– А ты в курсе, что случилось? Я не могу до нее дозвониться.
За «фигурально» Шмулика хотелось придушить. Совсем не фигурально и как минимум два раза. Но увы. Во-первых, нужно было узнать, что произошло у рыжей. А во-вторых, убить по видеосвязи было проблематично.
Спустя десять минут, тонну моих нервных клеток и пару миллиметров стертой зубной эмали я узнал обо всем. Мог бы и быстрее, но сын избранного народа любил выражаться витиевато и иносказательно. Зато весьма красочно, как будто сам и ребенка принимал, и рожал, и орал благим матом в зале.
Дверь распахнулась, брякнув о стену, и в кабинет диким мустангом ворвался Макс.
– Дэн, ты идешь? Совещание же!
Дизайнер от бога был полон оптимизма, энтузиазма и желания поскорее начать и закончить. От нетерпения разве что копытом не бил. Судя по засосу на шее, где-то на просторах загазованных городских прерий его ждала очередная горячая кобылица.
– Подожди минуту. – Я оторвался от трубки, из которой несся нескончаемым потоком голос Шмулика.
От криков и родов тот уже плавно свернул на себя и теперь что-то рассказывал про «редкий, уникальный и ценнейший манускрипт», с которым сейчас работал.
– Если прихода начальства на совещание ждать, как чуда, то начальство обязательно придет и начудит… – авторитетно заявил Макс и выскочил в коридор, натренированно увернувшись от полетевшей в него ручки.
Оборвав на полуслове песню Шмулика, лившуюся из динамика телефона, я вышел следом.
На совещании, которое и совещанием-то было условно, скорее – мозговым штурмом, пришлось всей командой усиленно потеть мозгами. На этот раз задача была сложной. И интересной. Не вывести ноунейма в топ, не раскрутить очередного блогера, а всего лишь совершить невозможное: заставить нашего человека покупать то, что он привык брать на халяву.
Ладно простые обыватели, но даже крупные звезды отечественного шоу-бизнеса порою предпочитали не оплачивать труд фотографа, а красть его работы для обложки своего альбома.
Потому проект с отечественной платформой «Лейри. Ру» оказался провальным. За десять лет существования этого российского фотобанка, самого крупного и «почти единственного», об его раскрутку обломали зубы даже матерые волки рекламного дела.
Создатели платформы, доходы которых практически равнялись расходам, уже хотели плюнуть на гиблое дело, но решили рискнуть рекламным бюджетом в последний раз. Рискнуть по-крупному, поставив на кон существование своего детища.
Да, международные фотостоки – совсем другое. В Европе и в Штатах фирмы, зашуганные судебными исками до дрожи в коленках, предпочитали составить тысячу и одно соглашение, прежде чем пустить изображение в крупную рекламную кампанию. У нас же страна непуганых пиарщиков. И в таких условиях приучить платить за работу фотографов… Тяжело. Но не невозможно.
Мы всей командой сидели за одним столом.
– Подключить крупных блогеров? Пусть пара из них напишет, что теперь его фото можно купить на «Лейри»? – предложил Архаров. Он знал об инстаграме всё и даже больше. Но главное, виртуозно умел пользоваться этими знаниями. – Чтобы имя стока было на слуху у новичков фотолюбителей.
– Подкинуть в группы фотографов, в их чаты и тусовки якобы инсайдерскую информацию о том, сколько получают те, кто выкладывает свои работы только на стоке Лейри, так сказать, эксклюзивно? – раздался голос Макса. – А для дизайнеров инфу, что там самые низкие цены.
– Запустить массовую скрытую рекламу в отзовики? – робко подал голос один из новичков, Мамаев.
Старички спрятали улыбки: салага. Его еще учить и учить.
– Предлагаю избирательную рассылку, – произнесла между тем Лара Ведьмина, задумчиво крутившая ручку тонкими длинными пальцами.
Вроде бы и негромко сказала, но так выразительно, что к ее голосу невольно прислушались.
– И кому рассылать?
– Свадебщикам, – пожала она плечами. – Огромный пласт фотографов, которые могут снимать хорошо, но не выкладывают свои работы на стоки. Не выкладывают по разным причинам: нет времени, не знают как, не представляют, что на этом можно заработать. Именно они могут создать гигантскую базу уникальных профессиональных фотографий. А за эксклюзивными недорогими фото придут и покупатели.
Я слушал. Принимал одни идеи и отметал другие. Управлял своей командой, заставляя мозги каждого работать на полную катушку, до закипания. Я был в своей стихии, отдаваясь любимой работе. Но сегодня… что-то неуловимо изменилось. Что-то… Но что? Вашу ж мать… Я считал время! А еще вспоминал рыжую, которой сейчас точно не должно быть в моей голове. Мысли тревожили, будоражили и дико мешали.
Вокруг кипели жаркие споры, выдвигались безумные на первый взгляд идеи. Все, чтобы сделать российский фотосток не просто известным, но и поставить его вровень с зарубежными, вывести на новый, международный уровень. Раньше в такой атмосфере я с головой погружался в новый проект, полностью в нем растворялся. Но теперь… Нет-нет да и чудилось дыхание осени, запах опавших ярких кленовых листьев и рябины, корицы и спелых яблок. Запах рыжей.
Было уже десять вечера, когда все выдохлись. В зале наступила тишина.
– Отлично, – резюмировал я. – Архаров, на тебе соцсети. Макс, ты займешься дизайнерами. Ведьма, на тебе текст и твои свадебщики.
– Я не ведьма! – тут же возразила Лара, которая ненавидела, когда сокращали ее фамилию.
– Ага, ага. Ты только умеешь отлично проклинать, лопаешь тортики за четверых и не толстеешь. И однажды едва не сгорела на костре. Конечно, ты не ведьма… – не удержался Макс.
И тут же получил затрещину. Правильно! Намек, сопровождаемый подзатыльником, понимают быстрее.
– То был не костер, а диван, на котором какой-то идиот оставил непотушенный окурок! – парировала Лара. – А я всего лишь сидела рядом. К тому ж его моментально залили!
Я не стал обращать внимание на сладкую парочку: они так цапались уже лет пять. Впрочем, шипели друг на друга исключительно по нерабочим вопросам, что меня вполне устраивало.
– Сегодня вечером всем пришлю детальный план.
– Отлично. – Архаров откинулся на спинку стула. – С чего начнем раскрутку?
– Со скандала, – усмехнулся я. – Создадим судебный прецедент, когда за украденное фото впаяют судебный иск.
– И это фото будет с «Лейри», – щелкнул пальцами Макс.
– Естественно. – Я встал и уперся ладонями в стол, нависнув над ним. – Дело получит большой резонанс…
Обыватель и не подозревает, что его вниманием управляют. Что его заставляют запоминать имена брендов, подавая это под соусом новостей. Порою искусственно созданных новостей, но так похожих на правду.
Он слышит их из уст блогеров и ведущих, видит в ленте и на страницах друзей. В репостах, отзывах, комментариях. Не задумывается, что большинство информации, которая нас окружает, – это реклама.
– На сегодня все. Совещание окончено, – выдохнул я.
Комната начала быстро пустеть, и через минуту в ней остались лишь я и новенький.
– А что делать мне? – смущенно спросил Мамаев.
– Сейчас? Идти домой! – Я устало потер виски. – А с завтрашнего дня на тебе остаются конченые клиенты.
– Может, ключевые? – растерянно переспросил он.
– Нет, – с напускной суровостью отрезал я, не посвящая, что в нашем случае это одно и то же.
Мамаев ушел, на часах высветилась половина одиннадцатого. Уже поздно звонить рыжей. Но вот заехать… Тем более что ключ у меня есть. Не зря же менял замок.
Сегодня я был на машине. Представительский черный лексус всем хорош, кроме одного: байк мне нравился больше. Но двухколесный – для души. Ибо руководителю компании приезжать на деловые встречи на нем несолидно.
Да и в зимние морозы… Не то чтобы гонять по городу в минус тридцать было совсем нереально. Но я дружил с головой. Хотя бы иногда, но дружил. Один асфальт чего только стоил. Если в сухую морозную погоду гоночная дождевая резина хорошо его держала, то лед и шуга моментально отправляли в офсайд. Шиповка, конечно, спасала на льду, но на голой дороге начинала дико скользить. Добавить к этому вечно замерзающий радиатор и дроссельные заслонки. Ну и самое главное – падения. Если ездишь зимой, с ними нужно смириться, как с неизбежностью.
В общем, зима и байк – это для тех, кто не просто силен духом, но и слегка бессмертен. Я к ним не относился, потому зимние дни мой байк коротал в гараже. А иногда не только зимние. Сегодня, например.
Я покрутил в руках ключи. Если приеду к рыжей на лексусе, у нее могут возникнуть ненужные вопросы. Я заметил ее удивлённый взгляд, остановившийся на надписи, что красовалась на резинке моих трусов. Сомневаюсь, что в нем был эротический интерес, скорее уж подозрение.
Так что я засунул ключи обратно в карман и пошел в сторону метро. Сегодня Дэн Льдов будет бедным. Благо джинсы, футболка и пиджак вполне универсальны и не кричат о моем достатке.
К рыжей я приехал в половине двенадцатого. С пакетом молотого кофе, круассанами и мороженым.
Осторожно повернул ключ. Замок щелкнул едва слышно. В квартире было почти тихо и почти темно. Из комнаты Шмулика лился приглушенный свет, доносился странный скрип и стоны.
Комната рыжей была безмолвной и темной. Я осмотрел прихожую: растоптанные мужские ботинки, знакомые белые кроссовки, и все. Значит, гостей в доме нет. А ведь рыжая говорила, что у них с соседом только дружеские отношения! Демон ревности, не признающий логики и доводов разума, когтями вцепился прямо в мозг. К его визиту я оказался не готов. Мы с ним раньше никогда не встречались. Может, потому, что я не подпускал никого так близко. И эту чертову рыжую бы не подпустил, но она, зараза, сама проникла под самую кожу.
Проникла, а теперь стонала там под соседом. По спине словно кто-то прошёлся кнутом, от шеи и до поясницы. Мысль о том, что чужие руки сейчас трогают рыжую, чужие губы целуют, звезданула под дых, кулаки сжались до хруста. Ревность, ярость, ненависть ударили в голову, разметав все, что оставалось там разумного и цивилизованного. Я бесшумно прошёл по крохотному коридору, со странным злорадством оставляя на полу грязные следы.