– Где Юрий? – осведомился король.
– Как обычно, ползает где-нибудь на коленях и молится. Николай, мы собираемся заключить сделку?
– Мы приехали сюда в поисках исцеления, и нам его предложили.
– Ты можешь погибнуть.
– Мы ведь уже решили, что готовы пойти на этот риск. И вообще, разве не ты совсем недавно предлагала пустить мне в лоб пулю?
– До торжества в Ос Альте меньше трех недель.
– Значит, до этого времени я должен разобраться с демоном.
– Видел, на что они способны? А вдруг из-за нас границы Каньона рухнут и Неморе обрушится на Равку? К такому исходу ты готов?
Николай провел руками по волосам.
– Не знаю.
– Но при этом ты сразу же согласился, как девица на сельской ярмарке, которую впервые в жизни пригласили на танец!
– Угу.
Николай произнес это без всякого сожаления.
– Нельзя им доверять. Мы даже не знаем точно, кто они такие.
– Понимаю. Так же, как ты понимаешь, что иного выбора у нас нет. Зоя, почему ты противишься?
Зоя прислонилась головой к арке оконного проема и устремила взор на простиравшееся перед ней ничто. Не эту ли пустоту видят святые на протяжении сотен лет?
– Если это святые, то кому же мы молились все это время?
– Ты молишься? – не сумел скрыть удивления Николай.
– Молилась. В юности. И ни разу не получила ответа.
– Мы добудем тебе другой.
– Другой? – Зоя не сразу поняла, о чем он говорит. Ее пальцы опять машинально сомкнулись на запястье, где раньше находился усилитель. Она заставила себя разжать руку.
– Другой добыть не получится, – презрительно бросила она. Отлично. Лучше так, чем жалеть себя. – Это просто так не работает. Свой браслет я носила не снимая с тринадцати лет.
– Зоя, я не верю в чудеса, не знаю, кто на самом деле эти святые. Знаю лишь, что они – наша последняя надежда.
Она зажмурилась. Любезность Елизаветы не отменяет того факта, что их похитили.
– Мы пленники, Николай. Неизвестно еще, чего от нас потребуют.
– В первую очередь усмирить гордыню.
Николай и Зоя вздрогнули от неожиданности. В дверях стоял Юрис. На сей раз он был в человеческом облике, в котором, однако, все равно проглядывало что-то драконье.
– Идем со мной, Зоя Назяленская, маленькая грозовая ведьма. Время пришло.
– Для чего? – резко спросила Зоя, чувствуя, как внутри вскипает гнев – знакомый, приятный, куда более продуктивный, чем тоска.
– Тебя ждет первый урок. Юный король – не единственный, кому предстоит кое-чему научиться.
Зоя не хотела идти с драконом и все же заставила себя следовать за ним по извилистым коридорам странного дворца. Сказала себе, что это шанс поподробнее узнать о ритуале, который предстояло пройти Николаю, и выяснить истинные мотивы святых. Более настойчивый голос в голове убеждал, что, изучив Юриса поближе, Зоя найдет способ отомстить за усилитель, которого она лишилась по его вине. Слишком отчетливо она ощущала пульс под кожей запястья, слишком голым и уязвимым оно выглядело. Будто чужим.
Как ни упивалась Зоя мыслями о мести, маршрут, по которому они направлялись, требовал пристального внимания. Дворец был огромен, и, хотя некоторые комнаты отличались стилем и декором, большинство коридоров, лестниц и переходов были все из того же поблескивающего, почти бесцветного песка. Ориентироваться было трудно и потому, что вид из любого окна этого огромного сооружения был один и тот же: бескрайняя серая пустота.
– Я чувствую твою злость, грозовая ведьмочка, – проговорил Юрис. – От нее даже воздух потрескивает.
– Звучит оскорбительно, – бросила Зоя ему в спину, лелея мысль о том, как столкнет его с крутой лестницы.
– Я вправе называть тебя, как мне заблагорассудится. В мое время слово «ведьма» означало женщину, от которой мужчинам следовало держаться подальше. По-моему, это как раз про тебя.
– Тогда, пожалуй, тебе лучше внять этому совету и обходить меня стороной.
– Ну уж нет, – заявил Юрис. – Одно из скудных развлечений, что остались мне в этой жизни, – это игра с опасностью. В Каньоне подобных возможностей маловато.
Интересно, он покатится по ступенькам, если она его столкнет, или просто расправит крылья и мягко приземлится у подножия лестницы?
– Сколько тебе лет?
– Я давно забыл.
На вид Юрису было около сорока. Высокий, крупный, как Толя, даже крупнее. Легко представить, как устрашающе он выглядел с мечом в руках. На бритом черепе Зоя разглядела тонкие линии чешуек, словно бы черты дракона вкрались и в человеческий облик Юриса.
Любопытство взяло над Зоей верх.
– Предпочитаешь человеческое тело драконьему?
– Мне все равно. Я и тот и другой одновременно. Когда хочется почитать, поспорить или выпить вина, превращаюсь в человека, а когда возникает желание полетать и отрешиться от проблем, становлюсь драконом.
– А в бою?
Юрис оглянулся через плечо: глаза сверкали серебром, зрачки сузились до щелочек, обнаженные в улыбке зубы выглядели чересчур длинными и хищными.
– Тебя я одолею в любом теле.
– Сомневаюсь, – с уверенностью, которой не ощущала, возразила Зоя. Будь на ней усилитель, она бы в себе не сомневалась.
– Не забывай, в прошлой жизни я был воином.
Зоя скептически приподняла бровь.
– Санкт-Юрис на самом деле оказался гришом, который сделал себе усилитель из костей умерщвленного дракона? – Эту историю она знала наизусть, как и каждый ребенок в Равке. Доблестный воин трижды сражался с драконом, и только в последней схватке сумел его победить. Сейчас Зое стало по-настоящему интересно, что из этого правда, а что – вымысел.
Сердито зыркнув, Юрис продолжал спускаться по ступеням.
– Усилитель! Вроде той жалкой безделушки, за которую ты так отчаянно цеплялась? Когда я убил дракона, он принял мой облик, а я – его, мы стали единым целым. В старые времена было так. А ваши поделки – дрянь, хилая попытка установить связь с основой всего сущего.
В старые времена. Выходит, легенды о Горящем Терне не лгут? Монахи-воители были не обычными людьми, а гришами, принимавшими облик животных, чтобы успешнее воевать против врагов Равки. Неужели и теоретики Малой науки, и богословы неверно интерпретировали историю? Зоя не знала, что и думать. Измученный разум отказывался находить в этом какой-либо смысл.
Они вошли в огромное помещение из черного камня, похожее сразу и на пещеру, и на зал старинного замка. Над камином, таким огромным, что Зоя поместилась бы в нем во весь рост, висел герб с изображением трех шестиконечных звезд. Похоже, каэльский, подумала Зоя, хотя она не столь хорошо разбиралась в геральдике, чтобы назвать родовое имя, которое некогда носил Юрис. Одна стена была полностью открыта стихиям – впереди до самого горизонта простирался мертвый песок. Иззубренный карниз создавал у Зои впечатление, будто она выглядывает из разверстой пасти чудовища, в чье нутро забрела по ошибке.
– Что тебе от меня надо? – спросила она.
– Когда я вернусь в мир смертных, моя магия останется со мной, но переносить с собой знания нет нужды. Их понесешь ты, – изрек Юрис.
– Какая честь, – безучастно отозвалась Зоя.
– Все эти ваши правила, по которым живут гриши, это ваше разделение по цветам… Вы думаете, что обучение делает вас сильнее, тогда как в действительности вы учитесь лишь ограничивать свою силу.
Зоя раздраженно тряхнула головой. Сперва ящер-переросток уничтожил ее усилитель, добытый ценой крови, а теперь оскорбляет принципы службы, которой она отдала всю жизнь. Зоя относилась к занятиям в Малом дворце со всей серьезностью – и к теории, которую изучала в библиотеке, и к практическим занятиям в хижине Багры у озера. Она оттачивала свои навыки, совершенствовала природные задатки. Были и другие эфиреалы, которым в силу врожденных талантов учеба давалась легче, однако никто из них не трудился так упорно, как Зоя.
– Можешь говорить все что угодно, но я знаю, что благодаря тренировкам очень выросла как шквальная.
– Но выросла ли ты как гриш?
– Не это ли я сейчас сказала?
– Не совсем. Впрочем, в самом начале я был так же невежественен, как ты, и, ровно как ты, не имел в арсенале ничего, кроме буйного ветра на кончиках пальцев.
– Ты был шквальным? – удивилась Зоя.
– Этому нет названия.
– Но ты мог заклинать ветер? – не отставала она.
– Мог. И заклинал. Использовал бурю в качестве дополнительного оружия.
– В какой войне?
– В бесчисленных войнах. Кто-то считал меня героем, кто-то называл захватчиком, варваром, грабителем храмов. Я старался быть хорошим человеком. По крайней мере, так мне помнится.
Мужчины просто обожают хвастаться своими подвигами!
– Не все мы так благородны, как твой король.
Зоя прогулялась по залу. Взгляд особо ни за что не цеплялся; кроме коллекции оружия, развешанного на стене, все было из черного камня: полка над исполинским камином, где плясало синее пламя, декоративные фигурки на ней, гербовый щит.
– Если ты ожидал, что я стану осуждать Николая за его доброту, то просчитался.
– А если я скажу, что Равке нужен более жесткий правитель?
– Я отвечу, что это звучит как попытка оправдать мужскую жестокость.
– А кто вообще упоминал мужчин?
Что за игру ведет это существо?
– Хочешь, чтобы я отобрала у короля трон? Ты ошибаешься насчет моих амбиций.
Юрис раскатисто захохотал.
– Нисколько не ошибаюсь. Ты вправду убеждена, будто создана для того, чтобы всю себя посвятить служению? Только не говори, что ни разу не представляла себя королевой.
Зоя взяла с каминной полки гладкую агатовую лошадку, одну из сотен, что скакали по черному камню. Этим занимался Юрис целую вечность? Мастерил при помощи огня крохотные напоминания о прошлой жизни?
– А разве королева не отдает всю себя служению? Я служу гришам. Равке.
– Р-р-равке! – прорычал дракон. – Ты служишь нации призраков, всем тем, кого ты подвела. Тем, кого будешь подводить до тех пор, пока не исполнишь свое предназначение.