е, вдруг уронил его на пол и тут же внятно выругался по-русски…
«Сколько же здесь иммигрантов из России!» – во время своего пребывания в Лондоне Тюрморезов не уставал поражаться тому, какое количество иммигрантов, для которых родной язык – русский, прибыло сюда в последние годы. Он то и дело встречал людей, говоривших между собой или по мобильному телефону на его родном языке – на улицах и в больших торговых центрах, в кафе, в автобусах…
Весь следующий час этот русский человек методично напивался. Сначала он залил в себя два литра крепкого английского эля, потом принялся за водку «Столичная», – несколько бутылок этой марки стояли на специальных полках позади бармена. Еще только войдя в бар, Евграф обратил на них внимание.
Отбивная с картофелем фри, которую официант поставил на столик перед русским вскоре после того, как тот пришел сюда, стояла почти нетронутой.
Поначалу Евграфу, – он сам был здорово пьян, – казалось, что его сосед пытается алкоголем заглушить страх. Глаза невзрачного молодого мужчины перебегали с предмета на предмет, с одного посетителя бара на другого, ни на ком не останавливаясь и словно направленные куда-то внутрь самого себя, в свои мысли. Время от времени лицо русского кривила гримаса, – он точно бы припоминал что-то мучительно неприятное.
По мере того, как незнакомец все сильнее пьянел, он становился спокойнее. Он что-то спросил у Евграфа по-английски, тот ответил – тоже по-английски. Они принялись переговариваться, потом Тюрморезов вдруг перешел на русский язык, незнакомец никак не высказал своего удивления, словно с самого начала знал, что его собеседник, так же как и он сам – из России. Дальше они говорили уже только по-русски.
Соседа по столику звали Владимиром. Он оказался бизнесменом, который имел дела и в Москве, и в Лондоне.
– Консультирую тут несколько компаний, которые работают на рынке России, – проговорил Вова. Состроил гримасу, – в алкогольном тумане, который клубился у Евграфа в голове, промелькнула трезвая мысль: новому знакомому не очень нравится его занятие. А может быть неприятны те, кого он консультирует?..
– Работаю и с нашими, из Москвы, которые хотят начать бизнес здесь, – добавил новый знакомый Короля Психов.
Больше на тему занятий Владимира в Лондоне они не говорили. О том, чем зарабатывает на жизнь «Виктор» в столице Великобритании, его новый знакомый не спросил.
По мере того, как оба сильнее погружались в алкогольный туман, разговор их становился все более бестолковым. Тюрморезов, хоть и заказывал пиво кружку за кружкой, – при этом не выпил ни рюмки водки. Вова же налегал на «Столичную», – опьянел бизнесмен из России гораздо сильнее Короля Психов.
В середине ночи Вова встал из-за стола, покачнулся, схватился за спинку стула…
– Помоги мне выйти… – пробормотал он. – А то сейчас повалюсь прямо на чей-нибудь столик.
Евграф и сам нетвердо стоял на ногах, но все же взял нового приятеля за предплечье, довел его до выхода из бара.
На улице было свежо. Они побрели по тротуару. Тюрморезов отпустил Вову, того тут же повело в сторону. Мгновенно вцепился двумя руками обратно в предплечье лже-Виктора.
– Сюда… Нам надо повернуть, я живу вон там! – проговорил новый знакомый Короля Психов, когда они дошли до пересечения с какой-то улицей.
– Возьмем такси… – Тюрморезов при этом думал о том, куда поедет, после того, как проводит Вову.
«Не хочу возвращаться в это ужасное здание… Меррик, эти трое у подъезда!.. Даже, если их сейчас нет, стоит мне завтра выйти на улицу… Будут подкарауливать меня каждый день…»
– Такси ни к чему, – проговорил Вова. – Я живу здесь недалеко. Пойдем… Вот сюда…
Они свернули в мрачный переулок. Дома по обе его стороны не производили впечатления жилья для богатых людей.
«И здесь поселился преуспевающий бизнесмен?!»
Дверь подъезда заперта. Вова открыл ее обычным ключом, – не пластиковой карточкой с чипом, как во многих других, более «продвинутых» лондонских домах.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, вошли в квартиру. Тесная «студия» с маленькой кухонькой, установленной вдоль одной из стен, обставлена старой потрепанной мебелью. Вова зажег свет. Не говоря ни слова, новый знакомый Тюрморезова торопливо пересек расстояние от двери до стоявшего у противоположной стены кожаного дивана, рухнул на него.
Постояв несколько минут посередине студии и убедившись, что ее хозяин уже спит, Тюрморезов подошел к широкому креслу, сел в него. Он сам не заметил, как заснул…
«Сон алкоголика краток и тревожен» – эта фраза, которую говорил в психушке один знаток белой горячки, всплыла в мозгу лже-Виктора, когда примерно через два часа он проснулся. В студии по-прежнему ярко горел свет. Но за окном – уже солнечное утро. Вова по-прежнему спал, широко раскрыв рот, запрокинув голову и свесив руку с дивана на пол.
Тюрморезов встал с кресла, подошел к выключателю, погасил свет. Дверь в санузел, – она была рядом с входной, – приоткрыта. Он направился туда.
Нажал кнопку выключателя, шагнул внутрь. И так и остался стоять, едва преодолев порог…
На мраморной столешнице лежал нож. Лезвие его было перепачкано в бурой засохшей крови. Король Психов подошел ближе. Кто он, этот Вова?!
Кровь, безусловно, человеческая… «А может быть, нет?!..» Он выскочил из ванной. Стремительно подошел к маленькой кухоньке. Через окна, которые не были зашторены, в комнату проникал свет разгоравшегося дня. На кухоньке – никаких следов приготовления пищи, здесь давно ничего не готовили…
Ему стало жутко. «Они окружают меня со всех сторон. Ненормальные!.. В госпитале – Меррик, у его подъезда – трое… Здесь… Он явно убил человека. И даже не потрудился избавиться от главной улики!» Королю Психов захотелось немедленно покинуть студию. Но вместе с этим желанием пробудилось жгучее любопытство: какую тайну скрывают этот человек и эта большая комната?.. У окна стоял письменный стол, на нем в беспорядке разбросаны газеты, рекламные листовки. Взгляд Тюрморезова приковала записная книжка.
Оно подошел к столу, взял ее в руки, раскрыл на одной из страниц…Тут он испытал еще один шок…
Его глаза выхватили словосочетание «Группой личностей», выведенное печатными буквами ручкой в середине страницы. Выше– дата. С нее минуло уже несколько месяцев.
Он прочитал строку: «Мои связи с «Группой личностей» должны быть прекращены…»
Повинуясь какому-то инстинкту, резко обернулся: новый знакомый по-прежнему спал. Тюрморезов продолжил чтение. Он волновался: буквы плясали перед глазами. Почерк, – принадлежала ли эта книжка Вове? – был у того очень неровный. Иногда он писал четкими прописными буквами, но потом шла скоропись: буквы плясали, наскакивали друг на друга… Мог ли сам писавший разобрать через некоторое время собственный текст?..
Тюрморезов услышал за своей спиной шорох. Резким движением схлопнул записную книжку, положил ее на стол. Обернулся: Вова лежал так же, как и за несколько минут до этого. Глаза его были закрыты…
Перед тем, как Король Психов обернулся в первый раз, Вова открыл глаза, увидел стоявшего возле стола лже-Виктора, внимательно разглядывавшего страницу записной книжки. Конечно, хозяин студии прекрасно знал, что записано в этой коричневой компактной книжице. Лже-Виктор обернулся. Вова тотчас опустил веки…
Сейчас Евграф сделал несколько шагов в сторону от стола. Новый знакомый по-прежнему не шевелился. Тюрморезову хотелось продолжить чтение дневника, но он опасался, как бы Вова, неожиданно проснувшись, не увидел его с записной книжкой в руках.
«Надо забрать дневник себе!.. Прочту его позже», – он решительно шагнул к столу.
– О, Витек! Мы здорово перебрали вчера! – раздалось за спиной.
Не достигнув стола, Тюрморезов замер, развернулся. Вова спускал ноги с дивана. Вид у него был неважный: огромные синяки под глазами, бледное лицо. Теперь он вовсе не показался Королю Психов эдаким неприметным человечком, – в облике нового знакомого было нечто зловещее. Может быть, Евграф обращал слишком большое внимание на его тонкие красные губы? Или на дрожавшие длинные крепкие пальцы с широкими квадратными ногтями, – в них чувствовалась недюжинная сила. Или на всю его фигуру, которая теперь казалась ему хищной, – словно какая-то большая птица сидит на краю скалы, готовая ринуться вниз, налететь на жертву…
– Ты давно на ногах? Только что встал? – проговорил Вова.
Лже-Виктор промолчал.
Вова поднялся, подошел к лже-Виктору, незаметно для него кинул взгляд на записную книжку, потом посмотрел за окно.
– Пойдем, поправимся после вчерашнего! – он хлопнул Тюрморезова по плечу. Тут же охнул и, обхватив ладонями голову, медленно отправился в санузел.
Дверь была закрыта минут пятнадцать. Потом, когда Вова вышел из-за нее, Евграф тут же вошел внутрь. Ножа на столешнице не было. Стараясь не шуметь, Король Психов обыскал все ящички в тумбе, на которой стояла раковина. Ножа не нашел.
«Он отмыл лезвие от крови, вытер… Туалетной бумагой, – Евграф кинул взгляд на рулон, висевший на вмонтированном в стену держателе. – Принес нож в комнату и теперь прячет где-нибудь…»
Евграф вышел из санузла. Вова караулил его у двери.
– Пошли, сколько можно тебя ждать, – он раскрыл входную дверь и первым вышел из квартиры. Меньше чем через десять минут они опять были во вчерашнем баре.
Новый знакомый Тюрморезова заказал пиво и завтрак…
Глава тридцать седьмаяБезумная смерть идет по Уайтчепелю
Странно, переходя из бара в бар, они медленно приближались к району Лондонского Королевского госпиталя, который Тюрмрезов покинул накануне. Король Психов легко мог подтолкнуть своего приятеля «двигаться» в другом направлении, но не делал этого. Ему самому почему-то хотелось оказаться поближе к госпиталю.
Один раз он все же попытался сменить «направление», но тут Вова проявил неожиданное упрямство. При том, что уже был изрядно пьян. Почему его тоже словно бы тянуло к королевской лечебнице?