулиганы! – воскликнула пожилая женщина. – Я так сразу и подумала. Голос-то был… Не его!.. Это из их класса. Такие маленькие, а уже мерзавцы!..
За дверью, перед которой стоял лопоухий – тишина. Он повернулся к пожилой женщине.
– Тут мы одного нашего разыскиваем… Из метрополитена. Родственники у него что ли здесь… Пропал, на работу не выходит пятый день. А у него все ключи от состава… Забрать бы надо, – городил Миша первое, что приходило в голову. – Адрес дали. – он вытащил из кармана бумажку, развернул ее, потом опять сложил вчетверо и засунул в карман. – А квартира – неразборчиво. Кажись, в этом подъезде…
– Что-то я тут у нас машинистов не припомню… – проговорила старушенция и приложила согнутый указательный палец к нижней губе, как бы усиленно припоминая.
– Он не машинист. Техник, – Миша отошел от двери и приблизился к лестничному пролету. Старуха находилась выше него. Ее ступни, обутые в сшитые из грубого холста самодельные домашние шлепанцы, находились на уровне его лица.
– Он такой… Худой, рожа у него неприятная. Волосы вечно грязные. Но ходит всегда в новеньком костюмчике. При галстуке…Костюмчик у него черный. Галстук – желтый, рубашка – белая. И лаковые ботинки он любит носить.
– А-а… Так это же с пятого этажа! – воскликнула пожилая женщина.
Психа сгубили обновки, которые он приобрел себе утром, отправляясь помогать Мише совершать террористический акт.
От восторга верзила дернулся всем телом и едва сдержался, чтобы не прищелкнуть пальцами.
– Мальцы эти куда-то туда, к магазину побежали… – Миша махнул рукой, указывая направление, а сам шагнул к лифту. Он отвернулся, давая понять, что больше не собирается разговаривать, и нажал кнопку.
Когда двери лифта разъехались в стороны, он крикнул бабуле:
– А квартира-то какая?..
– Слева от лифта, дальняя… – выкрикнула она в ответ.
Лопоухий шагнул в лифт. «Все хорошо, что хорошо кончается!» – думал он. Верзила не сомневался, что в самое ближайшее время, – пусть и не сейчас, и даже не сегодня, – он встретится со своим коварным приятелем.
«То, что он неожиданно удрал, доказывает, что мои деньги – при нем… Все хорошо! Скоро я получу их обратно. И тогда все о чем мечтал – сбудется».
Выйдя из лифта, он не стал звонить в квартиру за обитой бордовым дерматином железной дверью, а поднявшись на полпролета вверх достал из кармана пакет с бутербродом, который накануне собирался съесть на обед врач, и принялся подкрепляться.
«Я не стану сейчас звонить в дверь! – изменил свои планы лопоухий. – Увидит в глазок и затаится. Буду торчать здесь хоть неделю кряду, но дождусь, когда он появится на площадке у лифта». Челюсти его усиленно работали.
Покончив с бутербродом, лопоухий сел на корточки, прислонившись спиной к стене и попытался задремать. Уши его чутко улавливали все звуки, раздававшиеся в подъезде. Время от времени, когда кто-нибудь из квартир выходил на лестницу или, наоборот, входил в подъезд, между этажами начинал с гудением сновать лифт.
Пока верзила не привлекал ничьего внимания.
После трех часов дня лопоухий стал тяготиться ожиданием. Утром готовый ждать в подъезде хоть неделю, теперь он спрашивал себя: «Сколько же можно ждать?!.. И появится ли Псих вообще?!.. Что ему здесь делать?»
В течение двух часов нервозность верзилы непрерывно нарастала. Ровно в пять он перестал нервно ходить на пятачке между лестницами, – решил выйти во двор, обогнуть дом и взглянуть на окна. «Может быть, я что-нибудь там увижу… Нечто важное!»
Оказавшись рядом с квартирой, он неожиданно для себя свернул направо, подошел к двери, нажал кнопку звонка.
Нервы бывшего машиниста напряглись до предела. «Зачем я это сделал?!» – проклинал он себя. Глазок двери был прямо перед его лицом, но верзила и не подумал отойти в сторону.
«Слава богу, кажется, никого нет!» – отлегло у него от сердца.
Он уже был готов развернуться и идти обратно, – на полпролета вверх по лестнице, – чтобы опять усесться на корточки у стены и ждать, как за дверью раздались шаги. Миша замер.
Верзила не сделал попытки исчезнуть. Он ждал, что сейчас его примутся рассматривать в глазок, но что-то в металлической двери залязгало, и через несколько мгновений она широко распахнулась.
Парнишка был совсем молоденький – верзила дал бы ему лет двадцать.
Он был одет в белую майку, темно-синие спортивные штаны с двумя белыми полосами-лампасами с каждого бока. На босу ногу – черные пластиковые шлепанцы.
– Вам чего? – спокойно спросил он лопоухого.
Парень с любопытством рассматривал незваного гостя. Он явно недоумевал: зачем к нему пожаловал этот всклокоченный железнодорожник в измятой форме.
– Можно пройти? – спросил в ответ Миша.
Парень ничего не отвечал и не пошевельнулся.
«Была – не была! – сверкнуло в голове у бывшего машиниста. – Он, наверняка из «Группы личностей». Сообщник!» Лопоухий неожиданно для хозяина квартиры изо всех сил толкнул его обеими руками в грудь.
От неожиданности парень отпустил дверь, за которую едва держался, отлетел назад, к противоположной стенке маленькой прихожей. Пытаясь сохранить равновесие, он ухватился руками за стену.
Миша стремительно ворвался в квартиру и резким движением захлопнул за собой дверь. Перед ним было перекошенное лицо ужасом лицо паренька, который пытался оттолкнуться от стены. Верзила нанес ему два удара в голову: левой в челюсть и правой в лоб. Парень рухнул вниз. Падая свалил со стоявшей под зеркалом тумбы склянки с одеколоном, сложенный зонт-автомат, ключи.
В следующее мгновение, привлеченный шумом в прихожей, из комнаты, дверь которой была до этого плотно закрыта, выскочил Псих.
Взревев от мгновенно охватившей его ярости, Миша ринулся к нему.
Псих был явно не готов к встрече. Лицо его тоже перекосилось от страха, он дернулся назад, пытаясь заскочить обратно за дверь комнаты. Но верзила тут же ударил его по лицу. Псих, раскинув руки, полетел в комнату, грохнулся затылком и спиной о платяной шкаф, с которого рухнули вниз старые часы в массивном деревянном корпусе.
«Парень!» – мелькнула в голове бывшего машиниста здравая мысль. Он пересилил ярость и желание немедленно начать жестокое избиение приятеля и, развернувшись, накинулся на молодого человека, который уже успел встать на ноги и через пять секунд – выскочил бы из квартиры.
Защищаясь, молодой человек успел ударить бывшего машиниста по лицу. Но в кулаке его было мало силы, и он лишь разбил верзиле губу. В следующую секунду тот навалился на парня, подмял его под себя и принялся что было силы колошматить кулаком по голове, а потом, вцепившись двумя руками в уши жертвы, долбить ее затылком о паркет.
Парень потерял сознание. Но пока верзила расправлялся с ним, Псих успел подняться на ноги и метнуться по маленькому коридорчику туда, где должна быть кухня.
Намерения старого знакомого были лопоухому понятны. Он ринулся вслед за ним.
Скворцов выдвинул ящик старой кухонной тумбы и пока Миша преодолевал последние, остававшиеся до старого знакомого шаги, – все произошло в какие-то краткие мгновения, – выхватил оттуда длинный колбасный нож.
Психу не хватило нескольких секунд, чтобы замахнуться как следует. Удар получился не очень энергичным. Миша даже попытался перехватить руку с ножом, но и он оказался недостаточно ловок – у него не получилось. И все же ладонью отбил направленное на него лезвие. Острая кромка стали чиркнула по плоти бывшего машиниста. Рука Психа пошла в сторону от Миши. В следующее мгновение верзила своей окровавленной лапой смог ухватить старого знакомого за запястье руки, сжимавшей нож.
Завязалась отчаянная борьба. Псих попытался вцепиться зубами бывшему машинисту в горло. Тот ткнул ему правой рукой в челюсть, тогда Скворцов что было силы вцепился в Мишины пальцы. Испытывая невероятную боль, толкая Психа укушенной рукой, лопоухий попытался приблизить его голову к висевшей на стене полке, – хорошенько треснуть об нее затылок противника. Но тут сзади навалился паренек, – он каким-то чудом пришел в себя. Особой силы у парня не было, но его, видимо, захлестнула ярость. Обхватив верзилу правой рукой за шею, он тянул его на себя, норовя опрокинуть навзничь.
Справиться с двумя Мише было тяжело. Все трое словно бы застыли: лопоухий пытался треснуть Психа затылком о полку, но ему не удавалось это сделать, потому что его самого тянул назад паренек.
Скворцов не выдержал и попытался освободить руку с ножом, которую крепко держал за запястье верзила. Потом Псих выпустил нож и рванул руку в сторону.
Колбасный резак упал на старый потертый линолеум, Миша тут же разжал лапу. Псих разжал челюсти, вцепился обеими руками в правую руку машиниста, оттолкнул ее от своей головы. Верзила подался назад и мощным движением скинул с себя парня. Тот отлетел к коридору. Псих замешкался.
«С двоими мне не справиться!» – решил Михаил. Он стремительно наклонился к полу, поднял нож и бросился с ним к парню. Тот в этот момент поднимался на ноги. Верзила что было силы ударил его ногой в грудь. Парень рухнул обратно на линолеум. Миша набросился на него, наложил на лицо окровавленную, порезанную ножом ладонь, прижал голову парня к линолеуму, а правой что было силы воткнул колбасный нож ему в сердце.
Парнишка дернулся… Бывший машинист стремительно вскочил и развернулся к старому знакомому. Вид парня с ножом в сердце настолько потряс Психа, что тот на мгновение застыл…