В конце тяжелого сна Джозеф Меррик принялся уговаривать Короля Психов поскорее покинуть Королевский госпиталь…
И в последующие дни Тюрморезов видел у себя за спиной тень Меррика. Несколько раз она появилась на краткие мгновения…
В утро, которое наступило вслед за ночью, когда он увидел ужасные сны, Король Психов дал себе слово больше никогда не смотреть назад. По крайней мере, до тех пор, пока он находится здесь, в госпитале.
Большую часть дня ему удавалось держать данное себе слово. Лишь изредка, в те мгновения, когда он утрачивал контроль и действовал автоматически, он помимо воли поворачивался назад. Там никого не было… Он спохватывался: опять не сдержался! Но ситуация повторялась еще и еще. Когда он в очередной раз, не контролируя себя, обернулся, то показалось – увидел бледную тень. Она тут же исчезла!.. Чтобы появиться точно так же – неожиданно – через день.
Потом тень опять исчезла.
В очередной раз Джозеф возник перед глазами, когда Король Психов был в кабинете врача. Человек-слон появился в виде белесой тени в углу за креслом медика, несколько мгновений стоял там не шевелясь. Глаз его было не различить. Он явился каким-то облаком, контуром. Но Тюрморезов чувствовал, что дух внимательно смотрит на него.
Через десять секунд привидение исчезло.
По утрам Тюрморезов просыпался разбитый, с какой-то необъяснимой тяжестью на душе. Снов он не помнил, но был уверен: в них к нему приходил человек-слон, хотя подробности встречи и стерлись из памяти без остатка.
Тяжелое настроение в течение дня не проходило. Оно исчезло лишь, когда Евграф догадался уйти из госпиталя в город. Но появилось обратно, стоило ему вернуться. «Он давит на меня! – понимал Тюрморезов. – Хочет, чтобы я поскорее ушел отсюда…»
Лечащий врач не торопился отпускать лже-Виктора из своего учреждения. Ушибы и раны заживали тяжело. После перенесенного сотрясения мозга Тюрморезову был показан длительный покой. Однако он все больше времени проводил вне стен госпиталя.
Своими отлучками, которые падали не только на дневные, но и на ночные часы, Евграф быстро настроил против себя не только охрану госпиталя, с которой он скандалил чуть ли не каждый день, но и здешних врачей. Они уже жаловались друг другу, что пациент злостно не выполняет их рекомендации и не придерживается режима.
В последнюю неделю в Уайтчепеле – лондонском квартале, где располагался Королевский госпиталь – произошла серия жестоких убийств. Жертвами три раза подряд оказывались женщины. Их душили и затем вспарывали животы. Четвертой жертвой оказался молодой иммигрант из Африки. Его убили ударом ножа в шею и потом – это был уже «фирменный почерк» маньяка – вспороли живот. Никаких следов сексуального насилия при судебной экспертизе обнаружено не было. Так же как и в позапрошлом веке в истории с Джеком Потрошителем.
Эта тема постоянно обыгрывалась в комментариях телевидения, радио и газет: новый Потрошитель!.. Особенный ужас наводило то обстоятельство, что третье и четвертое убийства были совершены, когда Уайтчепель был буквально наводнен полицейскими в форме и агентами в штатском. В момент, когда новый Потрошитель совершал очередное преступление, в пятидесяти метрах от него стояли два сотрудника лондонской полиции.
«Из какой потайной норы появляется и куда исчезает потом под самым носом у полиции это чудовище?!» – задавались потом вопросом газеты.
Господин Эбикеме, – свободного времени у него было навалом, – внимательно следил за событиями с участием нового Джека Потрошителя. Ежедневно подробно пересказывал все, что ему удалось узнать, Королю Психов…
Тем временем персонал Лондонского Королевского госпиталя испытывал страх, когда после работы выходил за его стены. И лишь Евграф чуть ли не каждый вечер отправлялся «в город» на прогулку, не испытывая ни малейшей нервозности из-за того, что происходило вокруг.
Глава тридцать шестаяБегство из королевского госпиталя
Возвращаясь с очередной прогулки, – против обыкновения он вышел на Лондонскую улицу еще до полудня, – Тюрморезов увидел, как к подъезду госпиталя подошли три молодых человека.
Он издалека узнал их. Киевлянин, Сергей и Василий выглядели пациентами травматологического отделения, – головы всех троих были покрыты синяками и едва зажившими ссадинами, оставшимися после ударов. Их нанес им, орудуя стулом, Тюрморезов.
Король Психов остановился. Потом развернулся и неспеша пошел в обратную сторону – прочь от госпиталя.
Перешел на другую сторону улицы. Опять двинулся в сторону главного фасада старинной лечебницы. Мимо проезжали автомобили, – поток был довольно плотный, по тротуару сновали пешеходы. В тот момент, когда трое появятся под сводами портика, являвшего собой часть главного фасада, Тюрморезов рассчитывал поравняться с какими-нибудь прохожими и, прячась за ними, пройти дальше по улице, – старые знакомые не заметят его. Зачем они пришли в госпиталь? Лечиться? Не слишком ли поздно решили обратиться к врачу?! Причем все трое одновременно…
Его бывшие соседи вновь мелькнули за колоннами. Тюрморезов тут же пристроился слева от двух рослых негритянок, размашисто шагавших по улице и о чем-то громко разговаривавших на непонятном ему языке. Как за живым щитом прошел за ними достаточно большое расстояние. Только потом свернул налево, на соседнюю улицу.
У Короля Психов не оставалось сомнений: Василий, Сергей и Андрей пришли к госпиталю, разыскивая его. Быть может, даже навели справки по телефону и знали, что лже-Виктор поступил на лечение именно сюда.
В один из первых дней после драки с Королем Психов беседовали в госпитале два офицера полиции, – оба они были в строгих гражданских костюмах. Евграф сообщил им, что не знает людей, которые напали на него: познакомился с ними в баре за кружкой пива. Потом новые приятели пригласили его в дом к какому-то их знакомому, имени которого он не помнит. Там и произошла ссора.
Офицеры ему явно не поверили. Евграф не хотел рассказывать правду, так как опасался серьезного разбирательства дела. Лже-Виктор не забывал о том, что живет в Великобритании по фальшивому паспорту и любое сколько-нибудь пристальное внимание полиции к его персоне может кончиться для него плачевно…
Правда, он не думал при этом, что эта троица станет его преследовать и дальше…
Евграф гулял по Уайтчепелю примерно два часа. Он по многу раз проходил по одним и тем же улицам, двигаясь по изломанным замкнутым маршрутам. Дважды столкнулся взглядами с официантом за витриной одного кафе. Тридцать минут назад лже-Виктор уже проходил здесь. И официант, точно так же, как и теперь подавая клиенту чашку кофе, посмотрел тогда на привлекшего его внимание прохожего с забинтованной головой.
Тюрморезов хорошо знал этот район. Пока он был в госпитале, все его прогулки проходили именно здесь. В какой-то момент ему показалось, что он привлек внимание не только официанта. Несколько кварталов его преследовал молодой парень в джинсах и свитере. Евграф был уверен – это полицейский агент, один из тех, кого направили в окрестности Королевского госпиталя в связи с делом нового Джека Потрошителя.
Почувствовав себя уставшим, Король Психов пошел в сторону главного подъезда лечебницы… Трое по-прежнему стояли у массивных подпоров. Те образовывали арки по краям просторного портика перед входом в госпиталь.
Знакомые были намерены во что бы то ни стало повстречаться с ним. Должно быть, узнали от секьюрити, что лже-Виктор отправился на прогулку, но через некоторое время вернется.
И без того Тюрморезов в последние дни был в тяжелом психологическом состоянии. Как только осознал, что избежать встречи с троицей не удастся, – они явно были готовы поджидать его до самой ночи, – ему стало еще хуже. «В здании – дух Меррика, снаружи – эти ублюдки… Я не жилец!»
Он развернулся и пошел прочь от Королевского госпиталя.
После двухчасовой прогулки по Лондонским улицам вконец измотанный и подавленный Тюрморезов оказался в районе порта. Там он зашел в бар – довольно сомнительное место, где собиралась всякая неблагополучная публика. Ни на кого не глядя и словно бы не замечая ничего по сторонам, Евграф прошел через небольшой зал к круглому столику в углу, уселся на стул. Поднял руку и велел бармену принести ему пива, но тот даже не посмотрел в его сторону. Тюрморезов сказал еще раз – громче, но все равно: голос его прозвучал глухо и бармен не повернул головы. Лишь когда Евграф с явным усилием попытался крикнуть – звук опять получился слабым, – человек за стройкой заметил его и кивнул головой.
Минут через пять он поставил перед ним на стол кружку с крепким английским элем.
На забинтованную голову Тюрморезова здесь никто не обращал внимания. Евграф потягивал кружку за кружкой, потом попросил принести ему поесть… К вечеру в баре стало людно и шумно. Свободных мест не хватало, но, несмотря на то, что у столика лже-Виктора стоял пустовавший стул, за него никто не садился.
Евграф потягивал пиво и с каждым часом туман в его голове все усиливался. Когда он пришел в этот бар, у него еще появлялись в голове мысли о том, что надо придумать какой-то способ вернуться в госпиталь, избежав встречи с троицей. Но теперь он уже думал, что лучше неизвестность и ночевка где-нибудь в зале ожидания на вокзале, чем новая встреча с этими ужасными людьми, с духом Меррика…
«Странно, – подумал он в момент, когда опьянение, не подкрепленное очередной вовремя выпитой кружкой пива, стало ослабевать. – До того, как я напился, у меня не возникало таких «пораженческих» настроений. Не собирался уступать ни Меррику, ни этим подонкам… А теперь… Чувствую себя так же, как и в тот день, когда они заманили меня в тот дом…» В памяти Короля Психов возникла картина: он в комнате, пытается защититься от града сыпавшихся на него ударов, сзади – окно…
Заказав еще пива, Евграф выпил очередную кружку залпом…
За окнами бара – ночь огромного города, полная ярких огней, верениц движущихся с зажженными фарами автомобилей, вспыхивающие рои красных светляков – тормозных огней. Он сам не заметил, как к нему за столик подсел какой-то невзрачный, ничем не примечательный тип… За исключением одного – перед тем, как заказать себе еду и выпивку, этот человек пересчитал купюры в бумажник